Роман Злотников - Руигат. Рождение
Отто вздохнул. Что-то он слишком ударился в воспоминания, причем давние и по большей части не свои. Ведь на русском фронте он не был очень давно, да и когда был, отнюдь не находился в передовых окопах, если честно. А на западе все было совсем по-другому. Так что все эти страшные картины, всплывающие в его мозгу, скорее были результатом рассказов других офицеров, с которыми он лежал в госпитале или общался по службе. В его подразделениях служило много ветеранов, благодарящих судьбу за то, что она вырвала их из ада Восточного фронта. Во время дружеских пирушек они частенько живописали, каково это — драться с разозлившимися русскими… Впрочем, возможно, это была просто защитная реакция мозга на то, что пытались вытворять с ним чертовы тюремщики. Ну, или врачи, чтоб у них хвост отсох…
Покинув дом ученого, майор Отто Скорцени целеустремленно двинулся вперед. Его непримиримость, кроме идеологической и эмоциональной составляющей, имела еще и тщательно скрываемую прагматическую. Дело в том, что Отто отметил в речи странного ученого один интересный пассаж, который тут же породил у немца надежду не только выйти из этого невообразимого приключения без потерь, но еще и… помочь рейху! Беноль сказал: «Мы не обладаем технологией переноса материальных тел на столь значительное расстояние, хотя, вероятно, могли бы ее разработать». Это означало, что хотя бы теоретически на Землю можно вернуться, причем не просто во плоти, а еще и прихватив с собой все эти фантастические технологии, что, несомненно, помогло бы фюреру не только удержать азиатские орды русских на границах рейха, но и вообще развернуть их вспять и погнать туда, где им самое место, — в глухие сибирские леса и дикие степи… Однако для этого необходимо было первым вступить в контакт с правительством планеты и убедить местных чиновников действовать в соответствии с его планом. По мысли майора Скорцени, шансы на успех у него были неплохими. Эти ребята хотят отбить захваченную врагами (в роли которых, несомненно, выступали коммунисты или евреи — судя по тому, как безжалостно были вбомблены в землю виденные на экране прекрасные города, совсем как мирные немецкие, уничтожаемые этой направляемой мировым еврейством союзной авиацией). Отлично! У старого солдата, к тому же обладающего не только опытом обычной полевой войны, но и проведения специальных операций в тылу врага, а также формирования и развертывания крупных воинских подразделений, есть чем поделиться. А когда киольцы с его помощью вернут себе желаемое — пусть уж постараются исполнить то, что требуется ему…
Правда, положение осложнялось тем, что в деле принятия на себя обязанности эффективной помощи в развертывании и оснащении вооруженных сил Киолы у него было как минимум три конкурента. Ну так и что ж? Значит, надо первым войти в доверие к руководству и представить этих конкурентов не заслуживающими доверия. Ну или сделать еще что-то подобное. В конце концов, настоящий ариец воспринимает все, что мешает ему исполнить свой долг перед рейхом и фюрером, как препятствие, которое необходимо преодолеть, доказав свою силу и волю, а не как глухую стену, способную послужить причиной для отказа от исполнения долга. Его надежды питало еще и то, что, судя по тем картинам на экране, большинство местного населения относилось именно к арийской расе…
До ближайшего города он добрался довольно быстро. И немедленно подошел к первой попавшейся девушке. Отвесив по-венски галантный поклон, Отто спросил:
— Фрейлейн, не могли бы вы подсказать мне, как я могу обратиться к властям?
Девушка удивленно взглянула на него, улыбнулась и ответила:
— Симпоиса находится в Иневере.
О том, что центральный орган правительства Киолы именуется Симпоисой, майор уже знал, но предполагал, что обратиться туда напрямую будет затруднительно. Попробовал бы кто-нибудь ввалиться в имперскую канцелярию — в лучшем случае его ждали бы разборки в гестапо или управлении безопасности, а в худшем его просто пристрелили бы на ступенях здания.
— Благодарю вас, фрейлейн, но мне бы хотелось для начала нанести визит в… — Тут Отто запнулся, поскольку понял, что не представляет, как здесь называют городской магистрат или нечто подобное.
— В совет поселения? — подсказала девушка и звонко рассмеялась. — А что это за смешное слово, которым ты меня называешь?
— Смешное слово?.. — переспросил Отто. — А, вы имеете в виду «фрейлейн»? Ну, так у меня дома уважительно обращаются к девушкам.
