Ахэнне - Mortal Kombat: Icedpath
Под ноги Саб-Зиро выбежало животное — гибрид крысы и кота. Финальная фаза извращения, оно зашипело на чужака. Саб-Зиро стянул немного льда к ладони, но крысокошка заковыляла по своим делам. Саб-Зиро нагнулся к тому отверстию в алебарсте, откуда выскочило существо, пошарил в нем. Блеснул алмазный кинжал.
"Здесь любят драгоценные камни", — Саб-Зиро, поколебавшись, заткнул переливающееся в зареве факелов оружие за отворот сапога. Пригодится.
У выхода из залы с кинжалом покачивались серебристые татами. Кому-то надоели грузные двери? Саб-Зиро раздвинул постукивающие колечки, но задержался: послышались сосущие звуки.
Поцелуй?
Кто-то занимается еще и любовью в Башне?.. Или — вариация войны? И кто?
Лю и Китана? Иных любовников он что-то не припомнит, супружеская пара Шао Канн и Синдел не в счет. Неужели мумии и призраки способны на романтику?
Саб-Зиро решил было убираться подальше, так как склонностью к подглядыванию он не страдал. Личная жизнь — это личная жизнь, хоть бы и на поле боя…
Но татами зашевелились с обратной стороны. Он судорожно огляделся в поисках тайника (это уже не смешно!). Он притаился на голове двенадцатифутого четырехрукого идола, в первый раз одобрив гигантоманию местных скульпторов.
Девушка, показавшаяся из каморки влюбленных была…
(Китана? Все-таки Лю? И он, поди, не закрыл дверь!)
Не Китана. Патологическое сходство объяснялось лишь одним: единой генетической структурой.
Милина.
(сестренка не отстает… интересно, кто ж ее избранник?)
Быстрыми шагами Милина покинула зал. И на сием какое-либо движение прекратилось. Саб-Зиро провисел на голове статуи еще с пятнадцать минут, но ничего не происходило.
С тем и вернулся.
Лю Кэнга и Милину стравливали среди Проклятых скал, и сие известие хлестнуло бойцов Земли пощечиной.
— Там же могила! — возмутился Джакс.
— Именно поэтому они и назначили, — пнул Лю камень. Они дошли до лобового места вместе, хоть Кейдж и он по-прежнему подчеркнуто дистанцировались.
Жители Эдении набились так, что яблоку негде упасть, но почетные гости отыскали приличные места.
К ним подсела Китана. Джонни фыркнул и удалился. Саб-Зиро поблагодарил Богов, что Лю не видел данной реакции: нет ничего хуже, чем посторонние мысли на поединке. Особенно, таком… ответственном.
С другой стороны, Китана уж чересчур откровенно манкировала ее положением принцессы и падчерицы Шао Канна. Мятеж… но тогда почему ее до сих пор не заточили в темницу? Шао Канн — не из тех, кто позволяет своевольничание.
Или он занят чем-то другим?
Лю и Милина встали друг напротив друга, вытянувшись в струнку, подобно прилежным ученикам. Саб-Зиро отметил кинжалы-саи Милины… и решил, что они не лучше вееров.
Он встретился глазами с Шэнг-Цунгом. Колдун ухмылялся. Почему-то он держался справа, подле Синдел…
(нарушение церемониала?)
Шипы маски Шао Канна подчеркивали скалистость. Много, много остриев вопьется сегодня в плоть. А камни — захрустят, точно разгрызаемые кости.
Лю Кэнг и Милина раскланялись.
— НАЧАЛИ! — гонгоподобно объявил Шао Канн.
Тактика боя Милины в корне отличалась от Китаниной. Строго говоря, Милина вовсе не нападала. Саб-Зиро следил за поединком с возрастающим изумлением…
За отстуствием какого-либо поединка.
Лю тщился поймать клона Китаны, но по-ящеричьи ловкая Милина избегала выпадов воина Света. Лю прыгнул вперед, пронизав носком и стремительной фигурой плотный воздух Эдении, сей прием безотказно срабатывал…
Но не с Милиной. Девушка в лиловом мягко уклонилась от ноги Лю. Кинжал-саи описал дугу в роковой близости от глаз Чемпиона, и Саб-Зиро сжал зубы, представ, как скальп Лю очутится в ладошках близнеца его возлюбленной… но саи не соприкоснулся с кожей Лю. Ничего.
Лю Кэнг злился. Он приготовил себя к кровавому сражению, он предвкушал заостренные ребра ножей Милины в собственной груди или спине, и достойно Чемпиона то было бы — не хуже рук-ножниц Бараки против этого самодовольного киноактера или вееров Китаны, вспарывающих вены Саб-Зиро…
(а еще вода, растворяющая Страйкера, правда? Но мы — не о плохом… мы о победителях… Милина — зло, а добро побеждает зло… не так ли?)
Вот именно.
Испытания суждены всем Героям, но Лю Кэнг — Избранный. Так говорил Рэйден. Значит, истина. И — он минует врата преисподней, и войдет в град солнца со щитом. Не на щите.
Он ждал болезненной дуэли. Он принял ее, готовясь выплеснуть скопившуюся болотную жижу ненависти… и пепла сгоревшего Храма Света. Кто-то — обязан заплатить, и коль пока нельзя вздернуть Шэнг-Цунга — он поквитается с чудовищной пародией на его Китану.
Он сам выбрал это.
Но не лиловую игру в прятки. Точнее, жмурки: Милина двигалась настолько быстро, что Лю определял ее местонахождение только по постукиванию каблуков по камням и черным волнам волос. Она плясала вокруг него ритуальный колдовской танец, а он — связанная жертва языческим духам.
Да слетятся вампиры на свежую кровь.
Милина была изящна — по-звериному, грацией пантеры. Или демона. И на Китану она походила — зеркальным отражением, выворачивая наизнанку и обращая в негатив весь опыт и искусство принцессы. Она имитировала и искажала каждую клеточку, каждый характерный признак Китаны. И именно из-за сходства с Любовью, лиловое Зло вызывало в Чемпионе безотчетную, клекочующую ярость.
("…вывел он, в насмешку и подражание эльфам жуткий народ — орков…")
Убить ее. Да развеется прах ее волос и костей над могилой Страйкера. Достойные поминки.
Милина источала сексапильность суккуба — полуомерзительную и притягательную. Она причмокнула скрытыми под тканью губами. Лю поморщился.
(она — не человек!)
Лю метнул в Милину сгусток света. Промахнулся. Милина обрисовала потрясающе красивое сальто, кувыркнулась через голову и приземлилась аккурат позади Лю Кэнга. Саи в сотый раз за добрые десять минут странного "танца" звякнули у уха Лю.
Чего она добивается? Выбить его из сил? Вымотать до матовой пленки в мозгу, до хрипа в дыхании и, когда его колени подогнуться — единственным, безупречным взмахом проткнуть его горло?
Возможно, она не ведает усталости?
Нет. Нет, она живая, а ведь и подлинные порождения небытия порой проигрывают дуэли сынам Адама. И Лю Кэнг — равный ей по силе соперник…
Почему — она — не — нападает?!
Эденийцы требовательно покрикивали. Скачки туда-сюда надоели им, они жаждали крови. В прошлый раз сестренка неплохо позабавила зевак, почему же лиловая миледи развлекается заигрыванием со своей жертвой?
Возмущенный гул усилился втрое еще через несколько минут.
Лю Кэнг, взбесившись окончательно от тактики Милины, рванулся к ней "вилосипедным пинком", его боевой клич упругим эхом отскочил от скал… но ступни проехались по пустоте, а лиловая материя и глубокие янтарные радужные оболочки с вертикальными зрачками, усмехнулись ему. Поймай меня, красавчик. Слабо?
Эденийцы уже рычали.
Саб-Зиро заподозрил неладное. Смертельная Битва рассыпается фарсом, значит ли это, что час снятия масок кладбищенского карнавала пробил?
Он запрокинул голову, исследуя выражение лица Шао Канна. Непроницаемо. Шипы отпихивали неугодные Императору взоры… шипы — и, разумеется, магия. Зато Шэнг-Цунг по-шакальи осклабился, длинные костистые его пальцы шевелились.
Синдел зажмурилась.
Синдел вонзила наманикюренные ногти в виски. Словно кто-то жил и слишком громко — в ее черепе. Ее веки подергивались. Саб-Зиро предположил, что так она выглядела в момент реанимации… воскрешения после тысяч лет в семейном склепе. Теперь колдун возвращал королеву к исходной точке.
Император повернулся к жене.
На "сцене" Милина в очередной раз обхитрила Лю Кэнга.
Саб-Зиро привстал с его места, невзирая на злобный шип сзади: "Слышь, сел быстро, не стеклянный!"
Эденийцы улюлюкали, требуя шоу.
Шао Канн обнажил клыки, ужасающе схожие с украшением маски. Шэнг-Цунг сделал пасс рукой.
Синдел расцарапала лоб и щеки, ссадины раздвинулись в бледной неживой коже покорно, словно под скальпелем патологоанатома, выставляя коричневую загнившую плоть.
Вуду, подумал Саб-Зиро. — Некромантия и вуду.
На заднем плане появился и пропал Реин.
Синдел распрямилась.
Милина застыла. Лю тоже.
Потому что королева Синдел закричала.
Цунами заостренного всемогущего ультразвука, от которого лопались барабанные перепонки, и молекулы детонировались антивеществом, опрокинулось водородной бомбой. Эффект схожий: людей посрывало со скал, они скомкались диссоциированным пучком ужаса.
Ничего не могло существовать в радиусе крика. Он — Стихия.
Он катился по телам тысячетонным асфальтовым катком.
