Большой проигрыш - Алексис Опсокополос

— Что значит, не один?

— Я не просто так попросила тебя приехать с мечом. Ты ведь знаешь, что Кусанаги-но цуруги — артефакт уникальный, и он не просто даёт силу своему владельцу, но и может его защищать, что не дано ни одному другому Великому артефакту.

— Знаю.

— Он должен защитить тебя от Хосе. И не просто защитить, а нанести мексиканцу сильный урон. По крайней мере, я очень на это надеюсь, потому что других вариантов выиграть поединок у тебя нет. Думаю, ты это понимаешь.

— Вот сейчас понял, после того, как Вы мне рассказали про магию отражений. До этого надежды были, — признался я.

Милютина улыбнулась и сказала:

— Надеюсь, после нашей тренировки они у тебя снова появятся.

— Я тоже на это надеюсь, но немного не понимаю, как я буду побеждать Хосе. Зеркало Монтесумы отразит мои атаки, но не сможет отразить атаки меча?

— Оно отразит любое магическое воздействие. И воздействие твоего меча тоже. Но только есть один нюанс — Кусанаги-но цуруги тоже умеет отражать направленное на него магическое воздействие. И не исключаю, что тоже многократно.

— Вы хотите сказать, что я тоже могу изучить магию отражений?

— Нет, не можешь. Это свойство меча, и мага он этим свойством не наделяет, в отличие от зеркала Монтесумы или моего щита. Но магическую атаку, направленную на него или на его владельца, меч отразит.

— Это что же получится? Допустим, Хосе выпустит в меня фаербол, меч его вернёт, увеличив его силу в несколько раз, но зеркало перехватит его и направит ко мне, тоже усилив. И так меч и зеркало будут гонять туда-сюда огненный шар, с каждым разом его усиливая, пока зеркало не рассыплется или меч не расплавится?

— Думаю, до этого не дойдёт, но всё может быть. Более точно я смогу сказать после того, как мы кое-что проверим. Ты готов?

— Готов, — ответил я и начал доставать из ножен меч.

— Он пока нам не понадобится, — сказала Милютина, заметив мои действия. — Сначала ты должен ощутить, как работает магия отражений, привыкнуть к ней, а уже потом будешь пытаться с ней справиться.

Я вернул меч в ножны и отдал его Тойво. Анна Алексеевна тем временем вышла на середину Арены, прижала щит к груди и принялась негромко начитывать какое-то заклинание. Слов я не разобрал.

Буквально через полминуты щит ярко засиял, а на его поверхности проявились какие-то знаки: то ли руны, то ли иероглифы. Я таких никогда раньше не видел. Милютина закончила с заклинанием и махнула мне рукой, приглашая подойти; я тоже вышел на середину арены.

— Атакуй, — велела Анна Алексеевна. — Чем-нибудь простым.

Придумывать что-либо оригинальное я не стал и выпустил в ректора Кутузовской академии обычный фаербол. Приготовился смотреть, как он полетит к Милютиной и как будет возвращаться. Но не успел. Огненный шар ударил меня в грудь сразу же, как я закончил его генерировать — словно и не улетал никуда. От неожиданности я не удержался на ногах и упал.

Как-то совсем уж позорно упал — на пятую точку, растопырив руки. Было обидно, но лучше уж упасть на арене перед Милютиной, чем потом в Испании перед Хосе. Я встал на ноги и посмотрел на Анну Алексеевну, ожидая дальнейших указаний.

— Ещё что-нибудь попробуй, — сказала она.

Я призадумался. Выпускать что-либо ещё вот так, прямо в лоб — желания не было. Ладно, фаербол в грудь ударил — защита от магии огня спасла. А если бы я какой-нибудь ледяной кол выпустил? Скорее всего, Тойво бы меня откачал, но проверять не хотелось.

Надо было что-то другое. Я перебрал в голове разные варианты и остановился на огненной плети. Быстро начитал заклинание, и тут же в моей правой ладони появилась толстая тяжёлая раскалённая плеть длиною около трёх метров. Я отработанным движением взмахнул плетью, покрутил её над головой и попробовал обрушить на Милютину.

Не вышло. Щит отразил удар. Но в этот раз хотя бы не в меня. И я сразу же понял, в чём дело. Фаербол уже в момент своего создания был направлен на Анну Николаевну, потому даже отлететь от меня не успел, как щит его отзеркалил. А плеть я сначала просто создал, не атакуя Милютину. И пока держал её в руках и крутил над головой, щит никак на неё не реагировал. Попытался атаковать — щит включился в процесс.

— А теперь попробуй ментальное заклятие, — сказала Анна Алексеевна.

Я опять решил начать с простого — попытался внушить ректору Кутузовки ужас. И тут же почувствовал, что мне самому становится страшно. Это было странно, но эффект был потрясающий — я сам себя испугал.

— Ну что? — спросила Милютина. — Попробовал?

Тут до меня дошло: раз щит в полном объёме отражает мои ментальные атаки, то Анна Алексеевна их попросту не замечает. Это фаербол было видно невооружённым взглядом, но не ментальное воздействие.

— Да, попробовал, — ответил я. — Вернулось. Сейчас ещё что-нибудь проверю.

Было понятно, что боль, головокружение, слабость и что-то ещё в этом роде вызывать бесполезно — всё вернётся, как вернулся страх. Надо было пробовать что-то другое. И я решил проверить вариант с внушением и принуждением к действию. Собрался силами и попытался внушить Милютиной, что она должна выбросить щит. Я не представлял, как можно отзеркалить такое воздействие, и рассчитывал на определённый успех.

Примерно через минуту с начала моих попыток что-либо внушить Анне Алексеевне она спросила:

— Ну что, как успехи?

Стало понятно, что никак, о чём я ей и поведал.

— Я надеялся, что раз мне ничего не возвращается, то до Вас хоть что-то доходит, — сказал я и объяснил, что именно пытался сделать.

— Видимо, щит отражает всё, но не всё может перенаправить на тебя, — предположила Милютина. — Но думаю, мы уже можем сделать вывод, что ни стихийная, ни ментальная магия тебе против Хосе не помогут.

— Я это понял, как только Вы пре рассказали про магию отражений.

— Но ты должен был в этом убедиться. А теперь бери меч!

Я взял меч, достал его из ножен и застыл в ожидании новых указаний.

— Попробуй запустить в меня фаербол, — сказал Милютина.

Правой рукой я сжал покрепче рукоять меча и выставил клинок перед собой, направив остриё на Анну Алексеевну, а левой сгенерировал фаербол. А дальше произошло что-то странное: огненный шар, сформировавшись в нескольких сантиметрах от моей ладони, начал медленно двигаться в сторону Милютиной. Очень медленно и всё время увеличиваясь в размерах.

А когда до ректора Кутузовки