Алексей Левицкий - Пароль: «вечность»
Что происходит с полу-автономной компьютерной программой, чей аватар умирает в виртуальном мире? Она стирается? Отключается? Впадает в спячку, пока ее вновь не запустят? Я профан в программировании и компьютерных играх, наверное, эти мысли показались бы глупыми тем, кто разбирается в таких вещах…
Но сейчас вокруг меня не игра. Не виртуал. Это — реальность, такая же настоящая, живая, как та, до эксперимента. Люди здесь испытывают такую же боль. И так же умирают.
Мы с Почтарем и Чаком стояли вокруг Юны с Лукой и молчали. Рука жреца поднялась, он взял девушку за шею, притянул к себе. Голова дернулась, и Лука произнес хрипло:
- Я должен был… рассказать тебе.
- Что? — спросила Юна. — О чем рассказать?
- Человек. Человек в шестерне.
Я уставился на жреца, не веря своим ушам. Что он говорит?!
- Твой рисунок… Ты знаешь, откуда? Капсула. Мы нашли тебя, когда ты уже… У Тимерлана… Позже пришли к нему… — Слова давались ему тяжело, жрец то и дело замолкал, жадно хватая ртом воздух. — Приехали, но решили не забирать. Старик решил: скажем потом. Капсула… не пытайся достать, умрешь. — Лука попытался приподняться, выпустив шею Юны, уперся локтями в пол, но упал. — Никто не знает, только джагеры. Знак! — Вдруг он повернул голову и уставился мне в глаза. — Тебя я помню, но… Столько лет прошло. Не могу понять, когда видел. У тебя нет знака. Почему?
Я присел на корточки, а Юна сказала растерянно:
- Я не понимаю. Лука Стидич, о чем вы? О моей татуировке? Но при чем тут…
- Про что ты говоришь? — вмешался я, склоняясь над жрецом.
- Знак! — прохрипел Лука, выгибаясь и запрокидывая голову. — Без знака они не могут найти тебя.
- Кто?! — крикнул я. — Кто не может найти?! Что ты знаешь про знак?!
Он молчал. Оттолкнув девушку, я схватил Луку за шиворот, приподнял, повторяя:
- Кто не может найти меня? Ты видел меня раньше? Где?
- Что ты делаешь?!! — Юна заколотила меня кулаком по плечу. — Отпусти его! Отпусти!
Я разжал пальцы — затылок жреца со стуком ударился о бетон.
Чак спросил:
- Чего это тебя разобрало так, наемник? Аж покраснел, болезный. О чем вы толковали? Что за татуировка, что за старик такой, джагеры?
Мы молчали. Карлик с любопытством оглядел нас своими прозрачными глазами, махнул рукой и вскарабкался по груде бетонных обломков к пролому в потолке, за которым виднелись развалины домов на фоне серого неба. Юна все сидела над мертвецом, уставившись в одну точку. Почтарь, засопев, отступил к лестнице. С того момента, как мы поднялись по лестнице, монах постоянно щурился и прикрывал глаза ладонью, а еще сильно сутулился и старался глядеть в пол.
- Мутанты могут сломать решетку и вылезти сюда, — сказал я.
- Не могут, не могут, — откликнулся он. — Видал, какие лупалки у них? Большие очень.
- Хочешь сказать, эти твари привыкли к темноте?
- Как и я. — Монах пошел к турникетам.
Юна выпрямилась, кусая губы.
- Он… — начала девушка.
- Умер, — закончил я. — Извини. Просто эта твоя наколка — единственное, что я помню из прошлой жизни. А то, что он говорил, может быть очень важным.
Она отвернулась.
В моей голове кружились беспорядочные мысли: знак, шестерня, наемник, татуировка… Что все это значит? Надо добраться до Тимерлана Гало, обязательно, и любым способом вытрясти из него все, что он знает!
- Я не понимаю, что делать теперь, — сказала Юна.
- Идем дальше, в Храм.
- Но как туда попасть? И я даже не знаю, о чем говорить с Гестом! Лука должен был что-то рассказать мне перед встречей с Владыкой. Лука, он… он появлялся в МехаКорпе раньше. Я не уверена, но, по-моему, он был дружен с отцом. Это Лука сообщил ему, что Гест готов предоставить какое-то оружие против некроза в обмен на помощь в борьбе с мутантами. И я, как дочь главы Корпорации, должна была подтвердить, что МехаКорп выполнит свою часть соглашений. После переговоров я должна была остаться в Храме…
Так вот оно что! Я кивнул сам себе. С самого начала, несмотря на все объяснения Юны, мне казалось неестественным, что совсем молодую девчонку отправили на переговоры, от результатов которых зависит жизнь стольких людей и существование такой большой организации, какой, судя по всему, является МехаКорп. И дело было даже не в том, что в привычной мне реальности эти вопросы почти всегда решали мужчины, — просто видно было, что Юна Гало, как бы она ни пыталась казаться опытной и бывалой, еще почти подросток. И ее послали разговаривать с очень важными людьми, правящими Орденом Чистоты? Торговаться с ними, добиваться выгодных условий? Теперь все стало на свои места: Юна Гало как дочка главы Механической Корпорации — просто заложница. После переговоров она будет сидеть в Храме и одним своим присутствием гарантировать, что МехаКорп выполнит свою часть сделки.
