Кирилл Бенедиктов - Завещание ночи
Он снова готов был расплакаться. Я сделал два коротких шага и оказался прямо перед ним. Отвел правую руку и влепил ему довольно-таки сильную пощечину. Не скажу, чтобы я сделал это с сожалением.
Он дернулся и уставился на меня удивленными близорукими глазами. Мало я тебе дал, мерзавец, подумал я сладострастно.
— Ты порешь чушь, Дима, — четко проговорил я. — Преимущества Хромца не настолько велики. Да, он может являться к нам в виде Тени, но он не может присутствовать при разговоре, будучи невидимым. Мысли он тоже, очевидно, не читает, иначе ему не пришлось бы допытываться у твоего деда, где спрятана Чаша. Убить нас он может, но на это уйдет огромное количество его Силы, которая, скорее всего, нужна ему для других целей (про то, что Хромец может превосходно расправляться с людьми без всяких там мистических штучек, я предпочел умолчать). И, наконец, главное наше преимущество — мы знаем, где спрятана Чаша, а Хромец этого не знает. А стало быть, мы можем диктовать ему свои условия, и вообще, наше положение не так плохо, как кажется, — тут я снова вспомнил Романа Сергеевича и примолк.
— Правда, Дима, — поддержала меня Наташа, — наверняка что-то можно придумать.
Лопухин опустился на пол, сложившись, как шарнирная конструкция, — торчком торчали острые колени.
— Я не уверен, — начал он слабым голосом и осекся. — Я не уверен в том, что Хромец не знает, где спрятана Чаша.
— Почему? — спросил я.
— Потому что я не знаю, что сказал ему дед, — голос ДД был неестественно спокоен, и это не понравилось мне больше, чем все его крики и слезы. — Потому что я все время пытаюсь понять, что могло заставить его убить деда — деда, который был хранителем Чаши. Потому что ответ на этот вопрос может быть только один — дед отдал ему тайну Чаши.
— Дима, что ты говоришь! — возмутилась Наташа. — Как твой дед мог рассказать что-нибудь этому… монстру?
— Не понимаю твоей логики, — холодно сказал я. — С какой стати Роман Сергеевич отдал бы своему заклятому врагу секрет, который он оберегал всю жизнь? Из-за которого сидел в лагере. По-моему, Дима, ты плохо думаешь о своем деде… Ни за что в жизни…
ДД поднял на меня полные слез глаза.
— Да, — ответил он все тем же жутковато-спокойным голосом. — Да, ни за что в жизни. Но не после смерти.
Я почувствовал, как холодная молния пронзила мой позвоночник. В уши снова полился зловещий змеиный шепот: «Мертвые не лгут, Роман… ты же знаешь, что я умею допрашивать мертвых…», и я понял, что делал Хромец в кабинете Лопухина-старшего.
— Факелы Аннунаков, — продолжал между тем ДД. — Я понял это, как только вошел в комнату… Электричество, атмосферное электричество… Им пользовались в Вавилоне жрецы подземных богов, — Аннунаков — чтобы возвращать жизнь в мертвые тела. Электричество и черная магия… У них были специальные батареи, с их помощью можно было гальванизировать трупы, к которым на время возвращалась жизнь. Такие тела были полностью лишены воли, они делали все, что бы им ни приказали. И они отвечали на все вопросы, –память их человеческого существования оставалась нетронутой. Потому-то Хромец и убил деда… Он знал, что дед не сможет сопротивляться ему после смерти. И теперь он знает, где спрятана Чаша… Знает все…
— Прекрати! — рявкнул я, увидев, как побелела Наташа. — Прекрати немедленно! Все это чушь, Дима! Если бы Хромец мог вытворять такие штуки, он узнал бы о том, где спрятана Чаша, еще у первых Итеру!
Глаза, подумал я, вспомни о глазах!
ДД не слушал меня. Он, словно тряпичная кукла, склонил голову на колени, но на этот раз не заплакал — просто сидел, спрятав глаза, как будто смотреть на нас ему было противно.
— А я… — глухо пробормотал он. — Я в это время… мы в это время…
Он не договорил.
Наташа рывком склонилась над ним, подняла его голову и прошептала:
— Где спрятана Чаша, Дима? Куда твой дед ее спрятал?
И произошло невероятное — ДД улыбнулся. Не усмехнулся кривой и горькой усмешкой, а улыбнулся искренней улыбкой человека, которому есть чему порадоваться в этой жизни.
— Там, куда Хромец никогда не сунется, — сказал он твердо. — Среди тех, кого он боится больше всего на свете. Чаша находится в террариуме, в секторе ядовитых змей.
11. МОСКВА, 1991 год. РАРИТЕТ ЛОПУХИНА.
Утром следующего дня я предпринял кое-какие действия. Не скажу, чтобы я делал это с большим желанием, но ситуация не предусматривала такой роскоши, как выбор.
