Алексей Гравицкий - Четвертый Рейх

А еще эта проклятая дрожь в пальцах… Руки так тряслись по утрам, что бриться стало совершенно невозможно. Приходилось просить слугу… Унизительно.

В дверь осторожно постучали.

— Войдите, — раздраженно сказал Адольф.

Он точно знал, что кабинет совершенно звуконепроницаем. Так же как и двери. Так же как и окна. И никто никогда не мог войти сюда без разрешения, но… Но двери приоткрылись, словно тот, кто стоял снаружи услышал Гитлера. Это было невозможно, но тем не менее…

В проеме показалось лицо, в котором было что-то неуловимо обезьянье.

— Шпеер… Входите, да побыстрей.

Министр протиснулся через щелку.

— Что у вас за дурная манера, открывать дверь на одну треть. Вы же министр, Альберт. Неужели так и не научились распахивать перед собой двери?

— Есть двери и двери, мой фюрер. Некоторые я открываю сам, некоторые открывают передо мной другие, а в некоторые я не вхожу без робости.

— Льстец. — Адольф усмехнулся. Разговоры со Шпеером успокаивали. Наверное, можно было сказать, что рейхсминистр вооружений был единственным человеком, к которому Гитлер испытывал какие-то чувства. С Альбертом он беседовал…

В молодости Шпеер был хорош. Деловой красавец. Хороший организатор, архитектор не лишенный вкуса, именно такого, какой нравился Гитлеру. С возрастом черты лица его изменились, в них проглянуло что-то животное, над чем Адольф частенько подшучивал, но по-доброму, без злобы.

— Сегодня я открыт для хороших новостей, — сообщил Гитлер. — Если вы с дурными вестями, то придержите их до утра. День был не самый радостный.

— Один молодой инженер просит вашей аудиенции, мой фюрер.

— Я не удивлен. Если он из ведомства Гиммлера, то пусть катится к черту. Искать какую-нибудь полую Землю или другую дурь в этом же стиле. К сожалению, никакие мистические пляски с бубном не могут остановить проклятые русские танки.

Шпеер уклончиво пожал плечами.

— Этот молодой человек — материалист.

— Рад за него. Как его имя?

— Вернер фон Браун.

Гитлер задумался.

— Припоминаю. — Он нахмурился. — Опять Гиммлер? Гоните в шею! Я слышать не хочу ни о каких прожектах! Очередной бездарь? Они погубят Германию! Погубят Рейх! Бездари! Запомните, Шпеер, нет ничего хуже бездарей. Эти хитрые лжецы пролезают во все дыры, во все щели. Как мыши. Их род такой же огромный, как у крыс. Плодятся, плодятся, плодятся. Бездари! Это единственное, что они могут — размножаться! Пф!

Фюрер встал и нервно прошелся по комнате.

Шпеер прокашлялся. Ему очень не хотелось идти наперекор Гитлеру. Но империя стояла на глиняных ногах. Колосс готовился рухнуть! Нужно было цепляться за любую возможность, чтобы устоять. А еще лучше, избегнуть печальной участи.

— Мой фюрер, фон Браун не имеет отношения к Гиммлеру. Скорее наоборот.

— То есть?

— Рейхсляйтер сам заинтересован в работах этого инженера.

— Если вы хотели отрекомендовать мне этого специалиста, то это не лучший метод. Список интересов Генриха не внушает уважения.

— Но фон Браун ракетчик, мой фюрер. Он работает над А-4. Есть информация, что успехами в этой области мы обязаны именно ему.

Гитлер фыркнул. Но уже, скорее, для проформы. Проект А-4 имел большую перспективу.

— И что же хочет этот инженер?

— Аудиенции. — Шпеер пожал плечами. — У него есть какой-то фильм. Хотел показать. Но если вы, мой фюрер, твердо убеждены, что он ротозей, то я велю гнать его в шею.

Гитлер погрозил ему пальцем, и Шпеер понял, что аудиенция состоится. На ее результаты он возлагал большие надежды. Которым, впрочем, не суждено было сбыться.

— Вы хитрец, Альберт. Хитрец. За это вы мне и нравитесь. Ладно! Пусть показывает свой фильм. Через пятнадцать минут в просмотровом зале. И пусть туда принесут ромашковый чай.

После этого киносеанса простой инженер Вернер фон Браун вышел из просмотровой профессором. А у Третьего Рейха появилась определенная надежда. Альберту Шпееру, увы, встреча, которую он организовал, впрок не пошла. У него впереди были двадцать лет тюрьмы Шпандау. Но он не жаловался, ведь с другой стороны, многим участникам тех событий повезло значительно меньше.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Встреча с прошлым

Возле «Дальнего» толпилось с десяток черных кителей. Люди о чем-то переговаривались. На корабль не лезли, но и не отходили от него. Не то уткнулись в невозможность проникнуть внутрь, не то ждали чего-то. Или кого-то, кто принимает решения.