Девушка тряхнула головой.
- Нам все равно надо обязательно попасть в Храм. Это единственный шанс спасти Арзамас. Я буду говорить с Владыкой и постараюсь убедить его.
- Нельзя здесь оставаться, нельзя. — Почтарь, обойдя зал, приблизился к нам. — Это ж самый восток Большой Московии, тут только зверье, мутафаги да братва медведковская шастает.
- А они откуда здесь? — донеслось сверху. В проломе показался карлик. — Здесь же ничейные территории.
- Недавно пришли, — сказал Почтарь.
- Да ты откуда под землей своей знаешь?
- По верху люди идут — а внизу эхо отдается, — непонятно ответил монах. — Мне внизу все слышно, все видно, когда нужно. Вам в Храм надо идти, больше некуда.
Снаружи раздался стук и шорох осыпающейся земли. Юна Гало зажмурилась, сжав кулаки, замерла на несколько мгновений, потом открыла глаза. Потерла ладонями щеки.
- Да, идем, — сказала она прежним решительным голосом. — Но сначала похороним Луку.
- Ну так чего вы там топчитесь? — проворчал Чак, по-прежнему стоявший в проломе. — Мне одному могилу копать?
Мы вышли на поверхность. Когда-то здесь была обычная московская улица, а теперь — растрескавшаяся, в рытвинах, заросшая кустами и бурой травой асфальтовая полоса и руины вокруг. Стояла тишина, по высокому серому небу ползли облака. Прохладный ветер шелестел пожухлой листвой деревьев, растущих между развалинами жилых домов. Где-то далеко едва слышно гудел мотор.
Мне вдруг захотелось взлететь. Возникло ощущение, будто я в кабине самолета — но не своего штурмовика, а в легком спортивном самолетике, парю на потоке восходящего воздуха, отключив мотор… Юна упоминала каких-то небоходов с их дирижаблями. Интересно, есть у них самолеты? Пусть простенькие, типа того, в котором я хотел возить туристов на острова. Если мне суждено остаться в этой реальности, надо обязательно найти небоходов. Я не подземный крот, вроде Почтаря, но и не наземный житель. Мне нравится небо.
Чак стоял у стены полуразрушенного здания станции, сжимая обломок доски. Он успел раскидать камни и осколки бетона на небольшом пятачке и даже немного разрыть землю.
- Ну, помогайте! — Карлик вонзил острый скол доски в землю.
Я прикинул, что Чак ушел копать могилу еще до того, как Лука Стидич умер — была в этом какая-то циничная расчетливость, — но вслух ничего не сказал.
Почтарь, оказавшись снаружи, совсем сгорбился, прикрыл глаза и накинул на голову капюшон, стянув его края шнурком.
- Чем копаешь? — глухо пробубнил он. — Вот этим, этим сподручнее.
Монах расстегнул хламиду, распахнул полы. Под ней на ремешках висело много всего, и среди прочего — небольшая раскладная лопатка. Пока Почтарь отстегивал ее, я спросил у Чака:
- Сколько у тебя ножей и патронов? Дай мне их.
- Ножи? Ползуна тебе в зад, а не ножи, — откликнулся он. — Я без ножиков своих как без пальцев. Два их у меня — и ты ни один не получишь. А патроны — ладно, бери…
Хауда и один из пистолетов Луки остались внизу. Взяв патроны, я пересчитал их и сунул в карман куртки. У меня нож, у Чака их два, у Юны кинжал. Да гарпунер Почтаря… хотя его, скорее всего, можно не считать. Вон как монах жмурится и морщится на свету.
Доска Чака и лопата Почтаря со стуком ударяли в каменистую землю. Юна спустилась в вестибюль станции, а я, отойдя немного в сторону, залез на опрокинутую железную тумбу.
И понял, что гул мотора стал громче. Он приближался.
Я поспешил обратно, увидел, что могила почти готова, и сказал:
- Прячемся, едут.
Мы с монахом и Чаком залегли за тумбой.
- Юна! — позвал я.
- Что? — откликнулась она, высунувшись из пролома.
- Слышишь мотор?
- Сюда едут?
- Да. Мы спрятались, не выходи пока.
Гул стал громче.
- И еще, — добавил я, — погляди, что у жреца под плащом. Нам сейчас все пригодится. Когда назад пойдешь, патронташ его захвати.
На улице показался автомобиль. Он сильно отличался от сендеров, которые я видел у кетчеров и монахов: если те напоминали багги, то этот больше смахивал на угловатый микроавтобус. Весь покрыт клепаными листами железа, с плоской крышей и далеко выступающим вперед прямоугольным капотом. Окна закрыты броней, вместо лобового стекла — щель между горизонтальными шторками.
