Сергей Шемякин - Освободите тело для спецназа
На душе у него сразу стало легче, настроение поднялось и быстренько переодевшись в спортивную форму, Глеб побежал разминаться в парк.
Всё получалось лучше чем обычно: и удары, и связки, и блоки. «Сэнсей был бы доволен», — радовался он, колошматя ствол дерева. Даже кулаки ныли меньше обычного, то ли пообвыкли, то ли организм не замечал такой мелочи, как кулаки. «Как заново родился!» — сделав высокий прыжок, подумал он, ощущая бешеный прилив сил и энергии. Тело его то крутилось волчком, рассыпая молниеносные удары, то после яростного «Киай!» застывало в секундной задержке, чтобы через мгновенье взорваться новой чередой неуловимых движений….
За газеты сержант взялся после обеда, начав просмотр сразу с четырнадцатого числа — той даты, когда убили Хадсона, а его ранили под Ланчином. Он понимал конечно, что нужное ему сообщение могло быть и раньше. — Астральный мир штука сложная, здесь и прошедшие события, и настоящие, и будущие, порождённые не только действиями, но и помыслами людей. «Мешанина», одним словом. И не каждый сумеет разобраться и расставить эти астральные образы по временной шкале. А человек, обладающий таким даром, во все времена пользовался завидной известностью, не зависимо от того, как его называли: оракулом, прорицателем или ясновидящим. Да и те частенько ошибались, не в силах правильно осмыслить увиденное. Однако есть еще и интуиция, а та определённо подсказывала Глебу, что раньше 14-го газеты можно и не листать — зряшная работа!
Кстати, интуиция — тоже чувство дарованное и рождённое астралом. Многие люди получают жизненно важную информацию напрямую, а большинству — подсказывают. «Это ангел-хранитель меня уберёг!» — не стесняясь говаривали в старину. «Да ты в рубашке родился!» — говорят теперь счастливчику, избежавшему смертельной опасности, считая неудобным поминать каких-то ангелов. Поотвыкли уже! А они есть. Практически у каждого человека! И не один, а как правило несколько. Подсказывают, направляют, заботятся. Они знают тебя по прошлым жизням. Ты им друг, они любят тебя. Они твои спутники и советчики. Прислушайся к своему внутреннему голосу человек. Духи-наставники всегда помогут!
Глеб и прислушался. И начав просматривать «Акрон-Пресс» с пятнадцатого числа, уже через два номера наткнулся на то, что искал. «Хадсон!» — ахнул он, впившись взглядом в две фотографии, сопровождаемых небольшой заметкой. На одной топорщился искореженным металлом тот самый автомобиль, привидевшийся ему во сне, а на второй — портрет Хадсона, помещённый в траурную рамку. Портрет чуть размытый (видно увеличивали с какого-то документа), но не оставляющий никаких сомнений.
Ткач торопливо прочитал заметку:
«Семнадцатого августа, ранним утром, офицер патрульной службы Морис Кортейн в ста футах от полотна двести двадцатого федерального шоссе обнаружил тело погибшего в автомобильной катастрофе мужчины. Куда мчался прошлой ночью Джимми Хантер — частный сыщик из Иллинойса?!»
«Надо же, как похож! — еще раз недоверчиво посмотрел Глеб на снимок и даже подошёл к зеркалу, чтобы окончательно в этом убедиться: — Копия!»
Мысли тут же завертелись клубком, связывая все события воедино: «Ошибся видно кто-то с Хадсоном…. Хотели сыщика… сыщика хотели… а убили совсем другого… Судьба видно…. Бедняга Рич… А этот парень из Иллинойса — молодец! Крепко он хвост прищемил, если по всему штату за ним гоняться стали, сволочи!»
— Ну погоди… робяты, — с угрозой выдавил он по-русски, — ещё не вечер! Сочтемся!
Сержант ещё раз прочитал заметку и начал прокручивать ситуацию:
«Хантер — из соседнего штата…. Наверняка расследовал какое-то местное дело, а следы привели в Дейтон. Тут его и решили убрать…. Видно вплотную подобрался, если пулями стали потчевать. А вот на кой чёрт его понесло в Акрон? — Непонятно!… Хотя почему именно в Акрон, а скажем не в Кливленд!?»
Глеб не поленился сходить к машине и достать атлас дорог.
Двести двадцатое шоссе соединяло Колумбус — столицу штата, с Кливлендом — крупнейшим портом на Великих озёрах. Акрон находился совсем недалеко от последнего, в милях пятидесяти, не больше. А дальше дороги вели на запад — на Толидо, и на восток — в сторону Буффало, огибая изрезанное побережье озера Эри. Так что журналист из «Акрон-Пресс», надо отдать ему должное — «зрил в корень»! И вопрос: «Куда мчался Джимми Хантер — частный сыщик из Иллинойса?» был не простым. Слишком много городов и городишек прилепились к побережью озера. И каждый из них мог быть конечной целью детектива.
