Ковчег 5.0. Межавторский цикл - Руслан Алексеевич Михайлов
— Скорее торговый — старик поскреб пальцами подбородок — Раз весы намалевали. Но вот кораблик совсем не был похож на торговую шхуну. Скорее на баркас. Маловат для торговли. Хотя не очень-то я в этом разбираюсь.
— А может быть все-такие пиратский! Глядите! Золотой дублон! К мачте прибит был!
Беляк показал лежащую на ладони толстую золотую монету пробитую посередке большим гвоздем. Дыра оказалась проделана прямо в лице неизвестного вельможи или короля с тщательно прорисованными молниями на мантии. Монетка явно из мира магии… значит и судно оттуда же. Что в принципе и так было понятно. Парусник как-никак.
— Пираты вряд ли стали бы прибивать к мачте золотые дублоны — заметил дед Федор — Скорее повесили бы пленников на реи для устрашения. И флаг мирный какой-то…
— Монета на счастье? — предположила Леся.
— На удачу в торговых делах? — не удержался я от гадания, благо попутно сматывал обрывок каната.
— А шут их знает! Но дырявить золотые монеты… богатые мореходы были!
— Я в нее веревочку продену и на шею одену как амулет! — заключил Беляк — А флаг мне тоже не отдадите?
— Тоже на шею? — поинтересовался я, выбрасывая смотанный канат на берег.
— На пояс! Я уже устал руки на паху скрещивать или в воде сидеть! Дайте флаг… а?
— Не дам — отказала гордо девушка — Я из него что-нибудь другое сошью! Футболку, например! Для себя! А ты вон тем обрывком паруса прикройся, который на веревке болтается.
— Его не хватит…
— Потерпи — попросил я — Сейчас заберем все веревки, потом разрежем каким-нибудь острым камнем мое пончо-половичок на три равные части. Для набедренных повязок хватит.
— Договорились! — просиял Беляк, отдавая монету Лесе — Прибереги пока, пожалуйста.
— А куда я ее? У меня карманов то и … ой! Вот я глупая! Карманы надо пришить!
— Чем — поинтересовался я — Мы все у той группы оставили.
— Иголки у меня! Как были заколоты в топике, так и остались — улыбнулась дивчина — А ниток я с веревок взять попробую. Или с флага. Ребята, смотаете веревки сами? Хочу пришить себе карман на юбочку!
— Пришивай — кивнул я — Если получится — супер! Так что карман побольше сшей из этого обрывка паруса.
— Ага! — отозвалась Леся и, прихватив золотую монету, вышла на берег, унося с собой самую тонкую веревку, флаг и кусок парусины.
— А ну стой! — рыкнул дед на Беляка, замахнувшегося, чтобы выбросить большой гвоздь в море — Совсем разума нет?!
— Так ведь он старый и гнутый — удивился парень — Что с ним делать?
— Гнутый гвоздь распрямить можно! — нравоучительно заметил старик, забирая у Белого гвоздь и бросая его обернувшейся Лесе — Веревки у нас тоже теперь есть, палку найти в лесу дело нетрудное. Всем вместе собрать, гвоздь на камне подточить и вот тебе готовая острога для мелководья! Или малое копьецо. А ты выбрасывать вздумал!
— Не подумал — сконфуженно признался Беляк — Запомнил и этот урок тоже.
— То-то же — проворчал дед Федор — Как все соберем, попробую соорудить острогу.
— А мы попробуем пончо без ножа разрезать — кивнул я.
— А я карманы пришью! — донеслось звонко с пляжа.
— Жизнь потихоньку налаживается — подытожил я — Костер разжечь надеюсь, сумеем и без спичек.
— Вот бы еще найти бутылку рома! — вздохнул Беляк — К рыбе! Как у пиратов! Эх!
— Тебе груш не хватило? — подтрунил дед — Эх молодость…
После «обработки» первой находки и некоторых хозяйственных хлопот мы вновь двинулись в путь и до наступления первых сумерек прошли довольно много. На ночь решили остановиться в небольшой бухте, плавной дугой врезавшейся в берег и устланной мелким песком. Вогнутость бухты видимо сыграла свою роль, и на песке было полно выброшенных волнами и полузасыпанных песком деревяшек. Ими мы и воспользовались как топливом для костра, жгучие искры с легкостью высекли заранее подобранными и испытанными камешками, в качестве легко воспламеняемого материала идеально подошла растертая сухая трава.
Темнело быстро, вода стала непрозрачной из-за скудности освещения, но деда Федора это ничуть не смутило. Прихватив большую пылающую головную из костра, а в другую руку сделанную им острогу, он зашел в море по колено и принялся медленно бродить по мелководью, держа огонь над самой водой. Не знаю, можно ли на самом деле по внешнему виду и действиям человека понять, что он на самом деле хорош в свое деле, но в данный момент я определенно это ощущал. Дед Федор не пытался изображать из себя крутого рыболова, но вид у него был… хищный, настороженный, ноги передвигаются по дну медленно, без всплесков и брызг, огонь плавно плывет над водой… красивое зрелище, напоминающее фильм про древние времена.
Восхищенно покрутив головой, я продолжил собирать дрова, за десять минут натаскав к костру солидный запас на всю ночь, а Беляк тем временем отошел буквально на двадцать шагов в сторону нависающего над бухтой леса и споро нарвал целую охапку веток унизанных красными и стопроцентно съедобными ягодами. Вот и десерт.
Не успел я похвалить усердно старающегося Белого, не ждущего когда его начнут понукать, как парень внезапно уронил всю набранную охапку «ягодных» веток и рухнул на колени, припав к песку словно в молитвенном экстазе. Сунул руки к корням ягодного куста, что-то подхватил и со всех ног помчался к нам.
— Ребят! Ё!
— Что там… Ё! — вырвалось и у меня, когда мы одновременно с Лесей увидели в руках Беляка небольшое гнездо из веточек, в котором лежало два довольно крупных яйца — чуть-чуть поменьше куриных, с частыми синеватыми точками на желто-серой скорлупе.
— Я-я… яйца! — радостно воскликнула девушка — Омлеты! Яичницы! Вкрутую! В мешочек! Ур-р-ра! Можно с грибами зажарить! Жирдяйчик, ты же нормально себя чувствуешь, да?
Это она намекала на откушенный, разжеванный и проглоченный мною кусок гриба. Произошло безумство около трех часов назад. Шкала голода уменьшилась на крошечный процент, негативных последствий пока не было. А таких же грибов мы набрали уже тридцать семь штук. Я сам считал от нечего делать. И другие грибы имелись в мешке, но их на съедобность пока никто не проверял.
— Нормально — прислушавшись к внутренним ощущениям, кивнул я, не сводя взгляда с птичьего гнезда.
Птичье гнездо! Птичье!
Вот и подтверждение, что в самом скором времени мир Ковчега оживет еще больше.
— А птицы не видел? — спросил я.
— Неа! Тишина…
— Дядька Федор! — звонко крикнула в сторону моря Леся — Беляк
