Альфред Ван Вогт - Пешки ноль-А

Конечно, приказы, подобные этим, требовали времени для выполнения. Но время бежало.

После двухминутного отдыха Госсейн поднялся. Существовал только один быстрый и логичный метод решения их насущной проблемы. Ему казалось, что он готов это сделать.

Он «запомнил» несколько важных зон на борту корабля и несколько источников энергии, после чего нажал кнопку, которая открывала одну из скользящих дверей, ведущих на нижнюю палубу. Он дал знак капитану идти вперед.

Они молча спускались по лестнице. Здесь был совсем иной мир. Слышался хохот, крики и топот сотен ног. Такое скопление звуков мешало Госсейну разбираться в индивидуальных нейроизлучениях.

Двери в казармы были открыты, и солдаты стояли вдоль коридора, вытягиваясь по стойке смирно, когда капитан Фри проходил мимо.

– Люди знают правду? – спросил Госсейн. Капитан отрицательно качнул головой.

– Они думают, что совершают перелет между двумя планетами. Я ежедневно общался с сержантами. Все нормально.

– И они даже не беспокоились, что двери наверх были заперты целый месяц? – резко спросил Госсейн.

– Они поднимаются наверх только по приказу, когда необходимо выполнять работу. Поэтому я не думаю, что они беспокоились.

Госсейн не стал комментировать это. Но по его теории получалось, что кто-то поднялся наверх без всякого приказа и здорово потрудился там.

Возможно, опросив четыреста восемьдесят человек с помощью детектора лжи, можно определить виновного. Но за это время флот Энро достигнет Солнечной системы, туманные небеса Земли и Венеры будут облучены радиоактивными изотопами, и три миллиарда людей погибнут страшной смертью, даже не получив предупреждения.

Он мог предвидеть все это без помощи предсказателей, но от этого не становилось легче. Госсейн содрогнулся, представив себе будущее, и быстро вернулся к делу. По его указанию капитан Фри приказал всем вернуться в казармы.

– Закрыть двери? – спросил капитан. Госсейн отрицательно покачал головой.

– Существует несколько выходов сюда, – настаивал командир. – Я полагаю, что вы спустились вниз с определенной целью. Может поставить охрану у дверей?

– Нет, – ответил Госсейн.

Капитан посмотрел на него обеспокоенно.

– Мне это не нравится, – сказал он. – Наверху нет никого, кроме предсказательницы. Если кто-нибудь проскользнет наверх и закроет двери между отсеками…

Госсейн мрачно улыбнулся. Капитан даже не подозревал, что он намеревался сделать.

– Эту возможность я предусмотрел, – все, что он сказал.

Они заходили по очереди в каждую казарму. Пока капитан Фри и сержанты делали перекличку, Госсейн беседовал с некоторыми солдатами. Он опрашивал всех по определенной схеме, не имеющей никакой цели.

– Как вас зовут? Как вы себя чувствуете? О чем-нибудь беспокоитесь?

Спрашивая, он изучал не только выражение лица, но и нейропоток, исходящий от человека.

Он делал это особенно тщательно, когда член команды отвечал:

– Чувствую себя хорошо, док. Да, док.

Госсейна не обескураживало, что его принимали за психиатра.

Он был в третьей казарме, когда в его дополнительном мозгу переключилось реле. Кто-то поднимался по лестнице, ведущей в верхнюю часть корабля. Он повернулся, чтобы поговорить с капитаном Фри, но командира не было видно. Сержант быстро выступил вперед:

– Капитан пошел в уборную. Он сейчас вернется. Госсейн подождал. По его прикидкам агенту Фолловера потребуется полторы минуты, чтобы дойти от лестницы до кабины управления, откуда предсказателей телепортировали на станции назначения.

Так как все дополнительные искривители действовали через главную матрицу, агент должен был сначала пойти в кабину управления.

Госсейн хотел бы переговорить с Лидж, но телепортация слишком испугала бы ее и окружающих, кроме того, на беседу уже не оставалось времени.

Сказав, что сейчас вернется, Госсейн вышел в коридор, присел, согнулся, и в таком положении телепортировался в кабину управления, в зону позади стола капитана.

Он осторожно выглянул из-за стола, но не сделал попытки двинуться, а просто стоял на коленях и наблюдал. Человек удалил панель в пульте искривителя как раз над прорезями подобия. Он работал быстро, все время оглядываясь на двери. И тем не менее, не создавалось впечатление, что тот отчаянно спешит. Неудивительно: людей, подобных этому, всегда отличало повышенное самообладание и смелость. С таким человеком нужно быть крайне осторожным.

