Владимир Пекальчук - Долина смертных теней (СИ)
Слепнев задохнулся от возмущения, остальные начали удивлённо переглядываться, затем Ворон спросил:
— Постой… Как это «не знал»?
— Я потерял память, — Пустынник был совершенно спокоен, как обычно, — потому реальной рыночной стоимости приносимых мною документов не знал. Но это несущественно теперь уже. Во избежание дальнейших недоразумений, сообщаю, что Оля хоть и грубо, но достаточно верно изложила нашу точку зрения — я более не намереваюсь лезть из кожи ради людей, которые меня обманывали много лет.
— Послушай, Пуст… Артур, — вмешался Макс, — Звягинцев — неплохой человек. Просто Ставрицкий практически держит его за горло, это не ректора вина, что…
— А я и не говорил ничего про вину, — мягко ответил сталкер, — только пытаюсь донести до некоторых мысль о том, что я никому ничего не должен. И ещё одно. Я тут уже бывал, это факт, но в то время у меня, скажем так, было не всё хорошо с памятью, так что сейчас я вспоминаю то, что вижу, в основном.
Петруха толкнул локтем Сергея и негромко сказал:
— Выходит, Ставрицкий поднял за счёт него дикий барыш? Жирный ублюдок, его бы давно следовало голым за ворота выставить…
— Потише, парни, — одёрнул его Латышевский, — я хотел бы вам напомнить, что это при Ставрицком наш город стал обучать в полтора раза больше студентов, а экспорт продовольствия вырос в два раза. В результате чего снизилась смертность во всей округе, количество населения выросло на четыре процента за последние пятнадцать лет, снизились заболевания из-за авитаминозов. Я не оправдываю Ставрицкого — просто вам стоит понять, что он, хоть и ублюдок как личность, в масштабах всей округи играет очень важную и положительную роль.
— И вообще, мы сейчас по уши в дерьме, — напомнил Виктор, — давайте вначале выберемся, а потом уже будем ругаться?
— Тоже верно. Кто это вообще такие? Людоеды?
— Думаю, нет, — покачал головой Пустынник, — скорее всего, охотники или сталкеры, только на местный лад.
— Они отходят, — сообщил Валера, вглядываясь в кусты, — я вижу движение на север от нас. Они удаляются.
— Так, соберитесь, — приказал Игорь, — будем прорываться! Раз они отходят на север, значит, мы рванём на юг, а затем свернём на восток и выйдем к реке!
— Если они отходят на север, значит, на юге нас уже ждёт засада, — Пустынник сменил магазин винтореза и вложил в неполную обойму несколько недостающих патронов, — так что прорываться надо на восток.
— Нет, как раз на востоке и будет засада, ведь они знают, что мы туда идём!
— Они знают, что мы знаем, что они знают, что нам надо на восток, и потому думают, что мы на восток не пойдём, опасаясь засады, — сказал Пустынник и, не давая собеседникам времени на переваривание этой заковыристой фразы, пресёк дальнейший спор на корню: — так или иначе, мы с Олей прибиваемся на восток. Вы — как сочтёте нужным. Оль, ты готова?
Рысь кивнула:
— Но ты уверен, что разделиться — хорошая идея?
— Ладно, восток так восток, — согласился Игорь, — ну что, готовы? Тогда вперёд!
Пустынник одобрительно кивнул:
— Я иду первый. Оля — за мной. Все делайте то же самое, что и я! Иван Иванович, давайте-ка сюда пулемёт!
Он рывком перебросил своё тело через парапет и, пригнувшись, двинулся вперёд с завидной прытью — и это несмотря на груз весом примерно в пятьдесят кило, считая вместе с пулемётом. Остальные выбирались из фонтана и двигались следом.
Маневр был разгадан не сразу: только через тридцать секунд с двух сторон раздался негодующий, полный досады вопль. В ответ Пустынник выпрямился и полоснул по кустам справа длинной очередью. Несмотря на то, что стрельба велась с рук, пули легли довольно кучно, и Макс в который раз отметил про себя, что этот странный сталкер слишком уж универсален, всезнающ и вездесущ. Если потеря памяти — правда, то кем же он был раньше?
Над головой просвистела стрела, красноречиво доказывая, что время для размышлений крайне неподходящее. Наёмник стремительно выпрямился и ответил выстрелом из подствольного гранатомёта. Взрыв взметнул вверх листья и ветки куста, затем по площади прокатился истошный, душераздирающий крик. Попал, понял Макс, и теперь есть надежда, что враги хотя бы на короткое время будут деморализованы ужасной участью своего товарища, может быть, даже и не одного.
— Хороший выстрел, — прохрипел сзади Игорь.