— А где это? — оживилась киолка. — Я бы хотела туда слетать. Наверное, у вас забавно… — Она окинула Отто заинтересованным взглядом. — Я что-то не вижу на тебе личного терминала. Ты что, «отстранившийся»?
Майор озадаченно уставился на девушку. Но та не стала ничего пояснять, только махнула рукой в сторону ближайшей Террасы:
— Тогда сходи к «окну» и отыщи, где сейчас Тивлет. Так зовут главу совета поселения.
Отто посмотрел в том направлении, куда показала киолка. Терраса была широкой, просторной и располагалась в чрезвычайно живописном месте. Одна заковыка: там не было ни единого окна… Майор несколько минут недоуменно рассматривал террасу, а потом перевел взгляд на девушку, все это время пялившуюся на него ничуть не менее недоуменно.
— Извините, фрейлейн, но я не вижу никакого окна…
Девушка прыснула:
— Нет, если у вас там все такие забавные, как ты, туда непременно нужно слетать! Идем. — Она ухватила его за руку и потащила к террасе.
Там киолка подошла к ближайшей глухой стене, располагавшейся в тылу террасы, и ткнула в нее ладошкой. Стена… загорелась! Во всяком случае Отто так показалось в первый момент. Он даже слегка отшатнулся, но быстро понял, что это не огонь. Просто на стене зажегся экран (Отто оглянулся, тщетно разыскивая киноустановку), на самом деле чем-то напоминающий окно, в котором появилось яркое цветное изображение. Киолка прикоснулась к яркому значку, тот завертелся, и через мгновение экран полностью сменил изображение, выдав вместо яркой картинки нечто вроде листа личного дела — с такими майор изрядно поработал, когда разворачивал спец лагерь «Ораниенбург» в подразделении «Фриденталь». Да, пришлось тогда повозиться, так как численность личного состава увеличилась в три раза… На экране был портрет довольно молодого мужчины, сбоку шли строчки текста. Правда, их содержание для официального документа было фривольным, а то и неприличным. Потом изображение мужчины исчезло и появилось следующее, еще одно, опять… а затем все они пропали и возникло что-то напоминающее карту или, скорее, аэрофотоснимок, только цветной и очень четкий.
— Ага… сейчас в Ядре, — буркнула девчонка себе под нос и, бросив на майора испытующий взгляд, уверенно заявила: — Где Ядро, ты тоже не знаешь.
— Нет, — мотнул головой Отто.
— Тогда пошли.
Встреча с главой совета поселения стала для майора Скорцени настоящим испытанием. Во-первых, вопреки увиденному на экране, Тивлет оказалась женщиной. Но это было еще ничего, потому что, во-вторых, она оказалась чернокожей. Увидев ее, Отто даже притормозил, но только на мгновение, так что шедшая впереди девушка ничего не заметила. Она подошла к этой черномазой и весело поздоровалась:
— Привет, Тивлет, этот забавный парень тебя ищет.
— Меня? — Чернокожая в присутствии двух арийцев вела себя просто вызывающе свободно. Но, как гласила одна из немногих русских пословиц, что Отто услышал во время своего не очень долгого пребывания на Восточном фронте (его приятель Вилли был недоучившимся студентом-лингвистом и увлеченно собирал пословицы и поговорки на языке, «который обречен на вымирание»), — со своим уставом в чужой монастырь ходить не следует. Ну как-то так… Поэтому он стиснул зубы, изобразил вежливую улыбку и произнес самым светским тоном:
— Да, фрейлейн, я бы хотел встретиться с вашим руководством.
Обе женщины недоуменно переглянулись, затем чернокожая произнесла:
— Вы уже встретились. В этом поселении высшее руководство — я.
Отто снова растянул губы в нарочитой улыбке:
— Я уже понял это, фрейлейн, но я хотел бы просить вас представить меня вышестоящим руководителям.
Чернокожая снова смерила его недоуменным взглядом:
— Но тогда почему вы пришли ко мне, а не отправились сразу в Симпоису? Если вам нужны самые главные, то все они там. Я же отвечаю только перед людьми моего поселения. И кстати, что это за странное слово, которым вы меня все время называете?
— Это у него дома так уважительно называют женщин, Тивлет, — пояснила девушка. И добавила: — Я же тебе сказала, что он забавный. Видишь, он даже обращается к нам во внешней форме, на «вы», хотя разговаривает лицом к лицу. Я собираюсь слетать посмотреть на его поселение.
Во время этого монолога Отто привел свои мысли в порядок и, снова улыбнувшись, осторожно поинтересовался:
