Темный орден (Оболенский, том 3) - Алекс Хай

— Полагаю, у тебя много вопросов, — тихо сказала она, когда мы вышли на узенькую аллею. Яблочные цветки давно опали, и я уже мог различить завязь, но плодам еще предстояло вырасти и созреть. Погода выдалась жаркая, и хотя время близилось к вечеру, тень деревьев все еще была спасительной. Наверняка Друзилле в ее длинном черном платье и вовсе было скверно.

— Конечно, много, — кивнул я. — Настолько, что я даже не знаю, с чего начать.

— Тогда позволь мне самой направить беседу в нужное русло, — улыбнулась старуха. — Начнем с того, что я знаю — ты не Владимир.

Я резко остановился, и Алтай тут же сел подле меня, насторожив уши.

— Вы знали? С самого начала?

Друзилла усмехнулась.

— Ну разумеется. Я не знаю, кто ты на самом деле и откуда явился, но мне известно, что ты — чужая душа. Ритуал, который я проводила… Твоя мать уверена, что я вернула ее любимого сына к жизни. Но я обманула ее с самого начала.

— Значит, вы специально все подстроили?

— Не совсем, — Друзилла жестом пригласила меня двигаться дальше по аллее, и я с трудом оторвал ноги от земли.

Нет, я подозревал, что старуха тогда не очень уж и ошиблась. Точнее, думал, что Тьма сама воспользовалась образовавшейся из-за ритуала дыркой в пространственно-временном континууме. Но я не думал, что все это было подстроено.

— Так что именно вы сделали? — хрипло спросил я и жестом отпустил Алтая погулять. Нечего ему было сейчас ходить рядом со мной, пусть разомнет лапы вне поля Тьмы.

Пес настороженно крутил головой, словно ему было некомфортно в этом саду. Может, деревья хранили следы Тьмы? Ведь выброс тогда был сильный — до такой степени, что даже яблоки стали особенными. Наверняка эта Тьма повсюду, ее следы, сбивали пса с толку. Но собакен держался. Даже взял какой-то след и увлечённо по нему пошел, опустив морду к земле.

— На самом деле я просто удачно воспользовалась шансом, Володенька. Не возражаешь, если я продолжу тебя так называть? Думаю, всем так будет проще. Да и тебе придется и дальше соответствовать личине, что ты носишь.

— Конечно.

— Дело в том, что Володя — настоящий Володя… Как бы покорректнее выразиться… Словом, был паршивой овцой в роду Оболенских. Полагаю, ты это уже понял.

Я кисло улыбнулся.

— Сполна на себе ощутил. Не самая приятная особа.

— Это так. К счастью для семьи, Володя родился вторым сыном, а первенец, Лешенька, унаследовал лучшие качества. До поры до времени на бесчинства и капризы Володи семья закрывала глаза. Однако чем старше Володя становился, чем ближе было его совершеннолетие, тем тревожнее становилось его поведение.

— О, об этом мне тоже известно, — сухо ответил я. — И, боюсь, это еще может выйти мне боком.

— Могло бы, но теперь ты под защитой Тьмы. И под моей защитой, — Друзилла взяла меня под руку, и мы свернули на другую аллею. — Теперь врагам будет не так просто до тебя добраться, да и всю семью ты сможешь защитить. Особенно после Жатвы. Осталось всего несколько месяцев до срока, что установлен. Но я полагаю, все может случиться раньше. Да и сама не вижу смысла оттягивать неизбежное. Наоборот, чем быстрее все случится, тем больше времени будет у Тьмы, чтобы все упорядочить.

— Так что вы сделали в ту ночь? — не унимался я. — Вы приложили руку к аварии Владимира, чтобы провести ритуал в нужную ночь?

— Ты удивишься, но авария — не моих рук дело. Честно скажу, до той ночи я совершенно не видела в Володе кандидата в Палачи. У меня на примете были совсем другие люди, в том числе из Ордена — действовать в рамках одной закрытой структуры было бы гораздо проще. И я даже не планировала предпринимать какие-либо действия в этом году. Но случай распорядился иначе.

— Значит, Владимир сам виноват в аварии?

— Он точно сам принял решение сесть за руль того злополучного автомобиля. Сам устроил скандал, вызвал драку и прочее. И сам же решил убежать с места происшествия, что привело к аварии. Роковая цепочка событий… А в этот момент где-то в другом пространстве ты тоже готовился умереть, наверняка еще не зная об этом. Так совпало. Почти что в один миг в двух разных мирах появилось тело, способное вместить дух, отмеченный Тьмой, и дух, настолько отчаянный, что Тьма вцепилась в него и смогла использовать как транспорт, чтобы прорваться в этот мир. Мой ритуал всего лишь соединил одно с другим. Но вместе с твоим духом в это пространство проникла та недостающая частичка Тьмы, которая смогла нарушить баланс и запустить то, что наши ученые старики называют пророчествами брата Гордиана. Всего одна частичка — и наконец-то мы смогли начать работу.

Я шел, словно во сне. В ушах звучали слова Друзиллы, под ногами хрустела гранитная крошка аллеи, вокруг шелестели листья, а лицо дразнил пробившийся сквозь пышную крону солнечный лучик. Все казалось ненастоящим. Невероятным.

Так, Хруст, выходи из прострации и думай. Сейчас тебе скажут, что тебе повезло.

«А разве нет?» — усмехнулась Тьма. — «Ты получил то, что почти никому недоступно. Второй шанс. Новую жизнь».

Замолчи и дай подумать. Кое-что меня смущало в рассказе Друзиллы. Нет, я был склонен ей поверить — сейчас-то у нее не было смысла мне врать. В конце концов, я работал на исполнение и ее плана. А я мог дать голову на отсечение, что Друзилла была предана именно Тьме, а не Ордену.

Смущали обстоятельства аварии Владимира. Ведь в машине нашли артефакт с проклятием на смерть. Автомобиль принадлежал Леше. Логично предположить, что хотели убрать именно его. Если вспомнить о заговоре вторых сыновей, о котором обмолвился Вяземский, то эту проклятую куклу мог подкинуть в машину сам Володя. Но почему тогда сел за руль, если знал, что это было опасно? Думал, что сила проклятья затронет только Лешу, но ошибся?

Как-то это не вязалось и не складывалось. Не вписывалось в мое представление то, что Володя мог пойти на самоубийство. Теоретически, куклу могли подкинуть, пока он ставил на уши клуб на Невском… Но тогда следовало выяснить побольше о таком проклятии. Было