Андрей Буторин - Клин
Я понял ее и повалился вперед на свою часть креста. Теперь, вытянув друг к другу руки, мы смогли сцепиться пальцами. Однако выбраться на твердую почву это нам никак не могло помочь. Мало того, мы по-прежнему погружались в земляную зыбь, хоть и значительно медленней, чем до этого.
И тут я услышал крик брата:
— Держите! Хватайтесь!
Сверху на меня упало что-то мягкое, мне показалось сперва, что это большая ветка дерева. Но скосив глаза, я узнал остатки маскировочной сети.
— Хватайтесь! — снова заорал Серега. — Расцепите руки и хватайтесь за сетку!
Поскольку сеть была прямо перед ней, первой это сделала Анна. Оказавшись без поддержки, я невольно взмахнул руками и пальцы сами уцепились за веревки ячеек.
— Теперь держитесь что есть силы! — крикнул Сергей, а через короткое время я услышал его команду, отданную Штейну: — Готово! Газуй!
Я услышал рык вездехода, а в следующее мгновение почувствовал, как неудержимая сила потащила меня из зыбучей ловушки. Еще немного, и я ощутил, что меня поволокло уже по твердой земле. Я выпустил сетку, вскочил на ноги и помог подняться тоже успевшей выбраться из западни Анне. Мне повезло больше — я был в комбинезоне. Анну же, которая была в одном нижнем белье, успело протащить голым телом по земле, и его теперь покрывало множество царапин и ссадин. К тому же девушка была настолько грязна, что напоминала иллюстрацию из учебника истории на тему угнетения пролетариата в странах мирового империализма.
Но держалась она на удивление стойко. Заглянула мне в глаза и тихо, но твердо сказала:
— Спасибо.
Тут к нам подбежали Серега и Штейн и оттеснили от меня девушку. Брат принялся ее осторожно, словно стеклянную, отряхивать от грязи и пыли, ученый же раскрыл аптечку и начал чем-то смазывать царапины и ссадины.
— Дядя Фёдор! — нашла меня глазами «захваченная» мужиками девчонка. — Поставь на место крест, пожалуйста.
Я оглянулся на то страшное место, которое едва не стало нашей с Анной «братской» могилой. Креста там не было. Сначала я подумал, что его успело засосать, но тут мой взгляд упал на валяющуюся поблизости маскировочную сеть, и я увидел, что крест запутался в ней.
Я распутал его, отложил в сторону и полез в кузов за лопатой. Достав ее и повесив на шею ремень запасного «калаша», я поднял и взвалил на плечо крест и медленно пошел в сторону могильного холмика.
— Только будь осторожен! — крикнул мне вдогонку Сергей.
Но я и так уже был осторожен до предела. Я ступал очень-очень медленно, словно шел по минному полю, а перед тем как сделать очередной шаг, тыкал впереди лопатой.
Удивительно, но смертельная опасность, которую я только что пережил, никак не отразилась на мне эмоционально. Казалось, я должен был прыгать и вопить от радости, что остался жив, или наоборот — кататься в истерических рыданиях. Ничего подобного! Конечно, я был чертовски рад, что выжил, но все-таки куда больше меня согревала сейчас мысль, что осталась жива Анна и что помогли тому в первую очередь мои действия. Я не спасовал, я не струсил, я все же не настолько бесполезный и никчемный, как уже начинал и сам о себе думать. Но сначала кровосос, а теперь и Анна… Нет, теперь я, говоря откровенно, даже немного начал собой гордиться.
И тут, как назло, мне пришла в голову мерзкая, отвратительная мыслишка!.. Да, я прекрасно понимал, что никогда ее не озвучу, но тем не менее она меня посетила, и моя гордость к себе тут же развеялась пылью.
А подумал я о том, что беда случилась с Анной как раз в тот момент, когда девчонка делала то же самое, что и я в те два раза, когда Зона демонстрировала мне свои жестокие шутки. И теперь было бы очень и очень в тему с торжествующим сарказмом сказать Анне что-нибудь вроде «Ну что, дорогая, и кто это язвил надо мной? Может, теперь и тебе пора… это самое… на „электру“?..»
Короче говоря, настроение я себе испортил капитально. Душонка-то у меня оказалась вполне себе гаденькой…
Глава восемнадцатая
Вынужденная остановка
Когда я, водрузив на место крест, вернулся к вездеходу, возле него меня дожидалась Анна. Девушка снова была в комбинезоне, и ничего бы не напоминало о недавнем происшествии, если бы не то, как она на меня посмотрела. Я тут же отвел глаза, поскольку мне тошно было от мысли, что та благодарность, которую я прочитал в ее взгляде, предназначалась вовсе не мне… не настоящему мне, человеку с подлой душонкой, а кому-то похожему на меня лишь внешне, тому, кем мне очень хотелось, но не суждено было стать.
— Ты чего? — спросила девушка.
