Владимир Ильин - Напряжение растет

  - Но мальчики еще ничего не успели натворить, - встал на мою защиту папа.

  - Их счастье. - Выдохнул учитель. - Ни один отец не позволит, чтобы красоту и способности его дочери оценивали два шкета. То, что додумались не объявлять лучшую, выдает хоть какой-то признак наличия мозгов! Может быть, даже обойдется. Но конкурс непременно надо закрыть, красиво, с подарками каждой девочке! Одинаковыми!

  - Заодно устроим рекламную акцию, - успокаивая скорее старика, чем меня, произнес папа. - Как раз есть легкие в производстве, но очень полезные кулоны. А там новые заказчики появятся, верно, сын?

  - Верно, - ощущая, как на плечи ложится камень вины и обязательств. - А вот... Мы ведь не просто так все устроили...

  - Думать забудь, - построжел отец. - Выделишь кого-то - остальные порвут на мелкие лоскуты. И подарками тут не отделаться.

  - Скорее, родители запретят принимать победу. Им тоже проблемы не нужны. - успокоился старик, откинувшись на диван.

  - Девчонок жалко, - понимая, что спорить бесполезно, все же робко вставил я.

  - М?

  - Так на соревнования хотели - не выиграть, так хоть посмотреть. Говорили, там принцы будут. Только там взносы такие сделали, что шансов попасть нет. Вот и пришли почти все - мы ведь пятого человека в команду искали.

  Для них это действительно казалось очень важным - оказаться рядом с вышей аристократией империи, побеседовать, понравится и запомниться им. Девушки дышали этим шансом, что становилось неловко - именно поэтому мы спрятали все оценки и условились ни под какими пытками их не выдавать.

  - Сын, извини, но у нас тоже нет денег на участие, - виновато улыбнулся отец.

  - Вот, - обратился старик к отцу. - Не зря панику подняли. Это ведь если после всего еще и соревнования сорвались, какой скандал бы вышел!

  - А вот, если бы у меня были деньги, - припомнив разговор с Русланом, решил я получить обещание втемную. - Вы бы не мешали мне участвовать?

  - Разу... - начал папа.

  - Мы подумаем, - прервал его старик, жестко посмотрев на соседа по дивану.

  - Что? - возмутился он.

  - Еще не хватало, чтобы кто-то в городе ограбил банк!

  - Да в жизни не стал бы я банки грабить!

  - Вот! - Поднял палец папа в жесте гордости за сына.

  - Инкассация наиболее уязвима!

  - Стоять! - Рявкнул он, не опуская руку.

  - Но и ее я грабить не буду. - Заметив чуть подергивающийся краешек папиного глаза, добавил. - И никого не буду. В этом году.

  - Сын, - вздохнул он, обнимая голову руками. - Ну почему ты не обычный ребенок! Чтобы плохие оценки были максимумом твоих проблем!

  - Но-но! Я не какой-то обычный ребенок! - Поймав момент, я с важным видом выудил дневник и распахнул на странице с одними пятерками.- Физика, Математика, Физкультура - и это с костылем!

  - Другой дневник. - мрачно протянул раскрытую руку отец, игнорируя протянутую книжицу.

  - А?

  - Максим, у вас в школе электронный дневник с доступом через интернет.

  - Какая подлость об этом умолчать! - возмутился я искренне.

  - Дневник, Максим!

  Но пути отхода увы, не придумывались.

  - Итак, - распахнул папа копию первой книжки, широким жестом призвав в свидетели наставника.

  - История - два. 'Написал в контрольной о своем детстве'. Зачем?!

  Они сами хотели знать биографию Императора!

  - Химия - два с плюсом. 'Собрал самодельное взрывное устройство'. Как?! - возопил Михаил.

  - Самостоятельная работа, - повел я плечом. - Это должен был быть салют.

  - И они дали вам реагенты?!

  - Нет, но я подготовился и принес свои, - счел правильным я пояснить. А затем, после настороженной паузы добавил. - А учитель и до меня седой был...

  - Ма-акси-м!!!

  Сверху, с лестницы, донесся хруст и лязг ломаемой двери, и через короткое время сверху показались перепуганные мордашки сестер и брата, мигом слетевшие ко мне и обнявшие, защищая.

  - Все в порядке, - поспешил я их успокоить.

  - 'Возможно, поджег школу', - опешив, поднял на меня взгляд папа. - Что значит 'Возможно'?!

  - Они сомневаются.

  - Все сын, мы переводимся, - глухо произнес он, невидяще зашарил по карманам, затем шагнул к полкам у стены и выудил из верхнего ящика сигареты.

  Щелкнула зажигалка. А с моего пояса пропали две пары рук. Катя и Тоня глянули на курящего отца, затем на меня, сверкая слезами обиды и обвинения в глазах, затем развернулись и ушли к себе в комнаты.

  - Это и моя вина. Не смог научить, - закряхтел, поднимаясь, старик. - Завтра я съезжаю. - бросил он, направляясь на кухню. - Мой контракт уже кончился.

  Отец же молча вышел на улицу, мягко прикрыв входную дверь.

  И только Федор остался, не отпуская меня никуда. Так бы я, наверное, тоже нашел, куда пойти. В Верхний Новгород, например.

  - Все будет хорошо, - заверил он меня, прижимая сильно-сильно. - Завтра мы извинимся, и нас простят. Только ты больше так не расстраивай папу, пожалуйста?

  Защипало в глазах.

  - Обещаю.

  ***

  Пара месяцев на новом месте - достаточный срок, чтобы случайно приобретенные вещи заставили изрядно задуматься, как упаковать их в два габаритных чемодана, с которыми прибыл в этот дом. Впрочем, не самая великая проблема - кое-что можно оставить, например, преподнести в дар хозяевам учебники и пособия. Часть обезличенных безделушек бросить в урну, предварительно сломав так, чтобы не было искушения починить и вернуть владельцу. Главное, не забыть вещи, которые захотелось бы отослать вдогонку. Потому что эта личина не имеет адреса, а фамилию и имя, указанные в документах, никто не свяжет с его внешностью - кроме как по паре-тройке фальшивых телефонов, которым предначертано навеки замолчать через неделю. Хотя облику тоже суждено измениться.

  Холод из раскрытого окна помогал двигаться быстрее, покрывал изморозью холодной логики мысли и эмоции. Его дела ныне завершены, настало время уходить, навсегда.

  Основную угрозу от Максима он убрал, мягко и ненавязчиво подтолкнув Михаила к очевидной мысли о смене школы. А в стенах обычного заведения бояться совершенно нечего - там не будет родовитых, не будет их семей, а значит и конфликтов хоть сколько бы значимой величины. Даже если Максим все там сожжет, семья с легкостью откупится.

  Хватит с него двух месяцев в отрыве от клана и рода. Свой долг он выполнил с довеском, начиная учебой, завершая прикрытием в порту. Сила вернулась в прежнем объеме, а уж это - надежный показатель. Можно уходить. Совесть чиста. Но раз так, то почему он раз за разом пытается себе это доказать?

  Старик присел на кровать рядом с распахнутым, словно пасть бегемота, чемоданом, и незряче уставился в темноту дальнего угла. Да, у Максима остались проблемы. И наверняка будут новые - так всегда бывает в этом возрасте, когда Кровь, голосами предков, говорит сильнее, чем собственный разум.