Карен Трэвисс - Ужас глубин
Если он кого-то собьет — тем хуже для них.
«Тяжеловоз» приближался. Инстинкт приказывал Хоффману остановиться, но он лишь сильнее вдавил в пол педаль газа. Последним, что он видел перед тем, как «Тяжеловоз» врезался в барьер и отбросил его в сторону, был прыгающий в канаву солдат.
Он почти ожидал услышать выстрелы. Но даже не посмотрел в зеркало.
— Сволочи! — произнес он. — Следующего, кто назовет их «инди», отдам под трибунал. У нас теперь только одно государство.
— Отличная работа, сэр. — Аня включила рацию и протянула Хоффману микрофон. Эта девочка читала его мысли. — Возьмите.
Хоффман услышал далекие ружейные выстрелы. Это не походило на стрельбу из «Лансеров», да и в любом случае он бы знал о перестрелке с участием его солдат. А вот Треску никто не давал права вести боевые действия. Это необходимо прекратить.
— Матьесон, свяжите меня с Треску.
— Минуту. — На несколько мгновений наступила тишина. — Прошу прошения, сэр, он не пользуется нашей рацией. У него собственная сеть. На борту одного из их кораблей имеется передатчик.
Хоффман едва не сплюнул с досады. Нет, он не потерпит существования двух армий. Если Треску хочет играть в войну, пусть делает это так, чтобы Хоффман мог видеть и слышать. Горасная стала частью КОГ.
Таковы были условия сделки.
— Глушите! — приказал он. — Глушите это к чертовой матери!
Рыболовное судно «Монтаньон», вблизи военно-морской базы Вектес
Люди, находившиеся на борту «Монтаньона», от шока, сменившегося облегчением и затем гневом, перешли к странному, истерическому веселью.
Бэрд замечал, что взрыв, после которого люди остались в живых, всегда оказывал подобный эффект на всех, кроме Маркуса. Маркус молча сидел на ящике с инструментами, слушая радиопереговоры. Если когда-нибудь ему поставят памятник, подумал Бэрд, то он будет выглядеть именно так: палец прижат к наушнику, взгляд устремлен в пространство, лоб нахмурен. Время от времени Маркус издавал какое-то утробное ворчание, словно недовольная собака.
— А я ведь вас предупреждал, что там, внизу, плавают черви, а? — упрекал Коул капитана Галли. Все они сидели на палубе, глядя, как команда с небывалой осторожностью разбирает улов. — А вы меня на смех подняли.
Галли сжимал в пальцах кружку с горячим бульоном.
— Виноват. Мы просто никогда такого не видели. И как вы ухитрились прожить пятнадцать лет рядом с этими чудищами, копошившимися у вас прямо под ногами?
— То были просто черви. Они редко взрывались.
Бэрд присоединился к разговору:
— Если только мы им не помогали в этом. Ну а тогда они прекрасно взрывались.
Он подошел к Берни, стараясь сделать вид, словно ее здоровье ему безразлично. Без брони, обычного снаряжения и оружия, придававших ей объем, в прилипшей к телу форме, она выглядела жалко. Она напомнила ему насквозь промокшую птицу, примостившуюся на ветке в ожидании, когда же закончится дождь. Она была просто старой женщиной; он сейчас поверить не мог в то, что когда-то она одним толчком сбила его с ног. Даже смуглая кожа островитянки приобрела болезненный, серый цвет.
— Эй, Бабуля, ты же не собираешься откинуть копыта прямо сейчас, а? Что-то слишком часто в последнее время я выуживаю тебя из воды. — Он подождал, но она не ответила на колкость. — И кто будет надо мной издеваться, когда ты отправишься в лучший мир?
— Я в порядке, — ответила она. — Горячий душ и ночь в койке — и я буду как новенькая.
— Надеюсь, что в койке ты собираешься спать. Потому что для всего остального ты сейчас не в форме.
Коул, усевшись рядом с Берни, обнял ее за плечи:
— Тебе лучше сходить к доктору Хейман, леди Бумер.
— Слушайте, обещаю вам оставаться в живых до похорон Андерсена, ясно? — отрезала она.
Это заставило всех замолчать, как удар по лицу. Затем тишину на палубе нарушил голос Маркуса:
— Черт бы их побрал! Именно этого нам сейчас и не хватало.
— Что там? — спросила Берни.
— Какая-то свара на берегу. — Маркус медленно поднялся. — С нашими гораснийскими согражданами.
— Что, бунт?
— Хоффман и Треску кое-что не поделили. Я слышу только часть разговора. Майклсон поставил «Фальконер» у выхода из гавани, чтобы их танкер не мог отправиться к буровой.
— Ух ты, морское сражение! — воскликнул Бэрд. — Им что, жить скучно? Они не заметили нашего сообщения о Светящихся? Может, повторить им по буквам?
