Сергей Самаров - Резервация разума
– На уровне, говоришь, предположений. И какие у тебя возникают предположения?
– Эти шесть стерехов, – выложил я мысли, – остатки экипажа их погибшего корабля. Остальные погибли вместе с кораблем. Стерехи думают вернуться домой, на свой уровень, к женам и детям, к себе подобным. По крайней мере, трое из них думали. Трое других не торопились. На этой почве произошла ссора – разный взгляд на одну и ту же проблему. В результате – разделение на две группы. Одна группа решила возвращаться. Как им вернуться? Вернуться при этом они могут только через тоннель перехода ктархов. Для этого требуется попасть в ущелье ктархов. Они и попытались. И были убиты снайперами разведки погранотряда. Трое других пожелали остаться, сохраняя надежду, что за ними вернутся другие стерехи. Может быть, разделение произошло даже без спора, без ссоры. Трое отправили троих, чтобы те добрались благополучно, и сообщили своим собратьям, что здесь еще есть стерехи, для которых мы, люди, аборигены, такие же, как Пятница для Робинзона Крузо.
Меня поддержал мой шлем:
– Я думаю, что ты мыслишь правильно, хотя мне трудно понять, какое отношение имеет день недели к имени человека. Но это и не важно. Впечатление у меня сложилось такое, что ты хорошо знаешь стерехов, их характер и привычки, их психологию, хотя я ничего о них тебе еще не рассказывал, кроме нескольких малозначительных деталей. И потому я допускаю, что ты в прошлой жизни был стерехом, и где-то на уровне подсознания сохранил остатки былых понятий о себе самом.
Майор Медведь, кажется, хорошо слышал, что сказал мне мой квантовый киберкомпьютер. Но на последнее предположение внимания не обратил. Или просто вдаваться в чуждые ему философские мировоззренческие материи не пожелал. Майор жил настоящим, а не прошлым. А в настоящем шлем подтвердил мое только что высказанное предположение. Подтвердил авторитетно. Медведь вообще относился, как я уже заметил, к шлемам с большим пиететом, и принимал все сказанное ими за стопроцентную истину, хотя меня смущала даже в названии шлема приставка «кибер». Насколько я помнил, кибер – это биологический робот. Но в этом случае квантовый компьютер, который одновременно является биороботом может быть создан в двух вариантах. В первом варианте, его создавали на основе совмещения биологического материала и квантовых технологий в качестве помощника разумного существа. То есть, создавали, по сути дела, как живой организм, только с возможностью, видимо, подпитываться какими-то определенными зарядами вместо обычной пищи. И вместо конечностей он использовал, как инструмент, только мысль. Причем использовал толково, и даже лучше, чем люди часто используют свои руки и ноги. Тогда, как любое живое существо, несмотря на непревзойденные способности к математическому счету, переведенному на уровень логики, шлем может и ошибаться. При втором варианте, квантовый киберкомпьютер – просто чудо техники, с тем же применением, именно, только с частичным применением, биотехнологий. Но в целом это только машина. А приставку «кибер» носит только потому, что умеет общаться на уровне разумных существ. В этом случае на ошибку рассчитывать не приходится, потому что машины ошибаются только при повреждениях, а мой шлем повреждений не имел. Сам я склонялся к первому варианту потому, что заметил уже у шлема способность к сочувствию, как случилось с полковником Сорабакиным. Но, возможно, развитые и высокие технологии ктархов смогли смоделировать и эту способность. Смоделировать, оцифровать, и заложить в программу квантового киберкомпьютера. Ответ на этот вопрос мне мог дать только адмирал Гжнан, сын Амороссэ или сам шлем, если у него нет причин что-то от меня скрывать. И я, может быть, даже проявив человеческую бестактность, напрямую мысленно спросил об этом свой шлем. Он задумался ненадолго. Видимо, просчитывал какие-то свои обычные варианты – к чему может привести мое знание, и какие может иметь последствия для него самого, квантового киберкомпьютера, то есть, и для дела, которое мы вместе с ним делаем. Но, видимо, шлем опять прочитал мои мысли, и нашел их разумными и достойными ответа. И посчитал, что мое знание пойдет общему делу на пользу. И ответил достаточно подробно:
– Эта приставка «кибер» придумана специально для людей. Она взята из вашего языка, и, в действительности, не полностью соответствует моему функциональному предназначению и официальному названию в цивилизации ктархов. Но ктархи посчитали, что другого настолько же близкого по понятию слова в вашем языке подобрать невозможно, он слишком беден для этого и несовременен. Можно только долго объяснять, что я такое есть, и все равно до конца понятно не будет, как не будет отвечать аналогам в ваших понятиях. Да и многих аналогов в вашем мире просто еще не существует только по причине малых знаний людей об окружающем их мире. Если говорить, предельно все, что возможно, упрощая, то мои десять кубитов живут и функционируют в искусственно выращенных мозговых клетках, таких же, как мозговые клетки ктархов. И не выходят за внешнюю оболочку этих клеток. То есть, ктархи скрестили квантовые величины с живыми клетками, пусть и искусственно выращенными. И все мои расчеты, таким образом, происходят внутри мозговых клеток. А это уже значит, что, как существо искусственно-живое, я имею право на ошибку. Все живые организмы имеют право на ошибку, и допускают их время от времени. Я, конечно, реже других, поскольку квантовый рас-счет позволяет мне просчитывать все ситуации с тщательностью, и дает возможность выбрать лучший вариант. Другая моя функция вообще мало понятна людям, хотя давно известна ктархам. Вы называете это материализацией мысли, и к вам само понятие пришло из древних религий, и в предельно искаженном виде, как и понятие реинкарнации. Да, мысль, созданная в мозговых клетках, имеет способность воплощаться в действительности. Но мозг всех живых существ имеет очень мощный механизм торможения этих процессов, и даже инструмент полной блокировки. Иначе нельзя. Иначе легко вызвать на себя большую беду. Давай рассмотрим это на человеческом примере. Я не видел в вашем мире таких живых существ, как собаки, хотя знаю об их существовании, и знаю, как они выглядят. Более того, я даже знаю, что многие из собак кусают людей, и отдельные породы даже специально учат этому. В ваших местах массового обитания, которые вы называете городами, встречается много собак, гораздо больше, чем в мире существует ктархов. И, если бы не механизм блокировки мыслей, каждый раз, когда, завидев собаку, человек подумает, что собака может его укусить, она обязательно укусит.
Даже самая добрая собака. Мысль материализуется. Если человек будет переходить где-то в городе дорогу, и будет думать о том, что на него может наехать автомобиль, автомобиль на него обязательно наедет. Мысль материализуется. Если человек мужского пола будет думать о том, что его подруга женского пола нашла себе кого-то другого, она обязательно найдет. Мысль опять материализуется. И таких примеров можно перечислять множество. Сами люди не в состоянии включать и отключать механизм блокировки и торможения. Точно так же, как и ктархи. Только единицам усилием воли удается этого достичь. Квантовому киберкомпьютеру, то есть, мне, это доступно. И это мое выигрышное качество. Если бы я не был живым организмом, если бы я был простым механико-электронным роботом, то ни о какой материализации мысли вообще не могло бы идти речи. Для этого необходимо иметь живые мозговые клетки. А чтобы осуществилась возможность блокировки механизма торможения исполнения желаний, как вы говорите, материализации мысли, необходимо эти живые мозговые клетки срастить с кубитами. Кубитов должно быть, как минимум, два, чтобы механизм функционировал, но лучше, чтобы их было намного больше. При двухкубитном разуме требуется значительное волевое усилие и мощнейшая концентрация внимания для достижения цели. Сама функция блокировки требует обычно большего количества кубитов. Тогда материализация становится обычным житейским процессом. Так, первые шлемы функционировали на шести кубитах, потом произошел рывок сразу до десяти. А вот стерехи остановились на двух кубитах, да и то, как я подозреваю, не сами достигли этого, а воспользовались плодами чужого труда, который они, как обычно делают, украли, и это не позволяет им управлять процессом материализации. Природной концентрации внимания им не хватает. И именно потому они уже несколько столетий охотятся за шлемами. Однажды им удалось захватить шлем. И некоторое время они им пользовались. Кстати, весьма неразумно ставили опыты. Но у шлема иссякла энергия, а стерехи не знали, как подпитать его. Узнать о пополнении энергии сразу они не догадались. Как не догадались сразу материализовать второй шлем. В результате тот шлем так и остался где-то в их научных хранилищах, по сути дела, мертвый. Создать аналог они не смогли, хотя в своих опытах сначала пошли по правильному пути. А сейчас, спустя много лет, тот шлем уже погиб окончательно. Мы можем существовать без подпитки не больше года в исчислении нашего мира. Умирают мозговые клетки. И, если включить подпитку энергией, восстановятся только механические свойства.