Госсейн наблюдал, как тот опустил одну из металлических панелей, быстро вынул матрицу из щели и положил ее на пол. Затем в его руках Госсейн увидел изогнутый, светящийся предмет. Своим блеском он так отличался от других, что Госсейн не сразу понял, что эта матрица искривителя, не испорченная, а полная энергии.

Госсейн вышел из своего укрытия и направился к пульту управления. Он был в десяти футах, когда мужчина, должно быть, услышал его шаги. Он застыл на месте, а затем медленно повернулся.

– Прошу прощения, сэр, – сказал он, – но меня послали наверх сделать кое-что на этом… – Он прекратил врать. Кровь ударила ему в лицо. Он сказал: – Я думал, вы один из офицеров.

Он повернулся было обратно к пульту, но, должно быть, выражение лица Госсейна сказало ему о чем-то. Или, возможно, у него не было другого выхода.

Его рука конвульсивно дернулась, и в ней оказался бластер.

Госсейн телепортировал человека на тридцать футов от пульта управления. Раздался звук выстрела, а затем крик удивления. Госсейн быстро обернулся и увидел, что мужчина застыл на месте, стоя к нему спиной. В его напряженной руке блестел ствол бластера. Госсейн «сфотографировал» его и, пока человек поворачивался, телепортировал оружие в свою руку. Теперь можно было не торопиться. Он добился безумного ужаса у противника. Рыча как зверь, человек попытался добраться до переключателей искривителя. Три раза Госсейн телепортировал его обратно, пока, на третий раз, мужчина не прекратил свои сумасшедшие попытки. Остановившись, он резко выхватил из кармана нож и, прежде чем Госсейн успел понять его намерения, вонзил лезвие себе в грудь.

Из коридора послышался топот ног. Капитан Фри, а следом за ним Лидж, ворвались в кабину управления. – Что случилось? – спросил капитан, задыхаясь. Он остановился и замолчал. Человек на полу посмотрел на них, гримаса исказила его лицо, он дернулся и умер.

Капитан узнал в нем механика, помощника инженера связи. Оказалось, что матрица, которую умерший установил в прорезь подобия, была настроена на базу в четырехстах световых годах от них.

Пришло время для объяснений. Госсейн перечислил несколько соображений, исходя из которых он устроил западню в кабине управления.

– Если это был этот агент Фолловера, тогда он все время находился на борту. Почему? Потому что никто не пропал. Откуда я это знаю? Вы, капитан, в течение всего месяца общались с сержантами, и они непременно сообщили бы вам об отсутствии человека. Итак, все это время он был на корабле. Целый месяц он сидел на нижней палубе, отрезанный от кабины управления. Вы можете себе представить его волнение. Он, безусловно, не планировал ждать так долго, чтобы совершить побег. Почему он должен был сбежать? Я думаю потому, что человек, разрабатывая свои планы, всегда предусматривает возможность побега, или ему пришлось бы смириться с идеей смерти, если он почувствует себя загнанным в угол. Учитывая все это, он не стал терять времени – когда двери открылись – и сразу поднялся наверх с новой матрицей, которая также должна иметь схему самоуничтожения, после того как используется для побега. Но есть одна маленькая деталь, которая озадачивает меня. Капитан Фри говорил мне, что мы должны будем остановиться на базе, находящейся примерно в восемнадцати тысячах световых лет, чтобы взять матрицы, которые перенесут нас на Венеру r 36000, t 272°, z 1400– и, когда мы попадем на эту базу, у нас должны быть соответствующие документы. Так вот, маленькая деталь, которая приводит меня в недоумение, заключается в следующем: как механик собирался прибыть на базу, не имея таких документов? Ему, как члену команды военного корабля, пришлось бы объяснить, почему он находится вне корабля. Вы скажете, что Фолловер мог бы защитить его, но это не логично. Я думаю, Фолловер не захочет, чтобы Энро узнал, что он причастен к изоляции предсказателей на целый месяц.

Госсейн поднял взгляд.

– Капитан, как только вы все уладите с этой схемой, зайдите ко мне. Я буду в своей комнате.

XVI

Ради здравомыслия учитесь оценивать событие с точки зрения полного отклика. Полный отклик включает в себя нервные и общие внутренние изменения, эмоциональную реакцию, мысли о событии, высказанное утверждение, подавленное действие, совершенное действие и т. д.

Придя в спальню, Госсейн снял ботинки и лег на кровать. Его подташнивало уже более часа. Огромные усилия, приложенные для поиска диверсанта, оказались для него слишком большим напряжением.