Василий Сахаров - Когда пришла чума

- Мы к ней не прикасались! Мы не заразные! Сейчас шлепнем их, и все будет в норме!

- Батя! Не глупи! – закричал Степан. – Опусти оружие!

Однако Гена Иванов своего сына не слышал или делал вид, что не слышит. Дрожащими руками он попробовал снять «сайгу» с предохранителя, но пальцы не слушались. Тоже самое у Ильи: дикий ужас, паника и невозможность справиться с оружием. Хотя опыт охоты у братьев, наверняка, имелся.

- Бросили стволы! – отдал приказ Андрей Иванович.

Его команда была проигнорирована. Гена, наконец-то, опустил вниз предохранитель, а затем резко передернул затвор и стал поднимать ствол, направляя его на Светлану и детей.

Вот и как в такой ситуации поступить? Я это знал и взял Ивановых на прицел. Но тут же на меня набросился Степан, ударил по автомату и увел ствол в сторону. Но был еще дядька, и он стал стрелять в мужиков. Действовал быстро и бил точно. Одна пуля в голову Гены. Вторая в тело Ильи. Ивановы упали и он, не приближаясь к ним, провел контроль. После чего посмотрел на меня и Степана.

Младший Иванов не дергался. Он развел пустые руки в стороны и молчал. Его взгляд был направлен на отца и, если бы я захотел, то мог бы его легко пристрелить. Но зачем? Разве он не прав? Парень не хотел, чтобы отец погиб и на его месте, я поступил бы точно так же, постарался бы этого не допустить.

- На колени, - сказал я ему. – Руки за голову.

Он подчинился. Парень опустился на колени и, обойдя его, я ударил ногой в спину. Степан упал, и я спутал ему руки.

- Убьешь? – безучастно спросил он.

- Нет. Полежишь спокойно. Потом решим, что делать. Но убивать тебя смысла не вижу. Ведь ты понимаешь, что иного выхода не было? Либо твои родственники, либо дети.

Степан промолчал и, оставив его, я подошел к Андрею Ивановичу, который отвесил мне леща и прошипел:

- Ты куда смотрел? Совсем разум потерял? Ты мог подумать, что девчонка заразная и приближаться к ней нельзя?

Я огрызнулся:

- Так вышло. Растерялся, а тебя рядом не было.

- Пора самому думать. Не маленький уже и я не могу постоянно находиться рядом, чтобы твои сопли вытирать.

Можно обидеться. Но мне было не до того. Ведь я думал не о себе, а о девушке, в которую стал влюбляться и уже считал своей. Ну и о девчонках, к которым привык, конечно. Поэтому спросил старшего:

- Что теперь?

Андрей Иванович понял, что именно меня интересует, и ответил сразу:

- Оставляем Светку и девчонок на месте. Вещи у них будут, и палатку дадим. Продуктами, водой и лекарствами тоже поделимся. К себе их не подпускаем, стережемся. Отъедем дальше, я полянку неподалеку видел. Потом посмотрим. Может еще все обойдется. Степана заберем. Пока расклад такой. Если есть какие-то мысли, выкладывай.

Свежих идей не было. Поэтому я с дядькой согласился, и мы поступили, как он наметил.

Мы бросили Светлану и детей, а потом перебрались на другое место, с таким расчетом, чтобы ветерок с реки дул от нас. После чего я попытался поговорить с девушкой издалека, но она опустила голову и сделала вид, что мы не знакомы. Что это? Презрение или погруженность в собственные мысли? Я не знал. Просто смотрел на нее, и моя душа разрывалась на куски, а в голове хаотичные мысли:

«Как!? Почему!? За что!? Неужели Бог, если он есть, допустил это!? Ладно, мы с Андреем Ивановичем, на нас кровь! Возможно, заслужили мучительную гибель! А детей-то за что!? Чем они провинились!? А Светлана!? Какие грехи на ней!?»

Наверняка, не я один в этот момент задавал себе эти вопросы, и не только мне было плохо. Но о чужих бедах я не думал, ибо невозможно собрать в одном месте все горе мира, чтобы его мог пересилить один человек. Поэтому, покрутившись вокруг стоянки, я вернулся к машинам, и здесь меня скрутило. В солнечном сплетении образовался комок боли и, опустившись на колени, я сунул в рот два пальца и меня вырвало.

- Плохо тебе? – рядом, посматривая в сторону Светланы, которая стала медленно разворачивать палатку, спросил Андрей Иванович.

- Да, - поднимаясь, ответил я.

- Это душевная боль преобразуется в физическую. Так бывает.

- И что делать?

- Терпеть, Иван. Ничего другого не остается. И это только начало, потому что дальше будет хуже.

- Я выдержу.

- Понятное дело, что выдержишь. Куда ты денешься. Главное – не распускай себя и отгородись от беды барьером, а иначе с ума сойдешь или в себе замкнешься. А нам еще топать и топать.

- Знаешь, дядька, плевать мне на бункер Шарукана.

Как ни странно, но он мне не возразил, а помрачнел еще больше и сказал:

- Мне тоже. Но что-то подгоняет меня, заставляет двигаться, и я уже не в состоянии остановиться, пока не дойду до конечной точки.

27

Остаток дня и ночь прошли тревожно. Андрей Иванович наблюдал не только за Светланой и девчонками, которым не повезло. Но и за своим племянником, который мог совершить неразумный поступок. Парень молодой, он пока не стал черствым. А еще к стоянке могла приблизиться Светлана и Вагрин этого тоже опасался. Придется стрелять в девушку и в детей, если появится угроза, и он выстрелит. А что потом? Хватит Степана, который лежал в микроавтобусе и зубами скрипел. Наверняка, за убитых родственников зло затаил. Разумом он, скорее всего, понимал, что иного выхода у Андрея Ивановича не было. А в душе мальчишки кипела злость на убийцу.

Однако все обошлось. Иван смог взять себя в руки, а Степан попросил его развязать и пообещал не делать глупостей. И хотя Вагрин ему не поверил, и возвращать оружие не собирался, он Иванова освободил. А потом выяснилось, что больные пропали. Палатка на месте и никто не придал значение тому, что из нее никто не выходит. Возможно, Светлана и девчонки, испытав шок, спали. Вот только наступил полдень, а на просеке никто из них не появился.

Андрей Иванович обошел место стоянки по кругу и обнаружил следы. Светлана и девочки ушли. Они сделали это ночью и направились к Акиму.

Что делать? Мнения у всех разные, и к побегу больных каждый отнесся по-своему. Андрей Иванович и Людмила обрадовались – одной проблемой меньше, хотя попутчиков, разумеется, жаль. Степану было все равно, по крайней мере, он выглядел равнодушным. А вот Иван завелся и сказал, что беглянок надо догнать.

- Зачем? – поморщившись, спросил племянника Андрей Иванович.

- А затем, что, возможно, у Светланы и ее сестер иммунитет. Ведь есть на это надежда.

- Если бы это было так, они бы остались. Но, скорее всего, Светка заметила признаки болезни, и решила избавить нас от своего присутствия. Все равно ей умирать.

- И все же я хочу пройтись за ними, добраться до поселка и посмотреть, там они или нет.