Для начала я открыл свою записную книжку на странице, исписанной залезающими друг на друга, размашистыми и просто неудобочитаемыми цифрами. Кое-где страница была испачкана пятнами темно-фиолетовой жидкости — судя по слабому запаху, портвейна. Здесь были записаны телефоны компании, с которой мы с ДД познакомились во время незабываемого набега на Малаховку.
Довольно скоро я вычислил местонахождение Зурика. Он оказался на квартире все той же медсестрички Светы, пребывая в состоянии, которое сам же охарактеризовал как «похмелье средней тяжести». На мое предложение встретиться и поговорить он откликнулся неожиданно охотно, выразив сожаление, что я не позвонил вчера, когда у них там был классный кипеж, и попросив привезти чего-нибудь подлечиться.
Было пятнадцать минут одиннадцатого. Часа за полтора до этого мы с ДД наконец-то уложили спать Наташу, заставив ее проглотить две таблетки элениума, а сами удалились на кухню для обсуждения дальнейших действий.
Ночное возбуждение уже прошло, и я с немалым изумлением обнаружил, что у меня дрожат руки. ДД выглядел человеком, навсегда потерявшим уверенность в себе и в жизни. Состояние для принятия решений было самое что ни на есть подходящее.
— Самое разумное, что мы можем предпринять в данных обстоятельствах, — сказал я, — это бросить всю эту мистику к чертовой бабушке и смотаться как можно дальше отсюда.
— Этот вариант не рассматривается, — ответил ДД.
— Пойми, — сказал я, — я тоже готов допустить, что, если Чаша попадет к этому идиоту, ничего хорошего в результате не получится. Но что именно произойдет — неизвестно, а вот если мы будем продолжать играть в эти игры, нас попросту убьют.
— Или мы убьем его, — возразил он упрямо.
— Из этого драндулета? Да, я, пожалуй, взялся бы, если бы не было Наташи и тебя. Но в тройную мишень очень трудно промахнуться, поверь. Я не хочу подставлять под удар тебя, а особенно Наташу. Поэтому я предлагаю оставить все, как есть, а самим отправляться в Крым. Впрочем, возможно, будет лучше, если мы разделимся и поедем в разные места, — добавил я не без тайного умысла.
— Нет, — повторил ДД. — Этот вариант не рассматривается. Дед умер не для того, чтобы мы прятались, как зайцы…
— А почему ты так уверен, что Хромец узнал, где спрятана Чаша? Это же, в конце концов, только предположения…
— Ты заходил в комнату, — мрачно сказал Лопухин. — Ты видел, что произошло с дедом. Ведь так?
— А ты откуда знаешь? — огрызнулся я. — Ты-то зашел позже…
— В щель было видно, как ты поправлял голову… Лица я не видел, но этого было вполне достаточно. Когда жрецы Аннунаков допрашивали мертвых с помощью электричества и магии, то трупы совершали конвульсивные движения, дергались, иногда даже вставали… У фон-Юнцта все это подробно описано, есть даже две гравюры, очень впечатляющие… Да, Хромец допрашивал деда, в этом я уверен.
Я вновь вспомнил широко раскрытые глаза старика и почувствовал, как холодная волна стремительно скатывается вниз по позвоночнику.
— Тогда почему он не узнал, где спрятана Чаша, у кого-нибудь из Итеру? У того же Ли Цюаня, например?
ДД сосредоточенно вертел в руках вилку.
— Понимаешь, — ответил он, наконец, — возможность вернуть видимость жизни в мертвое тело, насколько я понимаю, предоставляется не всегда. И особенно важна тут способность человека… ну, то есть умершего человека, сопротивляться насилию над его душой… астральным телом, Ка, называй, как хочешь. Обычный человек не может сопротивляться магу, это ему не по силам. Вот я, например, не могу сломать эту вилку, — он совершил несколько титанических усилий, но лишь слегка погнул металл. — А ты, например, можешь.
Он передал вилку мне и я, чуть поднапрягшись, переломил ее пополам. ДД обрадовался.
— Ну, так вот и Итеру. Они ведь тоже были магами, очень сильными магами, и их наверняка не так-то просто было вернуть в их мертвые тела. Служители культа вуду могут превращать других людей в зомби, но что-то я никогда не слышал, чтобы в зомби превратили самого такого колдуна…
— Допустим, — неохотно согласился я. — Ну и что из этого следует?
— Ментальный контроль, — не слушая меня, продолжал Лопухин. — Главное здесь — ментальный контроль. Мы не Итеру, мы не обладаем такой тренированной психикой, как они. Ни я, ни ты, ни мой дед ничего не смогли бы противопоставить Хромцу. Вот почему, нисколько не желая обидеть деда, я все же считаю, что он открыл Хромцу тайну Чаши.
