Ржавый ангел - Деткин Андрей
Гриф остался стоять на месте.
- Я сказал со мной, - медленно и требовательно проговорил капитан, останавливаясь на пороге в кухню. Рождающееся в нем раздражение вылезало на лицо. Он пистолетом похлопал себя по бедру. Пару секунд Гриф еще упрямился, после чего все же подчинился.
- Вот и молодец, - капитан ухмыльнулся.
Проходя мимо капитана, подавленный, усмиренный сталкер вдруг развернулся. Раскрытой пятерней накрыл лицо офицера, с силой толкнул его голову назад, аккурат туда, где из косяка торчал гвоздь, которым когда-то заколачивали дверь, спасаясь от мутантов.
Гриф обхватил запястье руки вэвэшника, которая дернулась и потянула пистолет вверх. Прогремел выстрел. Капитан все еще боролся и пытался взять ситуацию под контроль. Но это уже был не тот капитан. Он дергался и напрягался, стараясь устоять на ногах. Палец конвульсивно жал на спусковой крючок. Громыхнуло подряд еще два выстрела. Продырявленный пол ощерился щепой.
Гриф сдернул капитана с гвоздя, повалил на пол и старался вырвать из судорожной руки с окаменелыми пальцами пистолет до того, как он расстреляет всю обойму. Сталкеру это почти удалось… Его горло вдруг обвил могучий питон и дернул назад. Пистолет выскользнул из рук, упал на пол и тем дальше удалялся, чем сильней тянул назад и ломал его сержант.
- Тварь мутанская, - скрежетал Куваев и затягивал стальной зажим. Гриф вцепился в мускулистое предплечье, пытаясь ослабить хват. Он находился в таком положении, в котором не мог существенно помешать противнику, убивать себя. Гриф цеплялся за предплечья, куртку, оторвал пуговицу. Он был беспомощным и задыхался. Сержант обвил ногами и душил. Гриф хрипел, перед глазами плыли круги, они вырастали и таяли. Его взгляд замутился, потерял концентрацию, лицо побагровело.
Глухой удар и последовавшую за этим свободу Гриф не смог сразу оценить и понять. Он повалился носом в пол. От боли заслезились глаза. Тяжесть со спины съехала, стало легко дышать. Некоторое время сталкер лежал ничком, открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег.
- Гриф, - услышал он испуганный шепот, - ты жив?
Тень приблизилась и остановилась рядом. Сталкер медленно повернул голову, ощущая щекой холод половой доски. Левым глазом сфокусировался на долговязой фигуре. Рядом стоял напуганный и растерянный Алексей, сжимал в руке кусок трубы с увесистым сгоном на конце. Гриф хотел сказать, что с ним все в порядке, но не смог. На первом же звуке, болезненный спазм сдавил гортань. Тогда он собрал правую руку в кулак, оттопырил большой палец. Сверху послышался вздох облегчения.
Гриф мог бы лежать, вдыхать и выдыхать воздух, наверное, вечность, так это было приятно и необычно, если бы не сержант, который мог оставаться еще живым. Сталкер тяжело встал, посмотрел на обездвиженного Куваева, огляделся. Заметил пистолет возле капитана, шагнул, поднял оружие, отщелкнул обойму, сосчитал количество патронов в магазине. Их осталось четыре, как сталкер и предполагал. Он сунул ТТ в карман, взял у Алексея трубу, подошел к бесчувственному сержанту и с размаха, словно колол дрова, ударил трубой сержанта по голове. Послышался треск, зеленое кепи промялось, через мгновение ткань намокла и почернела. Гриф нанес еще один удар, чтоб уж наверняка. Лицо при этом у него оставалось бесстрастным, как будто он и, правда, колол дрова.
От увиденного Алексея мутило, он попятился и отвернулся. Наблюдал за происходящим в полглаза, словно подглядывал. Гриф повернулся к нему, протянул трубу. Что-то хотел сказать, но болезненная гримаса искривила лицо. Он положил руку себе на горло и все же просипел: «Бери». Алексей взял. Сгон на конце трубы был бордовый и поблескивал.
Гриф ощупал карманы мертвецов. Там ничего не было.
После того, как их осталось двое, они обследовали комнаты на первом этаже. В кладовой среди прочего хлама Гриф нашел в картонной пыльной коробке целлофановый пакет с небольшим количеством сухофруктов. Он не делил находку, а высыпал весь пакет себе в карман. Затем вытаскивал по две сушеные яблочные дольки, одну отдавал Алексею, другую кидал себе в рот. Сидели на полу, вытянув ноги, привалившись спинами к облезлым шкафам. Уныние и запустение заселили этот дом, время и сырость постепенно его догладывали.
- Ты откуда такой фифелистый? - спросил Гриф, когда смог разговаривать.
- С Яваршино, - ответил Алексей, откусывая от сушеной дольки.
- Где это?
- Ну… это, я почти местный, из-под Словечно, в ста пятидесяти километрах от Чернобыля. Дворов пятнадцать осталось от двухсот. Народ там…
- А в зоне давно?
- Неделю, я уже говорил.
- И что, все еще без позывного бродишь?
- Ну да.
- Кто-нибудь под крыло взял?
- Пача.
- А-а-а, этот бухарик? Тогда понятно. Ладно, в зоне нельзя без нового имени. Душара это фигня. Армейское тупилово. Щас ченьть временное придумаем, потом само что-то прилипнет. Как твоя фамилия?
- Ну… Парасюк, - Алексей покосился на сталкера.
- Парасюк, - медленно произнес Гриф, оценивающе взглянул на Алексея, сказал, - будешь Явой.
- От Яваршина как бы? - Алексей улыбнулся.
- Да.
- Неплохо, - сказал Алексей. - Ява. У Кравчеко, ну… у соседа моцик такой был.
- Ага, - сказал Гриф, - и сигареты такие есть.
Они замолчали. Повисла тишина, было слышно только, как хрустят пересохшие яблоки на зубах.
- В толк никак не возьму, - заговорил Гриф, - почему карманы оказались пустыми?
- Что? - Алексей посмотрел на сталкера.
- Когда оказались в бункере. Их словно специально вывернули. Ладно, телепорт понимаю, аномалия исключает металл – в зоне все возможно, тоже понимаю, но как объяснить такую выборочность. Оружие, патроны, магазины все железное исчезло, а гвозди в каблуках, какарды, пуговицы, звезды в погонах, пломбы в зубах остались?
- Может, зависит от металла, - предположил Алексей, - ну… состав там, примеси.
Гриф с минуту смотрел на него, затем сказал:
- А спички, сигареты, зажигалка, таблетки? Они все из разных веществ. А ТТ? Его словно специально подложили. А аномалия? Что это за хрень, которая одновременно из разных мест людей дергает и потом в одном собирает, да еще черт знает где? - Последнее два слово сталкер произнес вдруг сдавленно, словно ему вступило в спину. Глаза его полезли на