«Ладно, разберёмся!» — с силой ударил кулаком в подставленную ладонь сержант. Громко и зло. Многообещающе!
Г л а в а 24
Под новеньким шерстяным пледом, полученным у сестры-хозяйки, было жарко, не смотря на открытое окно и опустившуюся ночь. Глеб долго крутился, чувствуя, как необмятая шерсть покалывает кожу. Но без пледа — не обойдёшься. Психиатрическая клиника не слишком подходящее место, чтобы уходя в астрал, бросить своё тело на произвол судьбы. Такая клиника (с точки зрения оккультизма) — астральная помойка, на которой правит слабость и зло. Это скопище лярв, проникших в чужой астросом, это скопище вселившихся духов и элементёров. Глазом не успеешь моргнуть, а твоё оставленное тело захватит новый хозяин. И горе тебе, если твоя душа слаба и нет сил, чтобы выкинуть обнаглевшую тварь подальше. В лучшем случае, если уживешься с ней, на всю жизнь останешься идиотом с робкими проблесками рассудка, а в худшем… Это будешь уже не ты. Останется лишь твоё тело и лярва в нем — полновластный хозяин. И будет оно в безумстве выть на луну или метаться по комнате, стуча головой в обитые поролоном стены…. А кому этого хочется?!
Глебу по крайней мере не хотелось. Вот и обернулся он в шерстяной плед на манер египетских жрецов — больших мастеров по части экстериоризации.[13] Те, правда, еще и бодрствовали над телом своего путешествующего собрата, образуя мощную магическую цепь, как для защиты, так и для поддержания его духовной силы. Но чего нет — того нет!
Сойдёт и шерстяное одеяло.
Глеб крутился долго и никак не мог войти в транс. И причиной тому была не жара — что-то мешало. Как только он начинал расслабляться, так тотчас в сознании возникала какая-то непонятная угроза. Просачиваясь неизвестно откуда, угроза становилась всё явственней. Ткач даже подобрался весь, пытаясь слиться с этими подспудными ощущениями. Он впитывал их как губка, всеми порами тела, стараясь почувствовать, понять, осознать, что же за этим стоит….
Нет! Ему ничего не грозило! Это он знал точно. «Кому же кому?! Близким… родным… знакомым?!» — напрягся он, обливаясь холодным потом. И в мозгу что-то «щёлкнуло», и тут же выплыло имя. «Сьюзен!» — кричало всё у него внутри. «Сьюзен!» — вот кто нуждался в помощи.
Он даже знал от кого исходила эта угроза. «Шавки проклятые! Не хватило смелости по-мужски отомстить, так решили с ней посчитаться! Подлюги!»
«Я спокоен, спокоен, спокоен», — произнёс он мысленно фразу, пытаясь вернуть себя в норму. Он повторил её ещё дважды, прежде чем почувствовал, что его перестало колотить.
«Мышцы расслабленные, тяжелые, тёплые», — начал он очередную попытку вхождения в транс, отстраняясь от внешнего мира. «Я всё могу. Я всё могу»….
На этот раз получилось. Под потолком Глеб провисел с минуту — вполне достаточно, чтобы осмотреться и свыкнуться с новым положением.
Тело Хадсона, завёрнутое в клетчатый плед, с бисеринками пота на лбу, лежало чужеродным свёртком и воспринималось как чужое. И только связующая серебрившаяся нить говорила об обратном! — Его это было тело, его! Глебово! Хотя конечно новое и не совсем привычное. Человек ведь и к обновке то не всякой привыкает, а тут тело. В старом то, как никак, двадцать четыре года землю топтал, а в новом — всего три недели. Ну, да не беда. Привыкнет!
Сержант представил себе лицо Сьюзен и чуть напрягся, усиливая желание увидеть её вблизи. Он не знал ни её адреса, ни телефона, но это ему сейчас было и не нужно. Её лицо, которое он представил отчётливо — вот та путеводная звезда, которая указывала дорогу.
Всё произошло почти мгновенно. Пауза темноты, расчерченная полосками красно-голубого цвета и Глеб, даже не успев сообразить, что начался перенос, оказался в метре от девушки. Та безудержно смеялась, как и её мать — приятная женщина лет сорока пяти. В первую секунду сержант подумал, что смеются над ним, но чуть повернувшись, сообразил, что стоит напротив телевизора.
— Мам, мам, ты только посмотри! — в изнеможении хохотала Сьюзен, протягивая руку к экрану, где вовсю потешал публику Бобби Хилл. Да, будь сейчас время, Глеб за кампанию тоже бы посмеялся над ужимками этого популярного комика, но времени, к сожалению, не было.
Опасность приближалась. Становилась явственнее и острее. Сержант стремительно вылетел на улицу и завис.
