Туман. - Мери Ли
Спустя какое-то время Док заглядывает ко мне и сообщает, что он уходит. Прощаюсь с ним и продолжаю рутинную работу. Уставшая, выхожу в стеклянное царство и сажусь за стол Дока. Все трое гостей спят, и меня тоже клонит в сон. Нужно было взять подушку. До моего слуха доносятся мужские голоса. Встаю и тихо крадусь к двери. Приоткрываю её и вижу спины двух мужчин. Один в черном, второй в белом. Медик и военный.
– Меня уже начинают подозревать, – говорит медик и передает военному бумажный пакет.
– Ты сам пошел на это, – говорит Келлер.
Это точно он. Его голос я бы не спутала. Келлер прячет пакет во внутренний карман куртки и не прощаясь уходит. Закрываю дверь и оборачиваюсь на спящих заключенных.
Что это было? Медик передал Келлеру что-то незаконное? Зейн был в куртке, значит сегодня у них вылазка за пределы базы.
Так-так-так. Очень интересно. Неужели, мистер Закон и Порядок сам не прочь нарушить правила? Думаю об этом и даже представить себе не могу, что там в этом пакете может быть.
Ночь проходит без происшествий, даже если что-то и было не так, мне об этом неизвестно, я уснула, сидя за столом.
Утром приходит Док и отпускает меня, сообщив, что я могу больше не следовать общему строю общества. Белый браслет дает мне право ходить в столовую и душ тогда, когда мне угодно, ведь медиков все уважают.
Первым делом отправляюсь в комнату, беру сменную огромную одежду и плетусь в душ. Смываю с себя сон и снова возвращаюсь к Доку, он отправляет меня в противоположное крыло, и там я заступаю на настоящую работу медика. Если быть точнее, принеси-подай, иди отсюда не мешай.
Стою в небольшом кабинете доктора Эмета и раскладываю бинты в специальное ведерко. Дверь распахивается, и на пороге возникает сам доктор Эмет.
– Алекс, быстро за мной! – взвизгивает доктор и, схватив свой саквояж, несется к двери. – Возьми респираторы!
Подбегаю к стене, хватаю два ресторатора и следую за доктором.
– Что случилось? – спрашиваю я.
Входим в лифт, и только тогда Эмет говорит:
– Вернулся отряд Келлера, девушка тяжело ранена, её нельзя переносить.
– Мы идем на улицу?
– Да.
Испытываю странное чувство безысходности, я не думала, что мне придётся подниматься наверх. Но с другой стороны, я хочу снова увидеть мир, жаль, что он больше не прежний. Отдаю один респиратор доктору, второй натягиваю на себя.
Выходим из лифта и бегом преодолеваем расстояние до металлический двери.
Выскакиваем на улицу и бежим к большой военной машине, возле которой стоит Келлер и Синтия. Протяжно выдыхаю, я действительно рада, что раненная девушка, это не моя новоиспеченная подруга. Забираемся в открытый фургон. На полу лежит светловолосая девушка, рядом с ней парень, он зажимает ей рану на животе, из которой вытекает кровь. Кровь везде.
– Чем её ранили? – спрашивает Эмет.
Голос Келлера за спиной поясняет:
– Монтировкой.
– Вы её вынули! – злится доктор.
– Не мы, зараженный воткнул и тут же достал. Мы сразу поехали обратно.
Доктор разрезает куртку, кофту и футболку на животе девушки и в этот момент она перестаёт дышать и стонать. Пустой взгляд смотрит в потолок фургона, губы слегка приоткрыты, а грудная клетка больше не поднимается и не опадает. Доктор оседает рядом с девушкой и рукой прикрывает ей глаза. Подносит часы к лицу и, смотря на них, говорит:
– Время смерти 18:23.
Минуту все молчат, а потом мы с доктором вылезаем из фургона. Келлер продолжает стоять, сцепив руки за спиной, и смотрит на тело девушки.
– Мне жаль, – говорю ему я, но он никак на это не реагирует.
Возвращаемся с доктором обратно в медблок, и он отпускает меня отдохнуть. Время позднее, и коридоры базы пусты. Бреду в комнату, а перед глазами маячит тот пустой взгляд. Вспоминаю всё, что произошло со мной после прибытия тумана, и понимаю, что именно эти застывшие серые глаза самое жуткое, что я видела.
Тихо открываю дверь комнаты, все укладываются по своим местам, но Синтии и Хосе здесь нет. Достаю чистую одежду и отправляюсь в душ, ведь теперь я не привязана ко времени. Дорога до душевой занимает около пяти минут, база номер восемь огромная, уверена, что не была где-то в восьмидесяти процентах подземного здания.
Вхожу в дополнительный блок, снимаю с себя одежду, сразу вынимаю чистую и убираю в пакет грязную, оставляю его на крючке. Это место, где мы раздеваемся, и вы удивитесь, если я скажу вам, что мужчины и женщины тут делают это одновременно. Но сейчас я одна, и это самое лучшее, что было за день. Босыми ногами иду до двери, открываю её и ступаю на прохладный металлический пол, встаю под самую первую душевую и включаю воду. Сначала, как и всегда, на голову брызгает очень прохладная вода, но через пару секунд начинает течь довольно сносная.
Когда Синтия впервые упомянула про душ, я себе представляла совершенно другое, нежели есть на самом деле. Душ выглядит как длинный коридор с металлическими стенами и полом, в ширину он не больше легковой машины, по обеим стороны из стены торчат лейки, перегородок нет, и ты видишь, как моются другие, я же предпочитаю повернуться лицом к стене и смыть с себя сон как можно быстрее, я всегда выхожу отсюда одной из первых, а теперь мне и вовсе не придется глазеть на голые телеса.
Скрип двери вырывает меня из мыслей, я стою спиной к проходу и прижимаю к себе губку. Оборачиваюсь и вижу, как по центру мимо меня идёт Келлер. Совершенно голый… Келлер. Он даже не поворачивается в мою сторону, проходит немного дальше и включает воду. Подставляет лицо под струи воды и проводит рукой по волосам. А потом он поворачивает ко мне голову.
– Брукс, у тебя ко мне какой-то вопрос? – спрашивает он, совершенно не стесняясь своей наготы.
– Нет. С чего ты решил, что я хочу что-то спросить?
Келлер приподнимает бровь, но ничего не говорит.
И тут до меня доходит, что я пялюсь. Вот чертовщина!
– Классное тату, – бросаю я.
– Оно не закончено.
– Я могу закончить.
Келлер снова поворачивается ко мне. Чёрт! Трижды чёрт! Это прозвучало максимально двусмысленно.
"Я могу закончить".
Ой ду-у-ура.
Отворачиваюсь, но краем глаза вижу, что Келлер не сразу приступает к мытью своего тела. Вырубаю воду
