Влад Вегашин - Иная вера
– Регистрация права на однодневное нахождение в городе без чипа проводится на въезде, – недовольно огрызнулся молодой, но уже какой-то потертый, серокожий лейтенант в поблекшей от частых стирок форме.
– А мне не регистрацию, – как можно простодушнее улыбнулся Стас. – Мне это, надо гражданином стать.
– Что?!?
– Ну, по программе… Типа, можно прийти к вам и получить все, что надо, чтобы гражданином стать, – повторил Стас, снижая яркость улыбки. Теперь он выглядел все так же приветливо, но чуть смущенно, а улыбался уже не уверенно, а чуть заискивающе. – Ну, чип там и все такое…
– И что тебе в деревне не сидится? – искренне удивился лейтенант. – Свежий воздух, продукты свои, не чета городской синтетике… Ладно, садись. Я оформлю бланк, и с этим бланком пойдешь в четвертый кабинет, поставить печати. Потом вернешься.
Бегать из кабинета в кабинет, и не только в пределах административного здания, пришлось до самого вечера, причем лейтенант, проникшийся симпатией к угостившему его вкуснейшей телячьей колбасой «деревенскому увальню», честно предупредил, что впереди еще как минимум недели две такой волокиты. Стас немного приуныл – он надеялся уехать из Озерска через несколько дней. На жалобное «а побыстрее – никак?» лейтенант чуть помялся, спросил еще колбасы, и подсказал, что даме из четвертого кабинета тоже хочется и вкусненького, и красивенького. На следующее утро – ночь Ветровский провел на берегу озера, у маленького костерка – он ввалился в кабинет к даме с огромным букетом роз и тортом, состроил с десяток обаятельных улыбок, угостил колбаской с бумажкой, и все вместе это таки подействовало: дама сдержанно улыбнулась и предложила зайти завтра – может, случится чудо, и все успеют сделать.
Заранее оплаченные чудеса бюрократии имеют свойство и в самом деле совершаться – не стал исключением и этот случай. Весь день Стас провел в беготне по городу с очередными бумажками, на сей раз – последней их порцией, и к шести часам вечера стал счастливым обладателем тонкой пластиковой карточки с его голографией, фамилией, именем, отчеством, датой рождения и отметкой о гражданстве. Он знал, что впоследствии эта карточка обрастет еще целой кучей информации – правда, не нанесенной на пластик, а записанной на внутренние электронные схемы. В тот же вечер он нанес визит в небольшой магазин одежды.
– Здравствуйте, – бросил он с порога, еще толком не разглядев продавца.
– Ой, – сказала продавец. – Здравствуйте!
Это оказалась та самая женщина, которую избивал у подъезда ублюдок в костюме супергероя из комикса и которой Стас помог добраться до квартиры.
– Небольшой это город, что можно вот так случайно встретиться, – улыбнулся молодой человек.
– Ну, не Москва, конечно, и даже не Ростов, но все же побольше деревни. – Она тоже улыбнулась в ответ, но смотрела настороженно. – Я могу чем-нибудь вам помочь?
– Да, конечно! Мне нужны… гм, джинсы, легкая рубашка, пара футболок, белье и кроссовки или сандалии.
– В общем, вас надо одеть с ног до головы.
– Именно!
Минут десять прошло в поиске подходящих моделей – размер продавец с опытом определила на глаз совершенно безошибочно. Спустя еще столько же времени Стас стал обладателем серо-голубых джинсов «с потертостями», белой рубашки-поло, светло-бежевых сандалий из дешевой псевдокожи, нескольких пар трусов и носков, трех легких футболок без рукавов и в качестве подарка – легких шортов чуть выше колена. Цены в магазинчике оказались просто смешными, и Ветровский, понимая, что такой подарок судьбы ему едва ли в ближайшее время попадется на пути, особенно – в Питере, углубился в выбор свитера, кроссовок и куртки.
– Привет, мам. Тебе долго еще? – раздался знакомый голос, и молодой человек обернулся.
В магазин вошла та самая девушка, которая удержала его от немедленной расправы над пьяным «супергероем». Стас узнал ее только по огненно-рыжим волосам и голосу, а присмотревшись, не смог сдержать удивления – настолько она сейчас была не похожа на ту, что обнимала избивавшего ее мать парня, прямо на улице откровенно приставая к нему. Недлинные волосы придерживал тонкий черный обруч, одежда по-летнему легкая, но совсем не откровенная, макияжа на лице практически нет. Но самой разительной переменой был взгляд. В тот день это был взгляд дешевой потаскушки, готовой за проход на вечеринку и несколько коктейлей раздвинуть ноги. Сейчас – взгляд молодой, не по годам серьезной девушки, очень уставшей и… противной самой себе. Последнее Стас уловил болезненно отчетливо, но так и не смог понять – то ли давно молчавшая эмпатия дала о себе знать, то ли он просто узнал это выражение, прячущееся в уголках глаз от чужого взгляда, но всегда видимое самому себе.
