Шлак 4.0 - Олег Велесов
Мусорщики подтаскивали к котлам мешки и вытряхивали в них содержимое. Тут же стоял мужчина в синем как у фермеров халате, в респираторе, и весёлкой помешивал варево. Покрикивал на носильщиков, торопил. Двое надсмотрщиков подбадривали их палками. Похоже, тут у крыс производство какое-то. Но какое? Алиса должна знать, опишу ей потом увиденное.
Крысы вели себя достаточно беспечно. Ни патрулей, ни постов, только на крыше, как это водится на Территориях, располагалось гнездо из мешков с землёй и тент над ним. Пулемёта не было, хотя Грач предупреждал о двух дегтярях, но в гнезде точно кто-то был.
Возле бараков отиралось десятка полтора бойцов. Сбоку от крыльца соорудили навес, играли в карты. До меня долетали выкрики: бочка… мама… папа… самосвал… На столе стояла трёхлитровая банка, наверняка, самогон. К навесу как раз подходил Грач. Его окликнули, он отмахнулся и зашёл в барак.
Я закрыл глаза, прислушался.
Восприятие охватывало базу не целиком, примерно две трети, но и этого хватило, чтобы оценить всю бесперспективность войны с крысами. Здесь не двадцать и не двадцать пять бойцов. Я насчитал как минимум три десятка, и наверняка есть ещё. Чёрт!
С упреждающим ударом я, походу, погорячился. Нет, нанести его можно, кого-то я положу, только после этого придётся брать ноги в руки и бегом, иначе положат меня.
Были бы гранаты… Это не штурмовики, не вараны, не под дозой. Подготовка уличная, с наставниками типа Гвидона никогда не общались. В случае столкновения попрут напрямую в лоб, под ноги смотреть не станут. Установить вдоль прохода несколько растяжек, вытянуть крыс на себя. Они же не стойкие, сломаются… Или не сломаются. Была бы со мной моя команда: Внук, Звездун, Юшка. Да хотя бы один Звездун. Вот кого мне не хватает.
Из барака вышел мужик, махнул рукой, народ под навесом побросал карты. Кто-то потянулся к банке, вышедший показал кулак.
В гнезде тоже зашевелились. Поверх мешков лёг дегтяр, нацелившись на проход. Я пригнулся, хотя увидеть меня оттуда не могли.
Игроки зашли в барак, а мужик направился к котлам. Заговорил с фермером. Я разобрал несколько фраз. Общий смысл сводился к тому, что надвигаются неприятности. Это он обо мне. Грач довёл информацию до крыс, вот они и всполошились.
Я глянул на солнце. От него оставалась только ярко-красная заря, а на востоке небо и вовсе потемнело. На уровне горизонта загорались звёзды. Что ж, война откладывается до утра. На ночь глядя крысы из своего убежища не вылезут. Можно попробовать пощипать их в темноте, перебить часовых в гнезде, навести жути, чтоб поутру чувствовали себя не слишком уверенно. Ночью у меня двойное преимущество: я их вижу, они меня нет.
Из барака стали выходить вооружённые бойцы. Пять, шесть, десять, пятнадцать, двадцать пять… Я насчитал тридцать два. У большинства карабины, но были и ППШ, и пара МП, и второй дегтярь нарисовался. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Собирались не на прогулку, не на строевой смотр — на облаву, и дичь однозначно я. Ждать утра не стали. Растянулись полукругом вдоль барака. Через минуту появился старший. Невысокий, жилистый, подвижный. Было слишком далеко, чтобы разглядеть лицо, но в движениях виделось что-то знакомое. Где-то я встречал этого человека.
Где я мог встречать его? В Квартирнике? В Анклаве? На Северном посту? В голову ничего не приходило. Крыс. Имя-то какое неприятное.
И тут я почувствовал… Он заряжен! Сука. И значит должен чувствовать меня, или скоро почувствует. Сила от него шла волнами, яркими и раздражающими. Не как от обычного человека под дозой. В его силе было что-то от того ужаса, который я испытывал в катакомбах, только слабее раза в три или четыре. Она не напугала меня, а вызвала злобу. Я попытался сдержать её, но тело, подхлёстываемое звериным разумом, не подчинилось. Оно хотело уничтожить этого Крыса. Палец потянулся к спусковому крючку…
Крыс резко обернулся и крикнул, вскидывая руки:
— Дон, не стреляй!
Не опуская рук, он пошёл на меня, как будто знал, где я сижу. Впрочем, ничего удивительного, он такой же как я, а значит должен знать это. Чем ближе он подходил, тем сильнее меня била дрожь. Не доходя несколько шагов, он остановился, опустил руки и выжидательно посмотрел на моё укрытие. Я приподнялся и тихо проговорил:
— Коптич?
Глава 11
Возможно ли такое, чтобы два человека, которых, как я думал, потерял навсегда, оказались в одно время в одном месте? Сомневаюсь. Подобных совпадений быть не должно, но если Данару я искал и был готов к встрече с ней, то с Коптичем — однозначно нет.
Однако это был он, мой напарник по шоу Мозгоклюя, заяц номер тридцать девять. Он стоял, слегка склонив голову к плечу, и улыбался.
— Дон, дружище. Привет, привет, — радость его казалась вполне искренней. — Хорошо выглядишь. Я как услышал имя, сразу сообразил — кроме тебя некому. Не думал, что встретимся снова. О тебе столько разговоров ходит, особенно последние дни. Говорят, ты чуть ли не правая рука Мёрзлого. Поднялся, молодец. Только Мёрзлый-то ныне упал, да и ты в бегах. Один здесь? — он стрельнул глазами по сторонам. — Или с Алиской?
Коптич говорил, а я всё никак не мог поверить, что вижу именно его.
— Как ты выжил?
— Как? Ха-ха.
Он задрал левую штанину, демонстрируя стальной протез до колена.
— А вот так. Помнишь, что нам сюда навешивали? Ты как свалился с моста, уж извиняй, что не выручил, рванул я дворами к шоссе, сбил охотничков со следу. Полдня бегали. Уморили они меня, но я ведь двужильный. Забился в подвал, а когда время подошло, нюхнул порошку, спасибо, что долю свою мне отдал. Порошок как обезболивающее действует, знал? Зарядом полноги снесло. Жуть смотреть было, а я смеюсь. Потом перетянул жгутом, и пока кайф не кончился, обкорнал культю железячкой. Прикольно самому себе ногу резать. Кровища хлещет, мясо отваливается, а смех лишь сильнее берёт. Попробуй как-нибудь на досуге.
— Спасибо, у меня и без того жизнь не грустная. Здесь-то как оказался? Я думал, ты умер, успел выпить за упокой твоей беспокойной души.
— С этим ты поторопился, Дон, ну да я тебя не виню. Имел полное право. Я ж тоже считал, что ты того, помер.
