Судный день (СИ) - Виктор Молотов
Звук доносился из-за закрытой двери. Наконец-то я смог вернуть слух к привычному состоянию.
Дёрнул за ручку и потянул железную дверь на себя. Она со скрипом отворилась и пустила меня внутрь старой квартиры.
К этому времени детский плач превратился в лёгкое завывание.
Я прошёл через коридор в арку и оказался на кухне.
И увидел то, что никак не вписывалось в картину заброшенного города.
Прямо на грязном полу возле окна, откуда еле-еле пробивался свет полной луны, скрытой за радиоактивной пылью, сидела девочка лет пяти. Вся чумазая. В каких-то обносках, что раньше назывались сарафаном.
Она доставала из банки заплесневелые макароны и жадно засовывала их себе в рот. Раздавался такой треск, словно она ломала о них свои молочные зубы. А затем снова плакала.
Я медленно подошёл.
Девочка увидела меня и забилась в угол. Макароны из банки высыпались на пол.
— Тише, тише, я не причиню тебе вреда, — успокаивающе проговорил я.
В ответ девочка лишь снова заплакала.
Я присел на корточки и снял с плеч рюкзак. Достал оттуда банку тушёнки, нож и буханку хлеба, который остался из запасов Тёти Клавы. Открыл банку. Старался делать всё медленно, чтобы ещё больше не напугать ребёнка.
— Вот, держи, — сказал я и протянул девочке тушёнку с хлебом.
Она схватила еду и начала выгребать мясо из банки своими маленькими ручками. Блин, надо было ложку хоть поискать.
Я подождал, пока девочка поест, а потом представился:
— Меня зовут Мор. А тебя?
— Аня, — пропищала девочка.
И я заметил, что губы её были в крови. Не представляю, как больно ей было есть.
— Как ты здесь оказалась?
— Папа спрятал меня и ушёл искать маму. На наш город напали странные существа.
— Чёрные и бесформенные? С красными глазами?
Аня кивнула, а в глазах её заблестели слёзы.
— Давно папа ушёл? — спросил я, догадываясь, какой будет ответ.
— Девять или десять дней, — ответила она тонким голоском и всхлипнула. — Я запуталась.
— Пойдём со мной. У нас есть еда и чистая одежда.
В ответ малышка покачала головой.
— Я папу буду ждать.
Мне тяжело было это сказать, но лучше сейчас, чем после:
— Он не вернётся. Иначе бы уже пришёл.
— Я тебе не верю! — воскликнула девочка и снова заплакала.
Я уже подумал сковать её с помощью своей силы и отнести в лагерь. Там женщины ей помогут.
— Из какого ты города? — мягко поинтересовался я.
— Из Царицыно.
Вот это новость! Блин, да эти чёрные твари с каждым днём выкашивают население Земли. Такими темпами к концу года на нашей планете не останется людей. А это очень, очень фигово.
Очередное доказательство, что время поджимает. А я лишь наполовину выполнил свой план.
— Аня, послушай, я не могу оставить тебя здесь умирать. Поэтому либо ты идёшь добровольно, либо мне придётся связать тебя и отнести к нашим. Что выберешь?
— Я никуда не пойду. Там… там страшные монстры. И папа может вернуться. Я по нему очень скучаю.
— Пока ты со мной, тебе нечего бояться, обещаю. А папе оставим записку, чтобы знал, где тебя искать, если вернётся. Согласна?
Девочка кивнула, и ещё полчаса у меня ушло на то, чтобы найти в этой старой квартире хоть что-то, чем можно оставить послание. В итоге нам повезло: нашли белый мел. От сырости он крошился в руках, но мы смогли оставить на стене послание: «Аня в ЦИБе».
Я взял девочку на руки и понёс вниз. Казалось, что она весит не больше двадцати килограмм. Такая худая. Да и бледная наверняка от голода, в темноте и за слоем грязи не было видно цвета кожи.
Спустивший на третий этаж, я хотел вернуть свою невидимую лестницу. Но не смог. Все силы во мне словно исчезли.
Это пугало. Ведь сейчас нет ничего страшнее, чем быть простым человеком.
Неужто это из-за девчонки? Надо проверить.
Я опустил малышку на пол и попросил:
— Анечка, поднимись, пожалуйста, наверх и отойди на пару метров. Надо кое-что проверить.
Она кивнула и молча пошла.
— Ещё дальше, — крикнул я.
Как я понял, она дошла до квартиры, в которой пряталась. Только тогда мои силы вернулись.
И как мне теперь спускать девочку? О, точно, у меня же есть верёвка.
Аня вернулась, и с помощью ухищрений и мысленного мата я обвязал нас. закрепил верёвку на перилах и проверил надёжность, подёргав со всей силы.
В итоге спустились. Фух. И уже через полчаса я передавал Аню нашим женщинам. Они обещали позаботиться о девочке: накормить, помыть и оказать первую помощь.
Я с облегчением с ней расставался. И пусть это не было болезненно, как с фериумом, но мне уже не нравилось ощущать себя обычным человеком.
Ранним утром меня растолкал Лысый.
— Чего тебе? А? — сонно простонал я и вылез из спального мешка, который всегда носил с собой.
И не зря. В который раз пригодился.
— Мор, ты чё за девчонку вчера привёл? — возмущённо спросил Лысый.
— Даже не думай её трогать!
Сон как рукой сняло.
— Да ты офигел? Я же не педофил какой-то, — театрально обиженно произнёс Лысый.
— Тогда какого чёрта ты меня разбудил и глупые вопросы задаёшь?
— Да у нас как бы проблемы.
— Какие?
— Девчонка твоя ночью разговорилась с Электро. Да он ей до сих пор какую-то книжку читает.
— И что?
— Конь в пальто. Нам аккумы заряжать надо, а ему хоть бы что. Ты вообще представляешь, сколько техники мы с собой везём? Без электричества никак. Я вон рации зарядить не могу, а там уже очередь из желающих.
— Серьёзно? Без меня это не решить?
— Нет.
— Как дети малые, ей-богу.
Я неохотно поднялся, и Лысый отвёл меня к своей проблеме.
Электро сидел у костра, а рядышком пристроилась Аня. Он читал ей сказку о снежной королеве, и девочка внимательно слушала.
— Привет, Электро! — поздоровался я.
В ответ старик поднял указательный палец и продолжил читать.
Хотелось выругаться, но при ребёнке не стоило.
— Электро, можно тебя на минутку? — процедил я. — Иначе мне придётся забрать Аню и разговаривать с ней.
Это подействовало. Электро дочитал абзац, погладил девочку по голове, словно заботливый дедушка и подошёл ко мне.
За ночь Аню помыли и переодели, и теперь она мало чем отличалась от прочих детей. Оказывается, волосы её были не чёрного цвета, а светло-русого.
— Слушаю, Мор, — сказал Электро сразу, как подошёл.
— Слушай, я очень рад, что вы с Аней нашли общий язык. Но это не отменяет твоих обязанностей.
— Да, я понимаю. Только вот с моими силами какая-то беда. Я думаю это
