Пасынки Асгарда - Алексей Изверин
— А там машины наши. — Сказал Виктор. — И никого нет.
— Вот я про то же. Значит, продаю золото, покупаю что надо, и сюда, к вам. Переход закрываем и сидим тут тихо, как мышки, пока там про нас не забудут. Надеюсь, что никто сюда больше дорогу не найдет.
— Я так правильно понял, что если с одной стороны проход перекрыть, чем угодно, хоть простыню повесить, то с другой стороны Зеркало пропадает? — Спросил Виктор.
— Примерно, но не так просто. — Ответил на это Илья Валерьевич. — Я с той стороны брезент повесил, новенький, только купил. Так сейчас он выглядит так, будто его моль ела, протертый весь. Видно, Переход сам себе дорогу пробивает. Поэтому закрывать его придется хорошо, кирпичами заложить, что ли… Я привезу мешок раствора, сделаем стенку хорошую. И пропадем на месяц-другой.
— Этому есть какие-то ещё… Причины? — Прямо спросил Виктор. Показалось ему, что Илья Валерьевич что-то недоговаривает, и он вдруг оказался прав.
— Тут дело такое… — Илья Валерьевич вздохнул. — Засветился я с этим золотом. Вчера за мной слежка была, на окружной заметил, свернул в город, во дворах оторвался от них. Но сам понимаешь, вечно так играть не возможно. Время нужно, чтобы все успокоилось.
— Не очень понимаю. — Поморщился Виктор. — Почему бы кому-нибудь не легализоваться в нашем мире? Симулируем взрыв с последующим пожаром, сгорела турбаза, проход занавесим, чтобы не светился, распишем график выхода на связь, ссадины и царапины нарисуем, поголодаем чуть, скажем, в пожар попали и в лесу плутали, что было, не помним… Уж амнезию-то я смогу разыграть, и Николай тоже…
— Вить, ты не понял. Те, у кого я анализ песка делал, два и два сложили, и позвонили серьезным людям. И серьезные люди сейчас усиленно интересуются, кто и откуда принес породу. А спрашивать они умеют серьезно. Пока ещё полиция подключится, от нас и не останется ничего.
— Понимаю. — Протянул Виктор. Ему не очень понравилось, как блеснули глаза Ильи Валерьевича при слове «взрыв». Как бы и в самом деле не организовал там пожар для сокрытия следов.
— Потому я туда еду один. Закупаю все, что может понадобиться, пробую достать оружие, и сразу обратно, сюда. Три дня мне срок. А там пусть что будет. У тебя в машине что-то ценное есть?
— Хм… — Задумался Виктор.
— Забудь. — Посоветовал ему Илья Валерьевич. — Вот. Держи.
В руки Виктору лег небольшой пластиковый кейсик.
— Оно? — Виктор взял в руки, но не стал открывать.
— Оно. То, что Дмитрий Матвеевич успел сделать. И ещё. Держи. — Он аккуратно пересыпал половину намародеренных крестьянами золотых монет, которые ему только что отдал Виктор, в такой же пластиковый кейс, и положил его перед Виктором. — Раздай каждому, немного, столько, сколько считаешь нужным. Остальное спрячь. Если народ начнет возмущаться до того, как я приеду, выдай ещё.
— Понятно.
— Хорошо. Ждите.
Илья Валерьевич скрылся за Зеркалом, через миг оно помутнело, и исчезло. С другой стороны на него брезент накинули.
Раздача золотого даже в столь малых количествах оказало мотивирующее воздействие на людей. Обрадовались все, даже Юрий Васильевич стряхнул оцепенение и разглядывал мелкую, тускло блестевшую золотую монетку.
— Переселяемся сейчас. — Сказал Виктор, глядя на темнеющее небо. — Вещи нужные упаковать, все ненужное сдвинуть за валуны. Дим, нужно договориться с крестьянами, чтобы нам помогли перенести наши вещи, сходи в деревню. Алексей, ты с ним. Я остаюсь здесь.
Работали быстро, люди старались забыть пережитый кошмар. Собрали вещи, сдвинули в кучу порубленные палатки. Накрыли брезентом бочку с горючим, бесполезную без генератора, забросали песком большое пятно вытекшего топлива.
Крестьяне привезли из деревни две повозки на колесах, куда и сложили все уцелевшее, как раз хватило. И перевезли все это в деревню. Встретил их староста, едва не мел бородой землю, шарахнулся от света фонарей.
Они переговорили со Смуглым, и староста провел их к двум домам на отшибе, махнул рукой — забирайте, мол.
— Почему он дал нам именно эти дома? — Спросил Виктор у Смуглого.
— Тут семья жила. Они искали вещи в Малбоно Стоне, потом пропали. — Сказал Смуглый. — Скотину разобрали, а дома остались. Тут никто не живет. Живите вы. Вам хватит.
— Думаю, да. — Сказал Виктор. — Располагаемся.
Два дома представляли собой обычные избы, наверное, где-то в России ещё такие сохранились. Печь в центре, вокруг несколько комнат, небольшая прихожая, крыльцо. Объединены дома общим двором, во дворе есть сарай, сейчас пустой, остатки огорода и пара навесов.
— Давненько они отсюда ушли. — Сказал Алексей, выходя из сарая. — Видно, что скотину тут держали, сено видно где лежало, но давненько это было… Эх, как бы они не передавили нас сонных, как партизаны немцев.
— Всех сразу не передавят. — Ответил на это Виктор.
Вещи сложили в сарай, быстро поделили дома. Вышло по паре-тройке человек на комнату. Светочка порывалась остаться с Ксенией, но та демонстративно бросила спальник в комнату к Алексею. Роман и Николай выбрали себе одну комнату, Юрий Васильевич, Семен и Владислав заселились в другой дом. Дмитрий Матвеевич и Светочка поселились в комнате по соседству с Алексеем и Ксенией, а Виктор и Дмитрий ушли в дом к Роману и Николаю. Очень уж Виктору не хотелось оставлять этих людей наедине. Роман с головой мужик, хоть и себе на уме, на рожон просто так не полезет, для Юрия Васильевича самостоятельное решение вообще немыслимо, как оказалось, Владислав тихий, все время старается быть незаметнее, а вот Николай может что-то неожиданное выкинуть, и способен людей организовать. Почему-то ему Виктор не доверял.
Расположились быстро, Алексей разложил сигнализацию, простенькие датчики движения с сиреной по периметру. Быстро распределили дежурства и легли спать, потому как на дворе уже наступила ночь.
Глава 8
Проснулся Виктор от того, что на улице кричали петухи.
— Кукареку!
— Деревенская жизнь… — Простонал Дмитрий с соседней лавки. Мебели в домах не было, только длинные, сколоченные из горбылей лавки, на которых они разложили спальники. — Болит-то как все! Вить, а где тут сортир?
— Не спросили вчера. — Виктор выбрался из спальника. — Пойду искать.
Утро встретило их свежестью, прохладой и улыбкой Светочки на крыльце соседнего дома.
— Ребят,
