Утро под Катовице. Книга 1 - Николай Александрович Ермаков
Дав ещё пару очередей по кустам наугад, я, перебравшись за рычаги, развернул танк и, проехав в сторону стоянки метров пятьсот, занял новую позицию. Немцы сейчас должны повысить осторожность и снизить скорость движения, что мне и нужно. Главное, не дать им себя обойти. Лес здесь не очень густой, крупные деревья растут относительно редко, а подлесок передвижению танка не мешает, так что, зная мое местонахождение, они могут взять меня в колечко. Эх, была бы сейчас ночь!.. Отбросив бессмысленные мечты в сторону, я перебрался на место наводчика и зарядил пушку бронебойным, после чего сказал спутнице, чтобы она перелезла на место заряжающего, и, сев на командирское кресло, приступил к наблюдению за окружающей местностью. Минут через пятнадцать мне удалось заметить пешего разведчика (коней-то я всех там положил) в двух сотнях метров с левого борта. Опасно, однако! И не выстрелить в него ничем. Пришлось прыгать за рычаги и сдавать назад, после чего, перебравшись в башню, причесал наугад подлесок длинными очередями из спаренного пулемета. Потом развернулся и поехал на восток, пробивая новую колею. Надеюсь, поляки слышали стрельбу и уже покинули стоянку.
А теперь и мне надо сматываться, а то в этом лесу даже три пеших солдата могут создать проблемы. Вот попал! Сейчас наверняка на всех частотах орут о моем обнаружении и предполагаемом маршруте движения, тут уже не получится провернуть фокус с пристраиванием к колонне. На часах полдень — до наступления спасительных сумерек более шести часов, за это время по прямой, не особо спеша, можно проехать все сто пятьдесят километров, отделяющих меня от остающегося в польских руках Львова, но именно поэтому мне туда пока и не надо, мало того, мне никак нельзя уходить восточнее Ярослава, до которого всего километров восемьдесят, иначе я рискую вляпаться в прифронтовые тылы Вермахта, насыщенные войсками. Хотя есть два плюса: во-первых, в этой местности разнообразный ландшафт и большой выбор вариантов движения; во-вторых, уже третий день небо затянуто низкими тучами, препятствующими полетам авиации. Так что поборемся!
Форсировав две лесных речушки и попетляв среди деревьев, мой панцер, наконец, приблизился к опушке. После чего, выбравшись из танка и прихватив снайперскую винтовку, я выглянул на открытое пространство. Впереди, примерно в полукилометре от леса, с юга на север параллельно опушке шла грунтовка, вот её-то и использовали немцы, чтобы захлопнуть капкан. Правее от меня, спешно маскируясь на хуторском подворье, расположенном за дорогой, занимал расчет 37-миллиметровой противотанковой пушки. А в четырёх сотнях метров севернее своих коллег противотанкистов, стояла готовая к бою лёгкая пехотная пушка 75-миллиметрового калибра. «А их сюда зачем притащили, — удивился я, разглядывая их в монокуляр, — хотя… броню не пробьют, но вот гусеницу сбить они могут легко, а мне этого будет достаточно.». Дальше по дороге в обе стороны так же стояли артиллерийские расчеты, но они были менее опасны из-за бо́льшего расстояния. Быстро состряпав в уме план боя, я не стал откладывать дело в долгий ящик и приступил к делу, произведя пять выстрелов из снайперской винтовки по немцам.
Результативными получилось только два первых выстрела, которыми я выбил командира расчета и наводчика противотанкистов. Остальные намеченные цели успели грамотно спрятаться. Ну, и это уже неплохо! Бегом вернувшись в танк, я вывел его на опушку таким образом, что в прямой видимости была только 37-миллиметровая пушка. Без командира и наводчика расчету при виде моего танка оставалось только броситься в разные стороны до того, как фугасно-осколочный снаряд превратил их орудие в металлолом. Не обращая внимания на то, как живописно разлетаются в сторону колеса немецкого орудия, я сдал задним ходом в лес, а через пару секунд на месте моей последней огневой позиции вспух султан фугасного разрыва, это расчет 75-миллиметровой пушки засек место моего выстрела и сейчас один за другим посылает сюда фугасы. Под аккомпанемент частых разрывов я перегнал панцер левее на двести метров, высунулся из леса и, скользнув на место наводчика, произвел выстрел. Здесь шло соревнование на скорость, но я подгадал момент, когда они только что выстрелили, то есть им необходимо было время зарядить и перенацелить свою пушку, у меня же орудие было уже заряжено, да и большой точности не требовалось — фугас, взорвавшийся на расстоянии пяти метров от полевой пушки, уверенно вывел и расчет, и орудие из строя. Убедившись в успехе, я повел танк на прорыв. Немедленно активизировалась немецкая артиллерия, расположенная на удалении от пути моего бегства, но попасть по маневрирующему на высокой скорости танку с расстояния более пятисот метров очень непросто. Тем более, что данную местность только условно можно было назвать открытой, так как здесь были кусты, отдельные деревья и постройки хуторов, скрывавшие меня от наводчиков. Да и рельеф местности был довольно неровным, что, опять же играло мне на руку. В общем, несмотря на все усилия противника, мне удалось уйти за пределы дистанции поражения.
Проехав километров десять, я остановился в поросшей кустарником ложбине между двух небольших холмов и, выбравшись из танка поднялся на ближайший пригорок, возвышающийся над окружающей местности метра на четыре, осмотрел округу. Несмотря на свой хмурый вид, низко нависшие тучи не поливали влагой землю, однако воздух был достаточно насыщен влагой, чтобы устранить возможность появления пылевых шлейфов над транспортными колоннами. Поэтому с моего наблюдательного пункта разглядеть на дальних расстояниях передвижение механизированных средств противника, было довольно сложно. Но с уверенностью можно было сказать, что в радиусе пять — семь километров немцев не видно, а значит, есть время поесть и подумать.
Вернувшись к панцеру, через командирский люк я позвал Болеславу:
— Милая, как насчёт пообедать?
— А что, всё? — тревожно ответила вопросом на вопрос девушка, не вылезая из люка.
— Пока всё, но ненадолго, надо поесть, и дальше рванем! — сказал я, как можно более оптимистичным тоном.
Девушка все же вылезла из люка, обвила мою шею руками и зашептала на ухо, дрожа всем телом:
— Мне страшно, взрывы были очень близко, мне казалось, что вот-вот в нас попадет.
Ну да, я-то смотрел только вперёд, а там взрывов было мало, а она из командирский башенки могла наблюдать более полную картину.
— Успокойся милая, видишь, всё обошлось и дальше все будет хорошо, обещаю, — как мог, попытался я успокоить девушку, — Сейчас нужно поесть, и выдвигаться дальше.
— Ага, сейчас, — моя спутница вновь исчезла в люке и вскоре передала
