Андрей Буторин - Север
Он все-таки почти добрался до самого верха. И, скорее всего, добрался бы, но не сдержался – посмотрел назад. Две твари были от него шагах в десяти, еще две карабкались кверху чуть ниже. Нанас рванулся вперед что есть силы, и правая нога вдруг предательски соскользнула с припорошенного снегом камня. Если бы это случилось на равнине, он бы, возможно, и удержался на ногах, однако на склоне для этого уже не хватило сил. Нанас кубарем покатился вниз.
От нечеловеческого ужаса и отчаянья он заорал – громко, по-звериному, и сразу подавился забившим горло снегом. Вокруг кувыркались снег, небо и камни…
Перед смертью он успел лишь заметить, что летящая навстречу огромная каменная глыба была слишком уж ровной, чтоб оказаться простым валуном, и что посередине нее разинута черная круглая пасть… А потом эта пасть его проглотила, но он не увидел этого, потому что, прощаясь с жизнью, крепко зажмурился.
А когда, ударяясь с гулким грохотом всеми частями тела о жесткие выступы, об острые края, он наконец куда-то прикатился и открыл глаза, ничего не увидел тоже, потому что со всех сторон его окружала тьма.
Нанас хотел подняться на ноги, но пока получилось лишь сесть. Голова все еще кружилась, будто он продолжал, кувыркаясь, куда-то лететь. Все тело нещадно болело, хотя, пошевелив руками и ногами и не ощутив новой боли, юноша посчитал, что кости его каким-то образом все-таки остались целы. Вероятно, волшебная шуба оказала свое защитное действие и в этом.
Он еще раз огляделся, но с тем же самым, что и ранее, успехом – кроме сплошной черноты, ничего не было видно. «Я себе, случайно, глаза не выбил?..» – пришла вдруг в голову жуткая мысль. Нанас зашарил по поясу и дрожащими руками достал кремень с кресалом. Искры в полной темноте показались столь яркими, что в глазах еще долго плавали цветные пятна. Но глаза были целы, и это принесло ему непередаваемое облегчение. Вроде бы ничего не изменилось, вокруг все та же тьма, а на душе стало вдруг радостно и спокойно. На то очень и очень короткое время, пока в неуемную его голову не пришла новая мысль: «А может, я умер и нахожусь сейчас в Нижнем мире?»
Нанас, забыв об усталости и боли, вскочил на ноги и вновь завертел головой. На сей раз он догадался посмотреть наверх и увидел там светлое пятнышко. Судя по всему, это и была та самая «пасть», через которую он залетел сюда. А если так, то через нее, наверное, можно было и выбраться назад. Вряд ли в настоящем Нижнем мире есть для умерших выход обратно, в Средний мир.
Нанасу сразу захотелось это проверить и окончательно убедиться в том, что он жив. Правда, чтобы и дальше оставаться живым, лучше не выходить сразу наружу, где его могли дожидаться синеглазы. Но хотя бы посмотреть, правда ли это тот самый выход, не терпелось ужасно. Только сначала надо было понять, как теперь подниматься к этому пятнышку света? Постой-ка, сказал парень сам себе. Вниз ведь я не летел, а по склону катился, так? А значит, по склону можно и обратно забраться, надо только этот подъем отыскать! Выставив руки, он стал, поворачиваясь, делать мелкие осторожные шаги. Наконец рука коснулась чего-то шершавого и холодного, на ощупь похожего на старый металл – такой, как тот, из которого была сделана большая «вежа», где они пережидали буран. Только здесь металлической была не стена, а всего лишь узкая, с пол-ладони, полоса, с резким уклоном уходящая кверху. Нанас сделал еще один шаг и споткнулся, едва не упав. Наклонившись и пошарив руками перед собой, он нащупал выше подошв что-то вроде доски, но тоже металлической и совершенно дырявой. Точнее, она будто бы и состояла из одних лишь квадратных дыр, связанных между собой короткими металлическими стенками. Нанас попробовал встать одной ногой на эту дырявую доску. Та легко выдержала его вес. Тогда он вновь наклонился и стал шарить дальше, догадываясь уже, что нащупает теперь. Догадка оказалась верной – чуть выше и чуть впереди лежала такая же доска. Точнее, не лежала, а висела, поскольку под ней ничего не было. Зато выше нее оказалась еще одна, и можно было сказать почти наверняка, что такие же доски шли до самого верха, до светлого пятнышка выхода. Нанас нашарил рукой полосу, которую он обнаружил первой, догадавшись уже, что та была нужна, чтобы держаться при подъеме или спуске. Вот только… Если подъем тянулся понятно куда – наверх, к небу и свету, то куда, интересно, вел спуск? Ведь для чего-то духам понадобилось пробить эту сопку и навешать тут дырявых досок из металла! Ну да ладно, поступки духов, как он не раз убеждался до этого, все равно не понять, так что не стоит и забивать этим голову.
Нанас стал сначала медленно, а потом все уверенней и уверенней подниматься к «проглотившей» его «пасти». И эта преждевременная уверенность едва не сыграла с ним злую шутку. Хорошо, что он почувствовал заранее, будто с каждым новым шагом стал все сильнее раскачиваться. И вот, сделав очередной, уже более осторожный шаг, юноша не смог нащупать впереди полоски, за которую только что держался. Это и заставило его вовремя остановиться. А еще через какое-то время уже попривыкшим к темноте глазам хватило и слабого света от пятнышка наверху, чтобы разглядеть – доски перед ним тоже кончились.
Нанас задрал голову и, напрягая глаза, увидел, что они продолжались и выше, но чуть сзади, и достаточно высоко, чтобы до них можно было дотянуться. То есть, это выглядело так, словно он был муравьем и полз вверх по наклонной веточке. Но веточку кто-то переломил, так, что ее нижняя половина сильнее склони лась к земле, а верхняя осталась висеть как и прежде. И он, муравей, оказался сейчас как раз на нижней веточке. Путь наверх был отрезан.
Нанас осторожно спустился обратно, с каждым шагом все отчетливей понимая, в каком положении он очутился. Когда его ноги нащупали ровную поверхность, они уже ощутимо тряслись. Пришлось даже сесть, чтобы они успокоились, да и мысли с чувствами также следовало привести в порядок. Удивительно, но сильного страха он не испытывал – то ли уже устал бояться, то ли, не видя прямой угрозы, разум не находил для него причины. Гораздо хуже было то, что, помимо угроз, не было видно и всего остального. Глаза, хоть и привыкшие к темноте, не могли разглядеть ничего, кроме смутного узора из подъемных досок наверху, возле светлого пятна выхода, да самого этого пятна. Слышно тоже ничего не было. С одной стороны, это радовало – похоже, человек находился тут один, и в ближайшее время никто на него нападать не собирался, но с другой – мертвая тишина и непроглядный мрак слишком уж напоминали могилу. Разве что здесь не было тесно. Мысли о Нижнем мире снова полезли в голову, но даже к ним Нанас почему-то отнесся довольно спокойно. «Ну, хорошо, – подумал он, – пусть это Нижний мир. Но ведь и он не может быть совершенно пустынным, кто-то ведь должен был его населять?»
Продолжая сидеть, Нанас негромко позвал:
– Эй! Тут есть кто-нибудь?
Никто не ответил, зато юноше показалось, что гулкий звук его голоса не отлетел далеко, а словно наткнулся на близкие стены.
– Эй! – крикнул он громче. – Э-ге-гей!!!
Эха и впрямь не было. Сразу стало неуютно, в голову опять вернулось сравнение с могилой. Хорошо еще, что наверху виден был свет, напоминая, что, он, Нанас, по крайней мере не засыпан землей. Да и под ногами – он встал и притопнул, а потом наклонился и убедился на ощупь – тоже была не земля, а холодный камень, не очень гладкий, но ровный. Теперь не мешало бы выяснить, где расположены стены и нет ли тут другого выхода. Было бы странно, если бы духи вырыли в сопке дыру просто так – ради самой дыры, да еще соорудили доски для подъема и спуска. Теперь, правда, только для спуска, но вряд ли так было всегда. Конечно, понять деяния духов очень трудно, а зачастую и совсем невозможно, но сейчас хотелось верить, что какой-то смысл в этой темной норе все-таки был. А проверить, ведет ли она куда-нибудь дальше, можно было прямо сейчас. Даже нужно.
Нанас вытянул руки и медленно пошел вперед. И вдруг почему-то вспомнил о том, что, убегая с места схватки, не взял с собой мешка с защитной шубой для Нади. Но он тут же выбросил эту неуместную мысль из головы: во-первых, до того ли ему тогда было, во-вторых, с мешком он бы далеко не убежал, а в-третьих, теперь-то какая разница – девушки в этой норе все равно быть не может. Едва юноша успел закончить свои рассуждения, как его левая рука уперлась в стену, такую же каменную, шершавую и холодную, как и пол. Нанас отступил вправо, и вскоре вторая рука также нащупала стену. Тогда он, продолжая касаться кончиками пальцев этой стены, вытянул вперед левую руку и осторожно двинулся вперед.
Неожиданно, так и не нащупав ничего впереди, он ощутил под пальцами правой руки пустоту. Сделав еще маленький шаг, Нанас зашарил вокруг ладонью и все-таки нашел пропавшую стену, только она теперь повернула направо. Потоптавшись вокруг, юноша обнаружил, что повернула, только уже влево, и другая стена. Получалось так, будто узкий проход, по которому он двигался, привел или в некое более широкое пространство, или влился в новый. После осторожных передвижений с вытянутыми руками, парень убедился, что верно именно второе. Новый проход был гораздо шире первого и тянулся в обоих направлениях.
