Первопричина 2: Возмездие Красного Медведя - Артём Соболь
— Лариску не отдам, — пряча крысы за спину мотает головой Лазарев. — Нет-нет-нет.
— Лариска, — морщится Влад. — Проследи чтобы ничего не упустил. Ты справишься. В общем… Миссия выдалась непростой. Давайте напьёмся уже, а? Максим Иваныч…
— Сегодня можно, — глядя на смертельно усталого Влада киваю.
Серафина исчезает, тут же появляется и выкладывает из коробки угощения. Три бутылки шнапса, консервы, колбаса, хлеб, сигареты. Лазарев из кристаллов создаёт стаканы. Наливаем, чокаемся, пьём…
И всё же, чтобы Влад не говорил, а без них нас бы уже не было. Так что… Не знаю кто к нам его направил, черти это были или ангелы, но спасибо.
Серьёзный разговор превращается в нечто похожее на встречу старых друзей. Шутки, смех, забавные случаи из жизни. Невероятные истории Влада и Осипа о жизни и диверсиях в Идельштайне.
После третьей бутылки, перемещаемся на позиции. Раздаю указы нормировать угощение и разделить на всех. Остальные продукты отнести на полевую кухню. После чего наступает допрос пленных. Хотя… Допросом это назвать сложно. Видя Маришку, Серафину, Розу, Екатерину и Нестерову, особенно Нестерову, офицеры выдают всё. И это всё хоть и пугает, но всё же немного радует. Потому как немцы, к обороне вообще не готовились. У них даже укреплений никаких нет. А всё потому, что когда нас накрыло метеоритным дождём и Германия начала своё победоносное шествие, никто и не думал что Союз так огрызнётся. Второй блицкриг. Однако нет. Да Япония и Англия атакуют Приморье. Да, США пытается прорваться с юга. Но теперь… Теперь с такой помощью, мы порвём их всех.
Пока что, пленных уводят, Влад зовёт меня в сторону на покурить. Встаёт, закуривает и глядя в небо выдыхает. Улыбаясь вытягивает руку, тут же появляется Серафина и отдаёт ему бутылку коньяка и плитку шоколада. Хихикая целует его и исчезает. Влад жадно пьёт коньяк, пытаясь отдышаться протягивает бутылку мне, затягивается…
— Что-то случилось?
— Я сегодня чуть не сдох. А ещё я испугался.
— Все боятся.
— Но не так как я. Я впервые испугался не за себя, и не за семью. Я испугался за всех. Для меня это впервые, здесь. Понимаете, Максим Иваныч, я до сего дня, не считал вас своими. Не мог это принять. Это чужой для меня мир. Чужие люди. Но, пережив взрыв бомбы, добираясь до аэродрома, я вдруг задумался. Спросил сам себя что было бы с вами, если бы меня не стало? Ответ один, я поступил как свинья. Жестокий, самовлюблённый, Император. Мне стало стыдно. Перед вами, Нестеровой, Ваней Никифоровым, всеми кто здесь, на фронте. Всеми кто там, вкалывает у станков. Перед детьми у которых, возможно, не было бы будущего. Я изменился. Этот проклятый мир изменил меня. Я другой. Я хочу победить. Не потому что так надо, не для того чтобы что-то кому-то доказать, а потому хочу. Я смотрю на них, на бойцов, вижу их глаза и понимаю какой мразью был раньше. Мои солдаты, мои подданные, их глаза были такими же. А я… Я уничтожил их. Но сейчас, я понял!
— Разве это плохо?
— Скорее непривычно, — вздыхает Влад. — Вы извините, что я тут вот так. Просто… Ай…
— Всё нормально, выговориться всем надо. Легче?
— Да, спасибо. Ух… Вы пейте, коньяк отменный. Французский.
— Хм, спасибо. Ты иди, отдыхай. Всё таки событий за событием. А я тут за бойцами присмотрю. Не хочешь? Ну тогда рассказывай. Не важно что, только не молчи.
Влад предлагает кое-что получше, а именно идти к бойцам и посидеть с ними. Недолго, дабы глаза не мозолить и не смущать их своим присутствием. Но и не мало, чтобы ненужными себя не посчитали. И это оказывается правильным решением. Бойцы, от такого приходят в восторг. Наливают нам выпить, предлагают закусить и видя что мы не против заметно смелеют, но не наглеют. Правила приличия соблюдают. И это хорошо.
Ближе к утру. Влад.
В нашем подземном убежище, творилось нечто. Если точнее то близняшки, открыли в затрофеенных грузовиках порножурнал и теперь с круглыми глазами читали его. Роза и Серафина отдыхали, Маришка и Белка что-то обсуждая пили вино.
Пройдя к кровати, падаю, подкладываю руки под голову и только закрываю глаза…
— Влад, — садится на меня Фаина, открывает журнал и указывает на изображение. — По твоему это красиво?
— Именно это, — разглядывая сцену анального секса кривлюсь. — Нет.
