Алексей Корепанов - Эхо горного храма
Поминать товарища можно было не спеша. После того как будет готов муляж головы, тело Атоса уложат в футляр, и на полицейском уникаре доставят в космопорт – об этом распорядился секунд-майор. Этим же уникаром отправятся Портос, Арамис и Габлер. Портос и Арамис, получив соответствующие документы, полетят на родину Атоса, в систему Карменты – из-за этого Портос отказался от своего визита на Вери Рому. А Крис, добравшись на одной галере с ними до Единорога, пересядет на первый же корабль, идущий к Форпосту.
Что касается Гамлета Мхитаряна, то он пока не собирался покидать Нова-Марс. Какими-то конкретными планами он не делился, но заявил, что сегодня вечером еще раз помянет Атоса. Здесь, в Александрии, в отеле «Коктебель». Можно было не сомневаться в том, что эти поминки превратятся в тризну…
Тихо было в кабаке «Нежная волна». Тихо было за столом, где сидели файтеры…
Кристиан Габлер застыл в кресле, словно окаменел. Выпитый коньяк каким-то чудесным образом повлиял на его память, окончательно сняв завесу с событий вчерашнего вечера.
Он вспомнил не только имя той земной царицы: Нефертити. И не только полное имя беллизонки: Анизателла. Он вспомнил, что приглашал ее в отель «Коктебель». То есть сам назвал место, в котором они остановились.
Но это было еще не все. Он вспомнил, откуда ему знаком легкий запах, исходивший от ее волос.
Очень похожий запах витал в подземельях горного храма.
«Объявляю волю единомножественного Беллиза-Беллизона-Беллизонов, – вновь и вновь звучало у него в голове. – Поднявшие руку на служителей моих, вскоре окончат и свои пути…»
Все это могло не иметь никакого отношения к смерти Атоса – мало ли здесь беллизонок! Почему именно эта должна быть служительницей горного храма? А может, волосы многих беллизонок пахнут так, как пахнет в подземельях их главного божества? И его, Габлера, слова об отеле тоже, возможно, не имели никакого значения.
Но факт оставался фактом: тем, кто был виновен в гибели жрецов, посулили скорую смерть – и первый из виновных не прожил после этого и двух дней.
Совпадение? Крису хотелось верить, что это именно так…
Глава 9
Галера «Гней Помпей Магн»
Не прошло и часа с того момента, как галера «Гней Помпей Магн»[51] стартовала с космодрома на Нова-Марсе и, набирая ускорение, помчалась к сабу, а Габлеру уже стало скучно сидеть в каюте, переключая каналы тиви. Несмотря на прошлую бурную ночь, спать ему не хотелось – не то было настроение, чтобы спать. Перед глазами стояла одна и та же картина: обезглавленное тело Атоса на ложе в номере «Коктебеля» и комок окровавленных полотенец. Веселиться тоже не хотелось – это самое тело находилось здесь, в трюме галеры. Выпитый в александрийском кабаке «Нежная волна» коньяк отнюдь не опьянил, но словно воздвиг какую-то зыбкую преграду между сознанием и окружающим.
Отпускник может позволить себе такую роскошь, как отдельная каюта, хотя роскоши-то по сравнению с номерами отелей тут не было никакой: ложе, откидной столик, откидной же стул, стенной шкаф… ванная, совмещенная с туалетом… Пожалуй, и все. Путь до Единорога был не так далек, и можно было не опасаться, что за это время пассажира одолеет клаустрофобия. Но если таковая и проявится, всегда можно выйти на простор – на обзорные палубы, в те же кабаки, в конце концов. Каюта Арамиса находилась рядом, за переборкой, а Портоса – следом за ней.
Помянув Атоса в «Нежной волне», они побродили по Александрии, периодически отвергая предложения Гранаты немного посидеть где-нибудь еще. Забрались на какую-то горку, утыканную непонятными скульптурами, и вновь посмотрели на море – на этот раз издалека. Море теперь нисколько не впечатляло.
Общее уныние еще больше усилилось, когда на связь вышел вигион Андреас Скола. Мрачно сверкая глазами, он потребовал подробностей, угрюмо выслушал и прошипел так, что усы его встопорщились: «Немедленно убирайтесь оттуда! Никаких кабаков! Больше никаких кабаков, уроды! Доигрались… Вы меня поняли?!»
Что тут было говорить?..
Они бесцельно потолкались в торговых рядах. Выпили кофе с какими-то невиданными кренделями. Забрели в парк с множеством фонтанов, постреляли в попавшемся на глаза тире, и Портос получил приз: перевязь с десятком отделений для всякой бытовой ерунды. Наконец проводили Гранату до отеля, и уже втроем вернулись в полицейский участок. Пора было покидать Александрию.