Изнемогая под тяжестью оружия, патронов и припасов, согнувшись в три погибели и скрываясь в кустарнике, люди пересекли площадь и оказались в узкой улочке.
— Уходим между домами, — махнул рукой Пустынник, и все последовали за ним.
Только через пять минут бешенной гонки сталкер завёл группу в обычный, ничем не примечательный пятиэтажный дом. Поднявшись на второй этаж и спрятавшись в одной из пустующих квартир, люди наконец смогли передохнуть.
— Только тихо! — предупредил Пустынник, — я уверен, что они следят за нами. Не подходить к окнам, молчать и не шуметь, даже когда они будут на первом этаже!
— В чём твой план? — негромко спросил Ворон.
— Этот дом имеет второй выход. Враги подумают, что мы хотим сбить их с толку и сделать вид, будто прячемся, а сами выйдем с другой стороны и скроемся. Они будут пытаться нас догнать, в то время как мы действительно тут спрячемся. Рискованно, конечно, но мы всё равно не уйдём от них с таким грузом. Я предполагаю, что у них не меньше двух десятков человек — для меньших групп тут весьма опасно. Я подстрелил, возможно, одного или двух, Макс точно убил минимум одного, так что мы по-прежнему в меньшинстве.
— Чёрт возьми, у них же только луки, — проворчал Петруха, — неужели наше превосходство в вооружении ничего не значит?!
— Ничего. Значило бы в открытом бою, но теперь они не полезут в лобовую атаку. Будет игра в прятки и засады. Кто кого подкараулил — у того и первый выстрел. Кто первый выстрелил — тот и победил, а из чего стрелять — неважно, лишь бы владеть своим оружием хорошо.
— И долго нам тут отдыхать?
— Как минимум до завтра, полагаю. Рыпаться сейчас куда-либо рискованно.
— Может, попытаемся выбраться ночью? — предложил Латышевский, — у нас всех есть приборы ночного видения, а у них нет, так что мы можем использовать это преимущество…
— А они и не нуждаются в них, — спокойно ответил Пустынник, — я советую вам забыть всё, что вы знаете о мире. Здесь всё иначе. И люди тут тоже другие.
— Постойте, вы хотите сказать, что они… видят ночью?!
— Если вы, люди с танками и автоматами, не смогли устоять против «химеры», то те, кто выжил здесь без мощного оружия, просто не могут остаться такими же, как были. То, что волкари приспособились к экстремальным холодам, вас не удивляет? Ну так и приспособленность к экстремальным врагам — явление того же порядка.
Несколько секунд все ошарашено смотрели на Пустынника, затем Слепнев сказал:
— Выходит… Выходит, что алчущие — не единственная форма мутации человека под воздействием «химеры»? Боже мой, и вы знали это, всё время знали и не сказали…
— Нет, — покачал головой сталкер, — я не знал этого. Я просто сделал предположение. Дело в том, что алчущие выделяются среди других мутантов одним качеством: они продолжают оставаться носителями вируса и заражают им всех, кому удаётся вырваться из их когтей. Волкари, однороги, вороны — все они мутировали под воздействием «химеры», но более не являются носителями. Таким образом, почему бы не рассматривать алчущих просто как исключение, и не предположить, что люди тоже могут измениться и при этом не быть носителями? Зная, что люди, живущие здесь, хорошо видят ночью, быстро бегают и очень выносливы, вполне резонно предположить, что они также приспособились к новым для них условиям под воздействием вируса.
— Интересно, если это так, то получится, что «химера» — не биологическое оружие вовсе, — заметил Сергей.
— А что же ещё? — осторожно спросил Игорь.
— Понятия не имею, — пожал плечами тот, — но предназначение оружия — убивать и ослаблять. Какой смысл применять против врага то, что сделает его сильнее?
— Нет, это всё-таки оружие, — возразил старый микробиолог, — а эффект увеличенной приспособляемости — видимо только побочный эффект, вирус ведь тоже может мутировать.
В этот момент в окно влетела стрела, едва не попав в Слепнева. Стрелок находился в доме через улицу, также на втором этаже, и учёному крупно повезло: смертоносное жало прошло всего в паре сантиметров от его головы.
— Я же говорил не подходить к окнам, — осуждающе покачал головой Пустынник.
Макс дал короткую очередь из соседнего окна, полоснув по дому напротив. Прятаться бессмысленно, их обнаружили.
— Спускаемся, — скомандовал Игорь, — попробуем прорваться!
— Бесполезно. Они уже на крышах, любая попытка прорыва равнозначна самоубийству. Их больше, а мы будем внизу, в невыгодном положении, обременённые оружием и снаряжением. Они выносливее большинства из вас и идут налегке.