Маркус снова прислушался к разговору в наушнике:
— Посмотрим, вдруг Хоффман хочет дать нам спецзадание?
— На рыболовной лодке? Ага, давайте обстреляем их креветками — они сразу сдадутся.
Из динамика в рулевой рубке послышался голос Дома:
— Это «М Семь-Ноль». Кто-нибудь собирается сообщить нам, что происходит?
Капитан «Монтаньона», прислонившись к открытой двери в рубку, взял микрофон. Он уже был знаком с кодовыми выражениями солдат.
— Обычное дерьмо, — вздохнул он.
Бэрд схватил бинокль и, пройдя на нос, взглянул на север. Он различал резной бордюр на маяке базы, а это означало, что через тридцать минут они должны уже причалить. «Фальконер», быстроходное патрульное судно ВМФ КОГ, маячил у выхода из отсека, где заправлялись суда.
— А все так хорошо начиналось… — пробормотала Берни.
Коул поднялся, чтобы взглянуть на берег:
— Так что, уровень угрозы повысился от «мокрых штанов» до «срочной смены подштанников»?
Маркус, судя по всему, наконец-то связался с Хоффманом. Пару раз он спросил: «Зачем?» — и затем произнес: «Ясно». Все повернулись к нему в ожидании новостей.
— Они там просто мерятся, у кого длиннее, — презрительно произнес он. — Хоффман приказал глушить гораснийский передатчик, чтобы вынудить их пользоваться нашими частотами. А Майклсон велел не выпускать их танкер в море, пока они не дадут нам установить на нем рацию КОГ. Якобы из соображений безопасности.
— И зачем это нужно Хоффману? — удивился Коул.
— Потому что Треску не делится с ним сведениями. Он в одиночку отправился на охоту за подрывниками.
— Вот черт, мы никогда не были такими обидчивыми, — сказал Бэрд. — И как получилось, что мы начали суетиться из-за всякой ерунды?
Коул снова сел рядом с Берни и слегка подтолкнул ее локтем:
— Напомни-ка мне, с кем мы сегодня деремся. Что-то я запутался.
— Так что, нашел он их, в конце концов? — Берни немного оживилась. — Понимаю, у Хоффмана проблемы с инди, которые вышли из-под контроля. Но может, Треску все-таки оказал нам услугу и сцапал кого-нибудь?
Маркус молча пожал плечами.
— А что с мальчишкой?
— Мальчишка — это в восемь лет, — откликнулся Бэрд. — В пятнадцать человек уже взрослый.
Галли вмешался:
— А Светящиеся? Забудьте вы о бродягах. Что делать со Светящимися? Как мы с ними будем бороться?
Некоторое время солдаты молчали. Бэрд ненавидел, когда все тупо пожимают плечами; он решил, что этот человек заслуживает хоть какого-нибудь ответа.
— Относитесь к ним как к старым минам, — сказал он. — У нас в Тирусе рыбацкие лодки постоянно натыкались на мины со времен войны. Неприятно, конечно, но все-таки вы вылавливаете их из воды не каждый день.
Это звучало откровенно и разумно. Конечно, у Бэрда возникло множество вопросов, пока остававшихся без ответа, но он решил обмозговать их позднее, не торопясь, как делал в детстве, когда разбирал все механизмы, до которых только мог добраться. Он выяснит, что происходит.
«Всегда есть причина. Всегда существует решение проблемы. Всегда найдется объяснение».
«Монтаньон» и «М70», оставляя за собой пенный след, вошли в гавань базы. На поверхности воды виднелась пленка бензина, переливавшаяся всеми цветами радуги, — она появилась только после прихода гораснийского танкера. Эти неряхи-инди промывали его танки возле берега. Правила предупреждения химических загрязнений давным-давно были забыты, но Бэрд подумал, что инди могли бы сообразить: здесь ловят рыбу и всем придется есть то, что плавало в этом дерьме. Галли взглянул за борт и покачал головой.
— Бродяги, по крайней мере, такого не делают, — уныло произнес он.
Маркус тоже посмотрел на воду и нахмурился:
— Я с ними поговорю.
Бэрд ожидал обнаружить, сойдя на берег, какие-то неприятности, но все было спокойно. Их встретил майор Рейд. Это говорило о том, что большие начальники сильно заняты.
Рейд был сволочью. У него была такая наглая рожа, что Бэрд готов был каждый раз при встрече наградить его зуботычиной, хоть по двадцать раз на дню. В случае гибели Хоффмана этот человек становился главнокомандующим — или майор Мак-Линток, еще одна задница на ножках. Бэрду даже хотелось иногда загородить Хоффмана от пули своим телом, чтобы избежать обоих вариантов.
