Возрождение Феникса. Том 8 - Григорий Володин
— Я требую исполнения первого закона, — настаиваю на своем. — Троян, вы вправе выбрать как.
— Ну уж коли я вызываемый, то бесспорно, — фыркает бог-целитель, положив руку себе на грудь. — На руках поборемся. Не люблю жестокость и страдания.
Не ожидал, вот честно. Ну да ладно.
— Здесь и сейчас, — называю место и время поединка на правах вызывающего.
— А вот вам и поле битвы, — Царь-Огонь словно из воздуха вытаскивает огромный чурбан под полтора метра высотой и шириной столько же. — Только что срубил.
— Что это было за дерево? — окидываю я взглядам гигантское полено.
— Мировое, — довольно отвечает краснобородый бог. — На нем весь мир держится… Ммм, то есть держался, — озадаченно чешет он бороду.
Я не стал спрашивать, куда рухнет мир, раз Мировое дерево разобрали на дрова.
— Он разыгрывает тебя, Свар, — Троян засучивает правый рукав рясы до локтя. Открывается крепкая жилистая рука.
— Это не Мировое древо? — я подхожу к чурбану.
— Мировое, а какое же еще? — вскидывает мохнатые брови Троян. — Чтобы бог врал — это где ж такое видано? Просто этот «красный» срубил самую вершинку макушки. Щепка считай.
Пока покровитель врачей объясняет, каждый из нас берется одной рукой за край импровизированного стола, а другой обхватывает кисть противника. Сразу ощущается могучая хватка Трояна. Словно клещами мне руку сдавили. Видимо, он не только целыми днями сбирал травки с ягодками.
— Хо, Троя, — Царь-Огонь упирает пудовые кулаки в бока. — Сейчас тебя сделает наш молодой божок. Готовьсь, старый.
— От старого слышу, — фыркает Троян, и вдруг блеклые старческие глаза наполняются синим цветом. — Свар, ты сам напросился. Вот теперь и попрощайся с рукой.
И бог-целитель сдавливает мою кисть изо всех сил. С трудом я выдерживаю безумный напор. Но не это самое страшное. Моя собственная рука начинает резко усыхать. Мышцы дряхлеют, ладонь становится всё тоньше и тоньше.
Лада вскрикивает, закрыв ротик ладонью. Царь-Огонь качает мохнатой головой.
— Мухлюешь, Троя. Нехорошо, не по-божески.
— Почему это мухлюю, — фыркает с усмешкой Троян. — Мы же хотели следовать закону силы? Вот и она — моя сила.
Я шиплю сквозь зубы, едва не грохаясь в обморок. Боль ужасная. Сухожилия теряют воду, становятся жестче и высыхают. Ломкие кости предплечья трещат, постарев сразу на несколько десятков лет.
Внутри моего тела, в районе груди нарастает некое пламя, и я хватаюсь за него, разжигаю, раздуваю, будто штормовой ветер. Догадываюсь, что это. Лишь догадываюсь. Но оно должно помочь, если всё так.
— Это твоя сила, боже Троян, — рычу сквозь боль. — А вот это моя!
И моя рука вспыхивает золотым пламенем.
— А-А-А-Р-РРР! — бог-целитель отскакивает от чурбана и яростно машет горящей рукой, как феникс крылом.
— Победитель Свар! — ликует Царь-Огонь. — Отдавай посох, старый!
Я тяжело дышу, моя покалеченная рука потухла и лежит на чурбане, будто конечность мумии. Только что из меня выстрелило божественное пламя. Но это был огонь не Царя-Огня, не Ярилы, не другого бога, а именно мой. Мой собственный фантазм.
— На, держи, сынок, — Троянпротягивает мне посох. Покровитель знахарей вовсе не выглядит расстроенным. Наоборот, лыбится довольно в белую как снег бороду. Его рука залечилась и выглядит, как прежде. Даже рукав обратно отрос.
