Мария Симонова - Диагноз – бессмертие. Одержимые бессмертием
Короче, урок не пропал даром — Арчи уже сорок четыре года, и он надеялся прожить еще как минимум столько же. Главное, не нарушать собственных заповедей. А где–то там, наверху, на смотровой террасе сейчас находится экселенц. И каждый визит к нему можно приравнять по опасности к самому сложному ликвиду. Именно поэтому Арчи на доклады упорно ходил пешком, да и этажей–то здесь всего двенадцать. Очередной доклад по розыску ронина: тьфу, даже слово такое выговорить неприятно. Словно язык пачкаешь. Уж проще — отступник. Так вот, очередной доклад выглядел, на взгляд референта, странно. Запутанно как–то. И Арчи так и не решил про себя — что скажет, как отреагирует экселенц.
Клавдий выслушал доклад на удивление спокойно, даже равнодушно. Посмотрел на склонившегося референта, потом на унылые окрестные холмы, покатал под языком привычный комок наркотика:
— Значит, все–таки Женевьева?.. Машину ее обнаружили?.. Арчи кивнул:
— В Тропареве. На общественной автостоянке…
— Само собой — пустую. Там караулить бесполезно, отзови людей — от тачки просто избавились. Значит, Женевьева… Я подскажу тебе один проверенный веками метод, Арчи… Ищите женщину. Ищите…
Наследник Президента Восточно–Европейского Союза, уже де–юре, известный своей выдержкой Гарри Левински орал в микрофон так, что дрожали стены:
— Ты, Бычара, мне ваньку не валяй! Разыщи этих козлов хоть из–под земли, доставь ко мне! Я им лично яйца откручу!. Узнали, что это за сучка там была? Узнали? Ага. Ее тоже найди. Работай, мать твою, работай!!!
Тренькнул сигнал коммуникатора:
— Вас вызывает Администрация господина Президента Белобородько. На связи инспектор по особо важным делам Гор Александр Васильевич. Соединить?
Левински почесал за ушами обеими руками и сказал уже несколько спокойней:
? Ладно, Бычара. Работай. — И коминсу: — Соедини.
Да–а. Роскошь — это не только красота при максимуме комфорта. Это еще и разнообразие по максимуму затрат. Короче — нет предела совершенству. Были бы деньги.
Такого рода мысли — да нет, какие там мысли, одни ощущения — бродили во мне при первом беглом осмотре «моего» симферопольского имения. Смешение стилей и жанров — от готики до постмодерна, при этом все органично, без единой аляповатости, с ощущением вкуса во всем — до самой мелкой детали. Вряд ли это было заслугой самого Левински — скорее его дизайнера. При благоустройстве такого рода помещений чаще всего использовались голографические панно, дающие полную иллюзию самых изысканных интерьеров, сменяемых нажатием кнопки хоть десять раз на дню по желанию и настроению хозяина. Удовольствие, само собой, из разряда супердорогих, но подлинная обстановка вставала владельцам особняков дороже на несколько порядков. А при использовании натуральных материалов цены взлетали до астрономических.
Уложив спящего старика в одной из роскошных спален, я продолжил осмотр своих владений: на время моего пребывания здесь я без зазрения совести собирался считать их своими. Не скрою, это было приятно. Более чем. Здесь все было настоящее — от шкур редчайших джангойских тигров, украшающих стены в прихожей, до огромного камина со стопочкой дров (деревянных!) и фарфоровыми пастушками на каминной полке. Этих я даже потрогал, хотя мне, собственно, было плевать, настоящее все это или только голографические фантомы. Другое дело Жен бродя вслед за мной по вилле с полуприкрытыми глазами, прикасаясь изредка к предметам, она, по–моему, медленно, но верно теряла ощущение реальности.
В центре большой комнаты–пещеры, обитой темно–красным бархатом, со стенами, мягко перетекающими в диваны, Жен остановилась, медленно кружась.
— Костя… Гарри… Это… сказка… Или сон?.. У девочки явно было обостренное восприятие роскоши. То есть я хотел сказать — прекрасного.
— Я предпочел бы, милая, чтобы все это было вашим наркотическим бредом. — Это Грабер, шедший за нами по пятам, подал голос. По всему было видно, что
он тоже не остался равнодушным к красотам «моего» особняка. Какую поэтическую метафору выбрал — не просто бред, не пьяный бред, а «наркотический»!
— В этом ее «бреду», партнер, нам предстоит отсиживаться ближайшие двое суток. По мне — так он очень даже подходящий. Или вы предпочитаете свой собственный, с жареным агентом, в Бирюлеве? — Я отстегнул поясную сумку, снял пиджак и бросил все на изгиб вытекающего из стены комфортного кресла: ми–яи–бар, импульсный массаж, купольный голопроектор — только плюхнись, и все тридцать три удовольствия к твоим услугам плюс нейростимуляция — если я не ошибаюсь, металлическая полусфера на уровне головы приспособлена именно для этой цели.