Настроение делать покупки отчего-то пропало – он, не глядя, взял один из ранее отобранных джемперов, простую черную куртку из водоотталкивающей материи, серые кроссовки и подошел к кассе.
– Здравствуйте… – растерянно сказала девушка. Стас кивнул, выкладывая все выбранное на прилавок.
– Четыреста пятнадцать евро, – подсчитала продавец. Пока Ветровский расплачивался, рыжая сноровисто разложила покупки по пакетам. Не удержавшись, молодой человек бросил быстрый взгляд на девушку. Все-таки какая же она была красивая…
Поблагодарив, он собрал пакеты и вышел. И совсем не удивился, когда рыжая вышла вслед за ним.
– Подождите, пожалуйста! Я… я просто хотела поблагодарить за то, что вы тогда хотели помочь…
– Тогда вы называли меня на «ты», – холодно заметил Стас. Он сам не знал, откуда в нем эта отстраненность, это желание держать дистанцию – слепое, нерассуждающее, напуганное.
– Простите меня. Я была напугана и хотела, чтобы это побыстрее закончилось.
– Это вообще нормально в вашем городе – то, что тогда случилось? – гораздо резче, чем хотелось, спросил Стас.
– Да. Те, у кого есть деньги, – они могут все. Те, у кого денег нет, – ничего не могут. Пока сидишь тихо, не высовываешься – не трогают. Если чего-то от тебя хотят – лучше дать желаемое, иначе может быть очень плохо. Или вы думаете, я из-за денег…
Он внезапно понял, что девушка находится на грани истерики. И не придумал ничего лучше, чем мягко положить руку ей на плечо, мысленно представляя исходящий из ладони поток тепла.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Вера…
– Нет, Вера. Я так не думаю. И твоя мать не думает. Она все прекрасно понимает, поверь мне. Но все же вам лучше переехать в другой район, если есть такая возможность – когда слишком долго находишься рядом с грязью, она прорастает в тебя.
Не в силах думать о том, что и зачем он только что говорил и делал, Стас выпустил девушку и быстро пошел прочь от магазина, чувствуя спиной пекущий взгляд. Ощущение этого взгляда не отпускало его еще долго…
Ночь Ветровский провел в дешевом мотеле на окраине города, где за дополнительную плату смог вымыться, побриться и привести в порядок волосы. По приезде в Питер надо будет «потерять» инфокарту и сделать новую, уже с приличной голографией.
Когда утром он пришел на процедуру чипирования, чистый, одетый во все новое, подстриженный, его сначала даже не узнали. Пришлось снова нарочито по-деревенски коверкать речь.
В полдень он приобрел билет на вечерний поезд до Ростова, а остаток дня провел в небольшом виртуал-клубе, выясняя хотя бы в общих чертах, как изменился мир в его отсутствие. И нельзя сказать, что узнанное его хоть сколько-то обрадовало.
Без четверти девять Ветровский ступил на подножку стреловидного вагона, а ровно в двадцать один час поезд тронулся, навсегда, как он думал, унося его из Нового Озерска.
Через два часа – Ростов, автоматические кассы и билет на ночной поезд до Петербурга – поезд был транзитный, делал большой крюк, в пути был почти семнадцать часов, и билеты на него стоили сравнительно недорого. Стас сознательно выбрал именно этот вариант, хотя мог поехать напрямик – билеты наличествовали, да и денег хватало. Но ему нужно было снова привыкнуть к мысли, что он – Станислав Ветровский, обычный гражданин Российской Федерации, наверное – будущий студент, а никак не деревенский парень Леша, в глаза не видевший типологию Юнга, зато прекрасно разбирающийся в тонкостях уборки ржи и специфике ухода за домашней скотиной.
Питер встретил Стаса суетливым Ладожским вокзалом[9], серым мелким дождем, поездами новой конструкции, жмущимися под крышу людьми и дьявольским запахом ностальгии. Ветровский купил в кассе метростанции карточку на день поездок без ограничений и несколько часов просто ездил по городу, от станции до станции, без какой-либо системы пересаживаясь с линии на линию. Выходил у Нового моста, шел пешком до Каменного острова, подолгу стоял у самой воды, впуская в себя город, проникаясь его особенной, ни на что не похожей атмосферой и вспоминая, вспоминая, вспоминая…