Александр сидел в кустах и зло стискивал зубы. Все шло не так. Когда возвращался к летному полю, рассчитывал незаметно добраться до корабля и, если не попасть на борт и закрыться внутри, то хотя бы проверить заблокировал ли капитан доступ к отсекам.

Сделать это под пристальным наблюдением собравшихся возле трапа аборигенов было невозможно. Оставалось ждать.

Ветер подул сильнее. От влажных его порывов затрещали ветви где-то высоко над головой. Кажется, ветер дул здесь постоянно. Иногда усиливался, иногда слабел, но движение воздуха не прекращалось.

Наросло, приблизилось знакомое уже урчание. К группе в черных кителях подкатил автомобиль. Этот выглядел изящнее, чем его предшественники, на которых увезли команду «Дальнего». Посадка ниже. Меньше угловатости. Какие-то утрированно-гнутые, округлые линии. Не иначе, начальство привезли.

Александр быстро облизнул губы. Значит, внутрь еще не лезли, ждали.

Машина остановилась. Люди в черных кителях засуетились, приосанились. Кто-то открыл дверцу автомобиля, и из салона вальяжно вылез солидного вида человек. Одного взгляда на происходящее хватило, чтобы Погребняк убедился в верности предположений.

Приехавший был спокоен. В фигуре, жестах, виделись размеренность, чинность, уверенность. Так ведет себя человек, давно получивший власть, знающий цену окружающим, себе и своей власти. Ожидавшие, напротив, растеряли всю свою суровость и откровенно лебезили перед ним. Не просто как перед начальником, а как перед большим начальством, от одного слова которого зависит карьера, судьба.

Походя слушая короткие объяснения, начальник решительно двинулся к трапу «Дальнего». Вот сейчас будет откровение.

Александр молча сидел в кустах и ждал. По трапу начальник поднимался с одним из черных кителей. Тот продолжал что-то говорить, но слов было не слышно. Расстояние, плюс с новой силой взбесившийся ветер, относящий голоса в другую сторону.

Двое добрались до верхней площадки. Погребняк замер. Секунда, другая, третья… Сколько их прошло? Кажется, прошла маленькая вечность. Лоб покрылся испариной, или это из-за влажного воздуха…

Наконец, начальник и его сопровождающий снова появились на трапе. Вниз шли быстро. Рожа начальника сделалась задумчиво-недовольной, и Александр выдохнул с облегчением. Хоть что-то Богданов сделал по уму.

Выходит, местные на борт не попадут. Если, конечно, кто-то из команды «Дальнего» их туда не запустит. Значит, надо найти команду. Один он все равно в воздух корабль не поднимет, даже если и залезет каким-то чудом на борт. И до Земли не долетит.

Двое в черном спустились по трапу, смешались с толпой внизу. Снова заговорили. Начальник растерял вальяжность, хотя и скрывал раздражение.

Нет, не добраться им до нутра корабля.

Ветер заметался в ветвях. Треск сверху усилился. Кусты накренило так резко, что Александр не успел среагировать и получил ветвями по физиономии.

Выматерился. Тихо. Готов был поклясться, что тихо. Что те, в черном не могли его услышать…

Но в фигурах появилось напряжение. Разговор оборвался. Аборигены спешно развернулись к стене джунглей, беря оружие наизготовку.

Черт!

На этот раз Погребняк даже не прошептал, только подумал. Он замер, стараясь не шевелиться. Люди с оружием смотрели в его сторону, и по виду их было ясно: настроены решительно.

Не могли, не могли они его услышать. Даже если ветер с его стороны. Не могли.

Снова налетел сырой, теплый порыв. Закачало деревья, пригнуло кусты. Защелкало, как ломающимися ветвями, где-то сбоку…

А потом застрекотало. Не в джунглях, а впереди, на летном поле.

Задергало отдачей оружие. Люди в черном палили яростно, решительно, не жалея боеприпаса. Словно пытались сказать не то джунглям, не то Погребняку, что это их территория. Они доказали на нее свое право и никому теперь не уступят ни пяди.

Очередь прошла совсем рядом, срезая свинцом кусты.

Застывший на мгновение Александр, уже не таясь, трехэтажно выругался и кинулся назад в чащу.

Оружие было если не допотопным, то старомодным. Не сами винтовки, а технология. По прикидкам Александра, на Земле таким оружием пользовались лет сто назад. Но менее смертоносным оно от этого не становилось.

Александр мчался через джунгли, не разбирая ни дороги, ни направления. Сейчас это казалось неважным. Важно было уйти от тех, которые стреляли в него, хотели его смерти.