Гимн шута 5 - Антон Сергеевич Федотов
Глава 17
Глава 17
Илья Даниилович все никак не мог расслабиться. Тело не отпускало напряжение, а тревога жадным червячком пыталась прогрызть его насквозь. И все эти «приятнейшие» ощущения все никак не желали отступить. Даже несмотря на две пары рук вполне профессионально разминающих его тело. И это не смотря на то, что функционал двух обнаженных нимф куда больше лежал в области плотских утех, но… профессионалки есть профессионалки, чего уж тут. Так что как доставить удовольствие мужчине они знали наверняка. Могли и губками, а могли и вот так вот… ручками. Особенно когда их клиент не был готов к продолжению.
— Нежнее давай, — зло тявкнул он на массажисток.
И вовсе не потому, что они что-то не так сделали с его довольно рыхлыми телесами. Просто мужчина чувствовал, что сегодня он вряд ли что-то сможет получить хоть от одной красотки (он уже дважды попытался начать). Себе он объяснил это тем, что изрядно в последние дни перенервничал.
Стоило признать, что все поводы для нервного напряжения у него действительно были. Несколько дней назад Илья Данииловч и его команда закончили свой план по захвату власти в клане. И даже предприняли первые шаги к будущему триумфу. Очень уж хотелось сесть за стол к Юсуповым не просто рядовым исполнителем, а с уже имеющимся результатом.
Реакция оказалась спорной.
— Не сметь! — резко осадил «зарвавшуюся молодежь» Кирилл Юрьевич.
Впрочем, через миг собеседник понял, что все те глупости, что уже могли быть совершены, наверняка уже выложены на игральное сукно. «Бойся инициативных идиотов!» — вздохнув вспомнил он слова учителя.
— Но, мы… — только и смог пролепетать заговорщик, с ужасом глядя на комм.
Ему никак нельзя было ссориться со своим покровителем. И дело даже не в деньгах и будущей власти. Просто только Кирилл Юррьевич мог достать необходимый компонент для его личного маленького счастья. К кому обратиться, в случае обрыва отношений, Волконский не знал.
На его счастье, связь проходила без видео. Иначе причиной ужаса стал бы вовсе не тон собеседника, а его вдруг заледеневший и потяжелевший взгляд.
Несколько секунд мужчине на «том конце» понадобилось, чтобы взять себя в руки. Уж больно его бесила обычная человеческая тупость. Он уже много десятилетий задавался одним простым вопросом: «Почему идиоты не могут просто сделать то, что им велено⁈». Нет, надо проявить инициативу. В меру своего скудного разумения, естественно. Результат обычно оказывался соответствующим. И очень-очень печальным для операции, разрабатываемой десятком специалистов.
— Что именно вы уже сделали? — поинтересовался Кирилл Юрьевич спустя десяток секунд.
Илья Даниилович приободрился. Доложить ведь было о чем! Они добились действительно немалых успехов!
— Нами завербовано тридцать четыре человека из младших ветвей клана, организована просветительная работа среди самых младших. В будущем они станут нашими верными сторонниками! Кроме того, пятьдесят гвардейцев уже завербованы нами. Трое из них служат на этажах. В решающий момент они смогут обеспечить…
Волконский не знал и знать не мог, что в этот миг человек, представившийся ему Кириллом Юрьевичем, устало откинулся на спинку своего шикарного кресла и прикрыл глаза. Будь бы у собеседника возможность, и он бы «запустил в небо» громкий стон разочарования.
Однако всего этого заговорщик не видел, а потому переживал миг редкого триумфа, докладывая о своих «успехах».
— Вот так вот! — радостно заявил он, спустя минуты три после начала своей речи.
«Садись, два, д*****б!» — едва не рявкнул собеседник. Однако с превеликим трудом ему удалось справиться со своими чувствами. Стоило лишь порадоваться, что их ныне разделяло расстояние. Очень уж кое-кому хотелось крепко пожать… шею одному инициативному идиоту.
Однако вслух этого произносить, конечно, не следовало. Предстояло еще минимизировать ущерб и потери от полностью провалившейся многомесячной работы.А потому, после короткого молчания, мужчина негромко отметил, едва скрывая лязг металла в голосе:
— Ты молодец, Илья Даниилович, — коротко отметил он. — Я свяжусь с тобой через два часа. Нужно скорректировать наши действия с вашими успехами.
Заговорщик кивнул и радостно повесил трубку.
Он и сам не смог бы объяснить себе, отчего же внутри у него поселился маленький «монстр», едва заметными импульсами беспокойства омрачающий миг его триумфа. Примерно через час смутная тревога достигла своего пика. Пришлось даже вызвать двух нимфочек, чтобы помогли расслабиться. Однако по «прямому назначению», отдохнуть с ними не удалось по причинам насквозь физиологическим. Пришлось ограничиться завершением массажа в их исполнении.
Однако никакого удовольствия он не получил. Изнутри его все сильнее грыз уже «большой монстр», требующий внимания к себе. Легкий озноб и капли пота, своевременно утираемые шелковым платочком, явно свидетельствовали о том, что если скоро не произойдет «чудо», то Илье Данииловичу будет очень и очень плохо. А «плохо» он не хотел. Выросший в роскоши и неге, а так же безопасности (ввиду полной никчемности его даже не пытались готовить всерьез к работе на клан), он довольно хреново переносил даже самый незначительный дискомфорт.
Сигнал комма прозвучал намного раньше, чем он ожидал.
— Обе — вон! — коротко скомандовал заговорщик.
Просить дважды не пришлось. Девушки и сами рады были покинуть покои капризного «клиента». И очень надеялись, что больше к «телесам» им приступать сегодня не придется… а лучше бы вообще никогда. И это несмотря на вполне щедрую оплату.
— Да, Кирилл Юрьевич! — постарался как можно более бодрым тоном ответить сын главного юриста клана.
— Илья Даниилович, — в меру торжественным тоном начал собеседник. — Я обдумал твои слова. Ты большой молодец! Все это однозначно поможет нашему делу!
Заговорщик промолчал. Сдерживать ликование в голосе ему было бы очень и очень непросто. Его никогда не ценили в клане. Даже родители махнули рукой и предпочли забыть о пребывающем в неге и безделии сынке. Тем более, имелись еще дети, у которых шансы на светлое будущее были куда выше. Теперь же все узнают, на что он способен!
— Что у нас по Павлу Анатольевичу? — уточнил Юсупов деловито
Волконский едва сдержался, чтобы не поморщиться. Чтобы не слишком задумываться о собственной никчемности, ему просто жизненно необходимо было ненавидеть кого-то другого.
— Этот, — презрительно начал он, но тут же глубоко вздохнул и куда спокойнее продолжил. — Павел Анатольевич снял номер в «Империи», натащил туда всякого сброда и буха… неумеренно пьет уже