Им показали псевду, уже присоединенную к телу Атоса, – псевда получилась хоть куда, так что файтеров пробрал озноб, – а потом полицейский уникар доставил их и футляр с останками Джека Срослоффа в космопорт.
Только в каюте, проверяя по привычке содержимое карманов, Габлер вспомнил об убийственной горошине из храма Беллизона, лежавшей в коробке с драже-стимулятором. Вспомнил – и запоздало облился холодным потом. Он уже и думать о ней забыл, и если бы эту вещицу при досмотре обнаружили, не лететь бы ему на Единорог, а сидеть в полицейском участке космопорта и пытаться объяснить, откуда у него такая штуковина и с какой целью он пытался проникнуть на борт галеры с взрывчатым веществом.
Пассажиры не имели права держать при себе в полете оружие – как холодное, так и «горячее», а также взрывчатку и прочее – перечень был довольно велик. Хочешь доставить домой подаренное приятелями-охотниками ружье или нож – будь добр, зарегистрируй и сдай в багаж. За отдельную плату.
А вот то, что взрывчатку не засекли, говорило о пробелах досмотра. Об этом обязательно нужно будет сообщить в Твинс. И сдать эту дьявольскую горошину, а то ведь можно и неприятности нажить на свою задницу. Причем весьма большие неприятности.
Мысль о том, что придется иметь дело с твинсерами да еще по такому поводу, никакой радости у Криса не вызывала. А потому он тут же ощутил острое желание просто выбросить горошину в унитаз. Однако у файтера хватило ума этого не делать. Не дай бог, ее обнаружат в канализации и вычислят, откуда она туда попала. Тогда прощай, дом родной, на много-много лет. Скорее всего – на всю жизнь. А если еще она там, в канализации, наберет достаточную скорость, наткнется на что-нибудь и рванет…
Крис понадежней прихлопнул карман и постарался на время забыть о миниатюрной бомбе жрецов Беллизона.
А вот о чем он забыть никак не мог, так это об угрозе, прозвучавшей в глубинах горного храма, и о беллизонке по имени Анизателла. Низа…
Он в сотый раз пытался убедить себя в том, что Низа имеет к смерти Атоса такое же отношение, как растущая в саду возле дома родителей бузина к дальнему родственнику в Киеве, на Силвери-II, но эта мысль упорно возвращалась. Словно пьяный Гамлет Мхитарян в кабак.
«Она ведь могла завести меня куда угодно, – снова и снова повторял себе Габлер. – Еще больше напоить, хотя и так было достаточно… и аккуратно придушить. Или утопить в море. Но ведь не придушила же, не утопила! Она тут совершенно ни при чем. И, может быть, и слыхом не слыхивала о том горном храме…»
Однако червь сомнения делал свое дело.
Крис в очередной раз переключил канал и уже подумывал о том, чтобы прилечь и посмотреть какую-нибудь арту, из старых, – может, удастся задремать, – но тут забренькал внутренний фон.
– Не спишь? – услышал он голос Портоса.
– Да нет… Не спится…
– Как ты насчет того, чтобы пойти что-то пожевать? Лино не против.
– Не возражаю.
– Тогда выползай.
Габлер выполз и вместе с Портосом и Арамисом направился по пустынному коридору в кабак. Кабаков на галере хватало, на каждом уровне, открыты они были круглосуточно, и кое-кто из пассажиров ухитрялся проводить там чуть ли не все время полета. Файтеры «Минервы» отнюдь не намеревались составлять таким конкуренцию – настроение было не то.
Миновав десятка четыре дверей по обеим сторонам коридора, они увидели прямо по курсу мигавшую в воздухе разноцветную вывеску: «Твоя звездная спортула[52]».
После тесной каюты кабак показался Габлеру невероятно просторным. Не кабак, а футбольное поле. Там играла негромкая музыка, стены переливались всеми цветами радуги, и благоухало, как в цветнике. Десятка три посетителей пили и ели за столиками, а на свободном пространстве у дальней стены покачивались в медленном танце несколько пар. Столики, разбросанные по этому полю без всякой видимой системы, отличались разнообразием очертаний: тут были и треугольные, и квадратные, и с еще бо́льшим количеством сторон, а также прямоугольные, круглые, овальные, в форме полумесяца и каких-то вообще немыслимых фигур. Хочешь свершать трапезу в одиночестве – к твоим услугам стол с одним стулом, для парочки – два стула, троица может расположиться за треугольным столом, и так далее. В отличие от кабаков на любой из планет столы тут нельзя было сдвинуть, и стулья тоже – все было намертво вмонтировано в пол. Это и понятно: искусственная гравитация искусственной гравитацией, но если вдруг она исчезнет, то хоть мебель останется на месте. Мало ли что может случиться в космосе – Крис еще с детства помнил кошмарную историю, приключившуюся с галерой «Титан»…
