Энергеты всех стран соединяйтесь! - Алексей Викторович Широков
– И, по-твоему, это вина плановой экономики? – хмыкнула географичка. – Но при рыночной тем более никто не кинется делать что-то новое, если старое продается.
– Да, но там есть одна важнейшая для развития вещь, – я улыбнулся. – Конкуренция. С теми же телефонами, я более чем уверен, что себестоимость наших с Сикорской телефонов не сильно отличается. Да, у нее модель новее, но у меня тут металла с полкило. Однако ее мобила стоит дороже, потому что пошлины и все такое. Что делает ее не по карману многим обычным работягам. Но, если пустить ту же «Нокию» на наш рынок, дать возможность торговать без пошлин, то мы очень быстро увидим, как у людей исчезнут разные «Электроники» и прочие уродцы, и появятся новые современные телефоны. И так во всем. Конкуренция решает, подталкивает развитие. А в основе плановой экономики она отсутствует в принципе.
– Ты так говоришь, будто граждане Страны Советов сплошь мещане, помешанные на шмотовничестве, – поморщилась Дина Рашидовна. – А ведь это не так. Советские люди прежде всего творцы! Строители! И не только коммунизма, но и нового общества, где не будет этих старорежимных пережитков!
– Но для этого требуется высокий уровень технологического развития, – я не собирался впадать в патетику. – Знаете, как я вижу тот же коммунизм? Как общество, где потребление уничтожено как данность тем, что у всего населения есть доступ ко всем благам цивилизации. То есть все равны не потому, что бедные, а потому, что технологии развились до такого уровня, что вещи сами по себе цены не имеют. И получить ту же одежду или телефон можно, нажав пару кнопок, а домашний объемный принтер напечатает их за несколько минут. И то же самое с едой. Выбрал блюдо, нажал на кнопку, и вуаля! Обед готов.
– Это все фантастика, – отмахнулась училка. – Мы же говорим о том, что сейчас происходит.
– А сейчас развитие идет как раз в том направлении, о котором я говорил, – не сумел удержаться я. – Товарищ Маленков и партия понимают, что нельзя людей одеть в одинаковые робы, и потому все больше предприятий, поставляющих товары народного потребления, уходят на частные рельсы. И я считаю, что это правильный и единственно возможный вариант развития. Но лично я пошел бы дальше. Например, допустил на наш рынок иностранные предприятия. С условием, что свою продукцию они полностью производят в Советском Союзе. Пусть строят заводы, обучают персонал и по своим технологиям создают те же легковые автомобили, например. И людям будет хорошо, появится выбор, и нашей автомобильной промышленности, потому что наконец нужно будет вынуть голову из з… зазеркалья и начать проектировать и выпускать новые, более качественные и удобные модели, а не клепать вечно одно и то же в разных вариациях.
– Так они к нам и побежали, – хмыкнула староста. – Это завод построй, людей обучи, производство наладь. А взамен что?
– Деньги, – я улыбнулся. – Ты даже не представляешь, что было бы, объяви ЦК завтра, что дает возможность тому же «Форду» построить у нас завод полного цикла. Да остальные передрались бы за право занять его место. А все потому, что, если брать страны Варшавского договора, у нас наберется почти миллиард потенциальных покупателей. А ведь рядом еще Китай, с которым у нас хорошие отношения, и та же Монголия. Это огромный неосвоенный рынок спать капиталистам не дает.
– И ты предлагаешь отдать его им на разграбление, – хлопнула по столу училка. – Не ожидала я от тебя таких слов, Чеботарев. Ладно ты хулиган, но антисоветчик… не ожидала.
– Я всегда считал, что школа у нас воспитывает прежде всего думающих людей, – я скривился, словно сжевал пару лимонов целиком. – Вон даже логика следующим уроком идет. Но теперь оказывается, что, если хоть чуть-чуть шевелишь извилинами, ты сразу антисоветчик. А самое смешное, что я не сказал ничего, что бы сейчас не происходило у нас в стране.
– Действительно, Дина Рашидовна, – неожиданно меня поддержал Еремин. – Я не со всем согласен, что сказал Семен, но насчет автомобилей, тот же «АвтоВАЗ» строил «Фиат». И тогда выбирали между «Фордом», «Дженерал Моторз», «Рено» и «Фольксвагеном». А условия были те же самые. Да и с телефонами в целом Чеботарев прав. Наши… ну не очень выглядят и по характеристикам отстой. У него, конечно, совсем уж древняя мобила, но что они еще продаются – факт. А у той же «Нокии» за это время сменилось десятка полтора наименований.
– Вот видите, – я ткнул пальцем в Ромку. – И это говорит комсорг класса! То есть ничто человеческое ему не чуждо! Партия – это ведь плоть от плоти народа, а не просто рулевой. А народ хочет красиво одеваться, вкусно кушать, ездить на комфортных и безопасных автомобилях и жить в собственной квартире с удобствами. Это мещанство? Я думаю, что нет. Как по мне, именно для этого и была Октябрьская социалистическая революция. Не чтобы все одинаково бедно выживали, едва наскребая на самое необходимое, а наоборот, чтобы у людей была достойная жизнь. Сейчас уже очень много сделано, влияние Советского Союза на историю Земли сложно переоценить, но и немало еще предстоит. И самое опасное тут, на мой взгляд, предаться самовосхвалениям.
– Что ты имеешь в виду? – прищурилась учительница, которую я весьма запутал своей речью.
– Веру в непогрешимость партии в целом и вождей по отдельности, – рубанул я, словно прыгая в холодную воду. – Создание идолов из них, эдаких фараонов, равных богам. Все мы люди, и все ошибаемся. И коммунисты ничем от остальных не отличаются. Вон достаточно вспомнить, сколько невинных людей посадили во времена ежовщины. Когда Лаврентий Павлович стал наркомом НКВД, почти триста тысяч человек освободили из лагерей. Но это лишь вершина айсберга, так сказать, самый яркий пример. Главное же, я считаю, – это то, что происходит в школах.
– А что у нас не так?! – тут же набычилась Дина Рашидовна. – Мы учим вас быть настоящими советскими людьми.
– И это правильно, – кивнул я. – Образование у нас отличное. Недаром Кеннеди сказал, что Америка проиграла гонку за космос за школьной партой. Но нужно не только заставлять зубрить законы Ома и периодическую таблицу Менделеева,