Посох беру покалеченной рукой, и тут же она исцеляется на глазах. Пальцы утолщаются, кость обрастает мясом, дряблая кожа сменяется новой здоровой. Само прикосновение посоха лечит.
— Спасибо, боже, — кланяюсь, бросив взгляд на далекую, но такую манящую Ладу. Мы свидимся, но не сегодня. Опять не сегодня.
На этом моменте мой внутренний взор покидает Хаос. И так засиделся. Конечно, время здесь по-другому течет, но рисковать не стоит. Впервые так долго заполучаю фантазм, но это объясняется тем, что стихия не моя. Вообще могло не выйти.
Я уношусь обратно на арену к светящемуся, как фонарь, китайцу. В одной руке у меня Молот Сварога, в другой — Посох Трояна. Сначала жечь — потом лечить.
Облегченно выдыхаю — еще все живы, еще зал не пылает, словно сверхновая.
Отскакиваю от дергающегося на полу китайца и взмахиваю Молотом. Вспышка пламени. Красно-золотая волна пожирает старика Дусю. Следом я стучу Посохом по полу, и голубой высверк стреляет следом за огнем. Готово. Глядим.
Огонь потух. Как и Дусю. Китаец больше не светится. Лежит целехонький и бешено зыркает на меня.
— Похему…Похему… — еле ворочает он языком.
— Почему что? — усмехаюсь. — Почему вы не убили всех здесь? Ответ очевиден. Я обжег вас до состояния жареного болотопса, а потом залечил обратно. Но меридианы остались закупоренными. Та радиационная жива, что сидит в вас, вернулась обратно в источник. Конечно, не вся. Радиационный фон в вашем теле остается повышен. Через три дня вы умрете.
Дусю пытается пошевелиться, но ни один палец не двигается.
— Ах да, я не восстановил ваши связки, — ухмыляюсь, покачав Посохом Трояна в руке. — И ни один Целитель живы здесь вам не поможет. Уж извините. Надеюсь, вы сможете весело провести оставшееся время, несмотря на отсутствие подвижности.
На этом разворачиваюсь и направляюсь к Лизе. Надо успокоить перепуганную княжну.
* * *
Лиза только что молилась богам.
Ей казалось, что это конец. Она видела в свете китайца смерть. Исковерканную живу. Отраву. Скверну. А потом в руках Сени возникли Молот Сварога и Посох Трояна. Вспышка пламени, и всё исчезло. Отравленная жива перестала прыскать в воздух. Скверна закупорилась в источнике. А китаец…он не жилец. Сейчас Лиза сообщит мамам. Дусю схватят и обвинят в покушении на жизни русских дворян. Доказательство сидит внутри старого китайца, так что ему не отвертеться.
— Лиз, всё хорошо, — говорит Сеня, на ходу расщепляя Посох и Молот. Божественное оружие растворяется в воздухе без следа, как утренняя дымка. — Я…
Молодой бог не успевает договорить. Княжна бросается ему на шею и крепко целует в губы. Жарко, пылко, с обожанием. Позади кричат Астерия, Ксюша и кто-то еще. Но плевать.
Это первый поцелуй Лизы, и девушка искренне старается выполнить его как надо. Но организм демоника не справляется с лавиной чувств. От собственной смелости и страсти ноги княжны подкашиваются, и Сеня подхватывает девушку за талию, не дает ей упасть. А она…А она, не обращая внимания, продолжает страстно целовать своего спасителя.
— Спасибо, — Лиза шепчет между поцелуями прямо в губы Сени. — Спасибо, что спас моих сестренок!
— Лиза! Отстань от него! — где-то на фоне надрывается Астра. — Сейчас же! Иначе я тебя…!
— Спасибо, что спас моих девочек, — ласкается сереброволосая княжна. — Ты лучший, Сеня.
Жар его руки на талии дурманит ум и разжигает сердце. Это лучший день на