Ответить я не смог, лишь помотал головой.
— Понимаю, тебе тоже досталось, — поняла меня по-своему Анна. — Но я все равно хочу сказать… Во-первых, спасибо тебе… но это не главное… В общем, я хочу попросить у тебя прощения. Если можешь, прости за… за… — Она покраснела и тоже замотала головой. — Короче, ты сам теперь посылай меня… в «электру», если я вдруг опять тебе ляпну что-нибудь такое…
Я вскинулся, наверняка тоже красный как рак, порываясь признаться, что не заслуживаю ее извинений, но девчонка остановила меня твердым жестом и не менее твердо произнесла:
— Ничего не говори! Зона мне сама все сказала. Давай считать, что мы квиты, и постараемся забыть, что между нами было.
А потом Анна протянула мне ладонь и я, чувствуя, как тяжеленный камень рухнул с моих плеч, пожал ее с таким чувством, что девушка даже ойкнула.
— Прости! — выпалил я.
— Нормально, — потрясла она рукой и, улыбнувшись, подмигнула. — Но силу напрасно не трать, она еще нам пригодится.
Я улыбнулся в ответ и собрался уже лезть в кузов, как вспомнил вдруг, что так и не знаю, куда именно столь неосторожно вляпалась девушка, а следом, уже в общем-то вынужденно, и я. Спросив об этом у Анны я услышал в ответ примерно то самое, о чем уже догадался и сам.
— Это «зыбь», — сказала она. — Довольно гадкая аномалия, которая размягчает вокруг себя поверхность. Ступишь в нее — и она мгновенно вырастает раза в три больше, чем была. И неважно, какая там почва: земля, песок, хоть камни, — все становится мягким, как болотная топь. Ну, ты видел. И самое противное, что эта «зыбь» почти не видна. Если бы у меня был с собой индикатор, я бы, конечно, в эту ловушку не попала, но я, дура, оставила его вместе с комбинезоном…
— Мне показалось, — заметил я, — что эту чертову «зыбь» все-таки немного видно. На земле было что-то вроде серебристого налета.
— Молодец, разглядел, — кивнула Анна. — А я вот нет. Торопилась, хотела поскорей управиться — очень уж неловко себя в Зоне без одежды чувствую. А спешку Зона не любит. Спешка — она хороша только при…
— Я знаю, — засмеялся я, перебиваю Анну, — можешь не продолжать.
— Так мы едем или нет? — выглянул из кузова Сергей.
— Едем, — ответила Анна и, еще раз подмигнув мне, направилась в сторону кабины.
Я забрался в кузов и уселся на свое прежнее место. Затарахтел двигатель вездехода. Именно затарахтел, а не сыто заурчал, как делал это раньше. Хоть я и не был специалистом по гусеничной технике, да и по технике как таковой вообще, мне этот звук не понравился. Недовольно поморщился и Серега.
— «Мыльный пузырь», говоришь? Похоже, нашей лошадке досталось…
Только теперь я подумал, что если аномалия лопнула от моей стрельбы, когда вездеход практически наполовину был в трясине, а потом очутился на своем прежнем месте, то взрывом его, скорее всего, нехило подбросило, перевернуло в воздухе на триста шестьдесят градусов и шмякнуло о землю. Удивительно, как у него не лопнули при этом гусеницы, да и вообще, как он после такого завелся.
Между тем вездеход дернулся и медленно поехал, продолжая немилосердно при этом тарахтеть. Затем он стал поворачиваться вправо и вскоре заглох.
Мы с братом хмуро переглянулись. Если «наша лошадка» вышла из строя, здесь мы ее вряд ли починим. Значит, придется идти дальше пешком. По пересеченной, как говорится, местности. Полной, к тому же, всевозможных подлых сюрпризов и прочей мерзости и гадости.
Дверца открылась и в нее заглянул мрачный, как висящие над его головой тучи, Штейн.
— Что, накатались? — спросил Сергей.
— Почти, — выдавил ученый. — Трансмиссия дышит на ладан, действует лишь один фрикцион.
— Но ехать-то можно?
— Пока можно, но не думаю, что долго. Причем ехать придется очень медленно и поворачивать только направо.
— А если будет нужно налево?.. — ляпнул я.
— Тогда остановимся, дадим задний ход левой гусеницей, а потом снова вперед.
Я мысленно обругал себя за глупый вопрос — мог бы и сам до этого додуматься, но все равно мне стало чуточку легче на душе, что дело еще не настолько плохо, как думалось.
— Здесь тебе не починиться? — задал полуутвердительный вопрос Серега.
— Нет, — мотнул головой Штейн. — Я вообще в этом не особый спец, а тем более здесь, без сварки, кран-балки и прочего… Ну, трак разве что, на гусенице заменю, ежели лопнет.
— И то дело, — вздохнул брат. — А раз так, что я могу сказать? По-моему, надо ехать, сколько сможем. Анна-то что говорит?
