Василий Горъ - Перемирие

«Стоит мне подумать о некоторых вывертах общества Циклопов, скажем, о так называемом Ритуале Уважения, как меня начинает мутить, – мысленно вздыхая, объяснял Тишкин. – Скажем, за особый героизм, проявленный во благо Клана, отличившимся воинам предоставляют величайшую честь – вкусить Священного Молозива из сосцов самой Матери Клана! А этой самой матери, мать ее… через забор и об колено – аж сто двадцать четыре оборота! Черт! Вот крыша-то едет! В общем, сто сорок один год по общегалактическому! А про их сексуальные отношения я даже думать не хочу. Как и вспоминать о том, что у меня – две жены. Младшая из которых ждет ребенка».

Однако самой серьезной проблемой, как ни странно, оказалась проблема со связью: понятие приписки к боевому кораблю или войсковой части в обществе Вел’Арров воспринималось не так, как в ВС Лагоса или в ВКС Конфедерации. Поэтому шансов на то, что воин даже такого высокого ранга, как Шо’Онг’Ло, после своего «удачного побега» продолжит летать на том же корабле, на котором он вернется из плена, не было никаких.

– В общем, что бы мы ни узнали в ставке Онг’Ло, оперативно передать информацию на Лагос мы, скорее всего, не сможем, – сокрушенно вздохнул Тишкин в самом конце разговора. – Значит, привязывать нашу заброску к дате создания «Шила» никакого смысла нет. И монтировать его на каком бы то ни было корабле еще до нашего побега – тоже. Отсюда следует очень грустный вывод: первые результаты от нашего пребывания среди Циклопов вы получите ой как не скоро.

– Насчет привязки и монтажа – согласен, – кивнул Харитонов. – А вот с выводом ты слегка поторопился…

Глава 18

Ирина Орлова

С трудом открыв глаза, я не сразу поняла, где нахожусь: вместо покрытой серо-стальным пластиком переборки «Кошмара» передо мной вдруг оказалось открытое настежь окно. А за ним, среди зелени деревьев, виднелся кусок самого настоящего неба.

«Это был не сон! Мы дома», – подумала я. Однако улыбнуться не смогла: сначала я вспомнила о судьбе крейсера, потом перед глазами снова возник образ вспухшего огненным шаром «Кошмара», замелькали лица погибших ребят, а следом за ними вернулись безумные образы из кошмаров, преследовавших меня все время прыжка из системы Дейр’Ти’Ульс.

– Доброе утро, милая… – Как обычно, мгновенно почувствовав мое состояние, Вик тут же оказался рядом и запустил пальцы в мою шевелюру.

Ни зарычать, ни оттолкнуть его от себя я не смогла – зная меня, как самого себя, он не давал мне ни малейшего шанса возмутиться. Его прикосновения к моей шее и плечам были совершенно асексуальны. А изменения в ритме дыхания, реши я протестовать, конечно же, оказались бы «совершенно нормальными». Только вот муть, постепенно появляющаяся в моем сознании, почему-то начала мешать думать.

В общем, поймать момент, когда горькие воспоминания исчезли неизвестно куда, а на смену им пришло какое-то животное желание, я не смогла. Так же как и сообразить, в какой момент в комнате вдруг потемнело, а на смену шелесту листьев за окном вдруг пришла моя любимая инструментальная композиция «Память о звездах». Зато я вдруг ощутила себя Желанной. Именно так. С большой буквы. И тут же окончательно перестала и помнить, и соображать. В одно мгновение превратившись в придаток к собственной коже, которую все сильнее и сильнее обжигали легкие, но такие невыносимо-ласковые прикосновения. Потом я, кажется, плакала. И даже не один раз. А еще, по-моему, теряла сознание. Или сходила с ума от счастья?

Ощущения, которые я испытывала, были нереально сильными. Настолько, что когда мое тело вдруг перестало чувствовать ЕГО прикосновения, я безумно перепугалась. Почему-то решив, что осталась СОВСЕМ одна. И тут же открыла глаза. А потом… потом утонула во взгляде, полном нежности и ласки.

– Я тебя люблю… – сказала я. Или не сказала, а подумала? Ведь думать я была не в состоянии.

– Я – тоже, – ответили мне его глаза. И я, облегченно улыбнувшись, сгребла его руку, повернулась на бок, вжалась спиной в его грудь и снова провалилась в сон. Но уже без кошмаров, без прощающихся с нами голосов и без мигающей красным метки в одном из вспомогательных окон тактического экрана.

Второй раз я проснулась от детского гомона и подумала, что брежу – детей в нашем доме не могло быть по определению. Но когда из-за медленно распахивающейся двери донесся голос Вика «ну, вы пока тут посекретничайте, а мы займемся приготовлением ужина» и в дверном проеме возникло лицо Лизы, я покраснела до корней волос, подскочила на кровати и в панике окинула взглядом спальню. Ожидая увидеть расхристанные простыни, разбросанное по полу белье и что-нибудь еще из той же серии.

– Мама Ира! Я не вовремя, да? – увидев выражение моего лица, вздохнула девчушка. – Простите! Я посижу в гостиной.

– Постой! Я просто только что открыла глаза. – Я мысленно пообещала себе задушить, пристрелить, а потом утопить Волкова, причем повторить все эти три действия раз по двадцать, хлопнула ладонью по кровати, застеленной свежим покрывалом. – Иди сюда. Раз Вик сказал секретничать, значит, придется. Кстати, как ты меня только что назвала? Мамой Ирой?

– Это не я! Это вас так Томми окрестил, – робко усевшись на край кровати, призналась Лиза.

– А чем ему не угодило мое старое прозвище? – механически спросила я, пытаясь сообразить, когда этот гад успел убраться в комнате и, ко всему прочему, натянуть на меня мою любимую майку.

– Оно ему нравится. Правда! Просто надо быть слепым, чтобы не заметить, как вы каждый раз переживаете за всех – за всех! – Глаза девочки наполнились слезами, на скулах заиграли желваки, а губы задрожали. – Мы тоже переживаем, но по-своему, по-детски.

Стараясь, чтобы она не успела увидеть слез, которые вот-вот потекут по моим щекам, я сгребла ее в охапку, прижала к своей груди… и вдруг почувствовала, что камень, лежащий на сердце, стал немного легче. А на моем лице появилась грустная улыбка.

– Значит, Мама Ира, говоришь? – Я пригладила растрепавшиеся волосы на белобрысой головенке. – А как вы тут без нас жили-то?

– Скучали здорово, – обняв меня, призналась девочка. – Настолько, что каждый вечер залезали на крышу его дома и пялились на небо. Потом Томми спер из школьного музея древний телескоп, и мы смотрели на звезды по очереди. Дожидаясь вашего появления. Потом он отключился прямо на уроке, и ему здорово влетело от директора.

– От Бланжа[64]?

– Угу. От него. Этот гад вызвал в школу дядю Тэда и попытался на него наорать. А дядя Тэд ему и говорит: «Вы просто завидуете моему сыну. И Демонам, которые, в отличие от вас, смогли заслужить любовь ваших учеников».

– Представляю себе его лицо! – улыбнулась я. – И что потом?