Но плюхаться я не собирался. Вернее — собирался, но не туда.
— Жен, детка, не стой как в музее — все это в твоем распоряжении минимум на пару дней. Делай здесь что хочешь, отдыхай, гуляй, только не заблудись. Да, и о старике позаботься — не оставляй одного надолго. А то проснется, увидит, что вокруг рай, и решит, что нечаянно умер.
Жен плавно, словно привидение, вышла, я невольно проводил ее глазами. Где бы она ни родилась, она была создана для таких интерьеров. Точнее — именно такие интерьеры служили ей достойным обрамлением.
— Что вы собираетесь делать, Бессон?.. — Грабер, сурово сдвинув брови, сверлил из–под них своими буравчиками.
— Может быть, дорогой партнер, вас это и удивит, но мне тоже иногда надо спать. — Я рухнул на ближайший диван и оттуда с интересом наблюдал, как Грабер начинает размахивать руками: — Но сейчас об этом не может быть и речи! Неужели вы не понимаете?! Выпейте стимулятор, Бессон!
Возьмите себя в руки! — В его голосе вновь начали прорезаться командные нотки. Забывается партнер, наглеет прямо на глазах — не иначе как атмосфера резиденции его высочества располагает. Я пока молчу — интересно, как далеко его на этой волне занесет. — У меня для вас срочная работа! — И, видя, что я не реагирую, перешел к угрозам: — Не забывайте о «сердечнике»! Я могу расценить ваше поведение как отказ от сотрудничества! — Эк его распирает. Аж взопрел. — В таком случае… — Пора, пожалуй, разбавить этот зажигательный монолог.
— В таком случае, Грабер, вы останетесь ни с чем без аппаратуры, без профессора и без специалиста, способного выполнить вашу «срочную работу». Да, чуть не забыл — и без этих апартаментов. Потому что, как только я откажусь от сотрудничества с вами, я вас отсюда вышвырну. И тогда знаете куда вы сможете засунуть свой «сердечник»?.. Догадались? Можете рискнуть прямо сейчас — а вдруг обретете бессмертие?
Вообще–то я немного смягчил свои угрозы — разумеется, никуда я бы его не вышвырнул. В тот момент, когда я разорвал бы соглашение с бывшим шефом, я бы его просто убил, не успел бы он и пикнуть. И лис отлично это понимал. Потому и отвернулся, пряча глаза–в них наверняка тлело желание перегрызть мне глотку, не сходя с этого места, прямо на этом бордовом диване. Я хмыкнул: неврастения, батенька, — бич уроженцев благополучных миров, и бороться с ней практически бесполезно — врожденное. Но Грабер боролся когда он вновь заговорил, голос его звучал немного скрипуче, но уже почти спокойно:
— Ладно, спите. В конце концов, всем нам надо набираться сил. — Лис умел проигрывать. Но ничего не забывал. Что ж, нусть помнит — пока мы нужны друг другу, он не опасен. Ну а после…
— Я советовал бы вам перебраться в спальню, — сказал Грабер как ни в чем не бывало обычным своим назидательным тоном.
— Из вас бы вышла отличная классная дама, Грабер. Спокойной ночи.
— …Итак, господин Левински, ни о каком покушении на вас не могло быть и речи. Преступники просто заметали следы. — Гор вот уже около пяти минут излагал перед наследником престола оперативную версию событий в «Амбассадоре», не особо радуясь этой чести. Сесть ему так и не предложили, из чего Гор сделал вывод, что Гарри уже входит в роль главы государства. — Расследование дало некоторые результаты, однако информации пока недостаточно. Поэтому я должен задать вам несколько вопросов.Левински снисходительно кивнул:
— Мои люди уже ведут поиски. Вы понимаете, что этот инцидент затрагивает мою честь и достоинство! И я просто не могу остаться в стороне от хода расследования! — «Только–только признали наследником, а уже распинается передо мной, словно с трибуны. Репетирует. И замашки — куда тебе отцовским!» — думал Гор. Словно в подтверждение Левински ослепительно улыбнулся Гору, как если бы тот фотографировал его на плакат для рекламной кампании: — Как мы и договорились, я готов сотрудничать с Администрацией и предоставить вам все необходимые материалы по этому делу. Давайте, хе–хе, работать вместе.
Подавив презрительную мину — «Давно ли ты стал таким сладкоречивым? Работать вместе? Я б тебе поработал, если бы не эта жирная свинья, — советник!» — Гор с каменным лицом произнес:
