Витязь: Игра богов. Том 2 часть 2 - Евгений Фарнак
— Звучит вполне логично. — Вставил я, уловив небольшую паузу в его рассказе.
— Логично… — Спокойно повторил он, прикрывая глаза, словно погружаясь в воспоминания. — Со временем люди стали сильно меняться. Новые души не хотели подчиняться старым правилам, создавая свои кланы, анклавы и еще боги знают что. В ночном мире начался настоящий хаос. Каждый стал врагом каждого, сила стала единственным доводом в любом споре. Количество смертей стало просто катастрофическим. А потом пришел старый колдун и устроил всем судный день.
— Буеслав?!
— Тсс… — Зашипел мужик. — Не перебивай. Так вот. Он пришел не один, с ним было несколько девушек и мужчин, последователей разных богов, которые установили новые правила, преступать которые было опасно. Но вместе с этим, он принес и новые поблажки тем, кто исправно соблюдает правила. Одно из них — это монеты.
Молодые быстро разобрались, что и как делать. Как лучше с ними обращаться и вообще, поняли их ценность. А мы, как самые старые и сильные, получили величайшие подарки. Ты можешь посмотреть вокруг себя и увидеть результат работы настоящего сокровища. Это тебе не золотые и платиновые безделушки. Настоящие бриллианты способны сотворить на много больше, чем просто кочующее убежище. Но… — Он снова выразительно посмотрел на меня. — Со временем становится скучно. Нам надоедает охотиться. Нам надоедает убивать. Надоедает все, даже сама жизнь.
— Зачем ты мне это все рассказываешь?
— Ты почти такой же, как и я. Ты будешь жить очень долго. На столько долго, что возненавидишь свой мир и тех, кто его населяет. И вот тогда, я бы хотел встретить тебя еще раз…
— Надеюсь, что будет по-другому. — Серьезно задумался я над такими словами, но хозяин пещеры лишь улыбнулся.
— То, что ты хочешь получить, будет стоить тебе больших страданий. Уверен, что оно тебе нужно.
— Не знаю… — Неуверенно ответил ему, отводя взгляд в сторону. — Я должен вернуться обратно в свой мир, став как можно сильнее.
— Ты хочешь защитить всех вокруг. Похвально — но глупо. Чем сильнее будешь становиться, тем большие и страшные испытания будут становиться на твоем пути. Но это уже философия. А реальность состоит в том, что я хочу умереть.
— Что?! — Мои глаза округлились на столько, что стало немного больно.
— Ты оглох что ли?! — Снова усмехнулся он в бороду. — Я дам тебе одну попытку. Если сможешь нанести мне хоть какой-нибудь урон — расскажу то, что поможет тебе стать сильнее и защитить самого дорогого человека.
— Это… Это… — У меня снова пропал дар речи от возмущения. Этот старик был на столько в себе уверен, что измывался надо мной как над сопляком.
— У тебя одна попытка. Используй самое сильное свое умение!
Я не успел ничего ответить, да и понять, что вообще происходит, так как он уже соскочил со скамейки и оказался на краю бурлящего лавой озера. Его губы расползлись в нахальной улыбке, когда он обернулся, чтобы бросить последний взгляд на незваного гостя, оголяя ряды острейших зубов, идеально белого цвета. А потом он просто нырнул. Прямо в раскаленную до красна лаву, словно это была обычная вода. Я только и смог что придержать челюсть, дабы не потерять ее, пока удивленно хлопал глазами, смотря на безумство этого загадочного мужика.
Стоило тому погрузиться в озеро, как лава вскипела пуще прежнего, выбрасывая несколько отвратительных дымных столбов, вертикально уходящих куда-то вверх. Раскаленные брызги попадали на берег, тут же твердея и превращаясь в обычные кристаллы, точно такие же, как и те, из которых был собран восхитительный телевизор. Только их размеры были совсем крохотные, наверное, еще мельче тех, что были в ходу у местных.
Бурление длилось не долго, всего с десяток секунд, за которые я не смог и пошевелиться, так и продолжая бес толку пялиться на затихающую поверхность, принявшуюся быстро остывать. По озеру начала ползти черная корка, расходящаяся от центра к краям. Лава застывала, превращаясь в точно такой же камень, как и тот, из которого был сделан пол в огромном помещении, становясь почти неотличимой. Лишь тонкие красные росчерки, нечастой ломанной сеткой, расчертившей бывшее озеро, выделяло его.
Света стало гораздо меньше. Картина на стене начала меняться. Драконы разлетелись в разные стороны и теперь, на виду, остался лишь один, тот, что был с длинным хвостом. Его печальные глаза шарили по округе, выискивая кого-то или что-то. По серой чешуйчатой поверхности, прокатывались красные волны, угасая где-то на кончике хвоста.
Могучие когти впились в собственную грудь, с трудом пробивая крепчайшую броню и начали разрывать плоть. Даже без звука, только по интонациям, было видно, как ему больно. Я словно наяву услышал тоскливый рев, от которого содрогнулись величественные горы. Но эта боль была ничто, по сравнению с тем, что должно было родиться, благодаря его жертве.
По когтям стекала огненная жидкость, заменившая виверну кровь. Тонкие, но насыщенные, струйки, текли к лапам и оттуда срывались в свой последний полет, отправляясь к далекой земле. Картинка не показывала, что происходило под величественным созданием, лишь его боль и страдания. С каждой каплей пролитой жизни силы оставляли его. Держаться в воздухе становилось все сложнее и сложнее. Не выдержав долго такого страшного мучения и лишившись почти всех сил, дракон закрыл глаза и сложил крылья, устремляясь прямиком к земле.
Картинка снова сменилась, показывая общую панораму лесной местности, над которой, вытянувшись в длинную черту, окончательно становясь похожим на змея, головой вперед, падал великий. Изображение предательски замедлилось, чтобы можно было рассмотреть все вокруг в мельчайших подробностях. Но ничего интересного не происходило, пока длинное тело не скрылось за высокими деревьями.
Огромный огненный столб поднялся выше леса, поджигая то, что оказалось достаточно близко. А следом и лавовый всплеск накрыл округу, выжигая остатки территории и накрывая куполом место падения дракона.
Очередная смена ракурса и на кристаллическом экране появляется встревоженная морда второго дракона. В огромных изумрудных глазах застыло отчаяние. Они определенно были парой и теперь, лишившись второй половинки, черно-золотое создание пришло в ярость. Зеленые глаза наполнились гневом, разгораясь до такой степени,
