Кодекс Охотника #31 - Юрий Винокуров
Кто бы мог подумать, но это помогло. Он покрутил головой и, кажется, стал смотреть на этот мир более осмысленно.
— Эм… Где я… Кто я… — а вот теперь я испугался, без шуток. — Хотя ладно, вроде помню…
— Ну и как тебе тренировка? Хочешь еще? — не смог я скрыть своего ехидства в голосе.
При этом стал раскладывать запасы еды прямо здесь на столе, чтобы он мог подкрепиться. Ведь я знаю, насколько трудна дорога наверх в кухню в таком состоянии.
Волк набросился на еду, как на любимую женщину и, кажется, аж причмокивал от удовольствия.
— Ладно, ты поешь, а я посижу и подожду, что ты скажешь, — обратился к нему и уселся на табуретку.
Пока следил за Волком, заодно разгребал документы в кабинете, благодаря Шнырьке. Он их перебирал и транслировал мне, а потому я понимал, что меня там ждет. И только на десяти бумажках заставил его поставить мою подпись и сразу направить их в кабинет к Анне.
Эх… Мне бы армию таких Шнырек… Мы смогли бы захватить мир или ограбить его, тут уж как повезет. Правда, в таком случае, первым делом я открою двадцать заводов с мороженым, а то скоро разорюсь его покупать.
— Всё, я в норме! — оклемался мой капитан гвардии, чему я был очень рад.
— И это отлично, потому что тебя там уже бойцы ждут, — подошел к нему и похлопал по плечу, ведь понимаю, где он был и сейчас ему нужна поддержка. — Еще хочешь?
Волк на меня как-то странно взглянул.
— Честно?
— Ну давай, удиви меня! — я веселился от этой ситуации.
— Хочу… Даже больше, чем раньше… Я такого еще никогда не испытывал. И, кстати, вам передали сообщение.
Кажется, Волка не может исправить даже Уокер.
— Какое?
— Я не могу его передать, — явно смутился он, потому что уставился в пол.
Это что же за послание такое, стал я соображать… Долго думать не пришлось и я сузил глаза, глядя на своего командира гвардии. А он еще «глубже» опустил свой взгляд и я догадался.
— Боишься, значит, пинок отвесить, — хмыкнул я. — Это правильно… Жизнь у тебя только одна.
— Боюсь, — честно признался он. — И не только потому, что ты мой господин и друг… Просто ты же точно скажешь обратно что-то передать… А Мастер, в свою очередь, тоже и… Забьете меня, такими темпами, а мне нужно тренироваться, между прочим.
— Логика в твоих словах, конечно, есть, — задумался я. — Но, пожалуй, тут я обрадую тебя. Следующая такая тренировка у тебя будет аж недели через две… Нужно ведь восстановиться.
— Во вторник… — поправил он меня.
Я уже было развернулся, чтобы направиться к выходу, как осознал, что он сказал.
— В смысле, во вторник? Сегодня же понедельник.
— Верно… Мастер Уокер сказал мне прийти завтра… А если не приду, то мне же хуже будет.
Вот тут я прифигел еще больше. Это что получается? Из меня сделали посредника и мастер Уокер тупо взял его в ученики? Так можно и комплекс неполноценности заработать. С другой стороны, это первый человек, который с радостью рвется к нему на занятия. У нас были даже те, кто притворялись мертвыми. Потом они, правда, умирали, но не от того, что не выгребали. А просто это не дело — пропускать тренировки. Слабый и неопытный Охотник, он рано погибал.
Ладно… С Волком и Уокером я позже разберусь, а еще подумал, что могу отправить его и к другому Мастеру, если это с ним так сработает.
Мастер Брос… Я тоже никогда не видел, чтобы просились на его тренировки. Если Уокер калечил холодным оружием, то Брос делал это голыми руками.
Помню, как однажды он показывал мне, что такое перелом в бою. Никогда не знал, что одна кость на руке может сломаться девяносто раз. И, по его словам, это он еще не стал жестить. Вообще, мне иногда кажется, что если бы Мастера-инструкторы однажды вышли из крепости и пошли на Охоту, то в каком-то из миров ничего бы не осталось. Но у них свое призвание, хоть и Охота в их жизни тоже не исключена. Если вдруг так случится, что все Охотники в Ордене погибнут, то кому-то нужно будет воспитать новых.
И тут мне в голову пришла интересная мысль. А что, если когда-то Волчара попадет к нам в крепость и я смогу уговорить Первого, чтобы воспользоваться эфирумом памяти, дабы на года-два поместить туда Волчару.
Последний, кто проходил его, был я… Хотя, тут поправочку нужно сделать… Я последний, кто остался жив, но та штука стоит того… Двадцать четыре слепка памяти великих Мастеров-инструкторов. Мне казалось, что лет двести я проходил их, а потом и все вместе.
Даже эти слепки признали, что создали непроходимую штуку для самых наглых и самоуверенных Охотников. И теперь им грустно от того, что я справился.
Справился… Ностальгия нахлынула меня, как снежная лавина. А ведь это было не так уж и давно. Каждый день жизни я искал силу на том отрезке своей жизни. А теперь вот сижу и подписываю бумаги и думаю, как выгнать из этого мира наглых богов.
Ладно, это все ностальгия… По дороге к кабинету я остановил служанок-оборотней и попросил их проследить за Потаповым. Они, кстати, потеряли к нему интерес, после того как он женился. Но все равно любили лысого боевого гвардейца, которого так легко смутить или заставить покраснеть.
До кабинета я дойти не успел… Меня перехватила Хельга, которая сообщила, что хочет на несколько дней отправиться домой к матери. Она хочет с ней поговорить, потому как переживает за отца.
Само собой, я пообещал Хельге, что лично с ней туда отправлюсь и помогу, чем смогу. За это был зацелован, и не такая она уж снежная, как говорили когда-то. Просто подход нужен или правильный мужчина, тут уж как посмотреть.
Мне до кабинета метров двадцать осталось и тут снова случился срыв, когда у меня на плече возник Шнырька и зашипел, как кошка.
— ШШШШШШш-шшшко-ты!!! ШШшш-шшшааа-ба-ки!!! Ууушшш-шшшлепки! ШШшшшшшшш… — мне показалось, что там вряд ли что-то серьезное случилось, но у мелкого, кажется, от этого несерьезного для меня рухнул целый мир.
— Успокаиваемся и дышим… Вот так… Глубже и ровнее… Дыши! — применил я дыхательную практику. — А теперь давай,
