Гражданин (СИ) - Fomcka2108
Мысли сбивались в кучу. Переведя взгляд на свою левую руку, отныне состоящую наполовину из металла, я нервно усмехнулся. Пальцы чувствовались как настоящие. Они повиновались моим командам легко и точно. Проведя здоровой рукой по холодному металлу, я ничего не почувствовал. Тяжёлый вздох вырвался сам собой. Маленькая аскетичная каюта наталкивала на нехорошие мысли. Из всех вещей, что я вёз с собой, я достал только бумагу о получении гражданства.
Моя давняя мечта наконец исполнилась, но я не чувствовал абсолютно ничего. В сердце поселилась пустота.
Прилёт на Землю прошёл гладко. Недолгие разговоры с проверяющими, быстрое оформление всех документов и вот, я захожу в выданную мне комнату в общежитии. С этого момента я могу делать всё, что захочу. Учиться, работать, служить в тылу…
— Эх…
Присев на кровать, я достал свои бумажки. Маленькая пластиковая карточка, по центру которой виден герб Федерации. Моя фотография и данные, а на обратной стороне перечень заслуг. Скромная строчка о службе в четыреста четвёртом и двенадцатом штрафном. Ни наград, ни погон. Отложив документ, ради которого рисковал жизнью три года, я откинулся на кровать. Заложив руки за голову, бездумно смотрю в потолок.
Жизнь текла медленно. Поступив учиться, я каждый день посещал занятия, полностью сосредоточившись на получении образования. Знакомства с другими учениками не задались с самого начала. Детишки избегали меня и боялись лишний раз заговорить. Я не винил их за такое отношение; смотря на себя в зеркало иногда я перестаю узнавать собственное лицо. Жизнь на гражданке подтачивала меня с каждым днём.
В последнее время у меня появилась привычка приходить в парк днём. Наблюдать, как молодые люди гуляют, как матери играют с детьми. Отцы, что бросают мяч сыновьям. Наблюдать, как все эти люди живут своей беззаботной жизнью было тяжело и приятно одновременно. Никто из них даже не задумывается, что происходит там, вдалеке. В чёрной темноте космоса, на пустынных планетах и колониях. Где каждый новый день может стать последним.
Внезапно на телефон пришло сообщение от военкомата. Сообщалось, что памятник с именами павших из четыреста четвёртого полка установили, и он открыт для посетителей.
Памятник…Передо мной стоял обелиск в четыре метра высотой. На нём висела табличка с именами офицеров, а внизу выбиты имена всех солдат, что погибли на службе в полку.
Из горла вырвался судорожный вздох. Сжав руки со всей силы, я пытался успокоиться, читая фамилии третьего взвода. На глазах выступили слёзы. Запрокинув голову, в надежде отдышаться и прийти в себя, краем глаза замечаю группу молодых людей, которых вёл лейтенант в серой офисной форме.
Мужчина рассказывал о подвигах и героях. О том, как все, перечисленные здесь, пожертвовали собой ради блага человечества.
Рассматривая ребят, многие из которых внимательно слушали агитатора, я опять начал терять связь с реальностью. На месте этих детей я видел себя… Себя и моих друзей.
Луис — весёлый здоровяк, что приобнимает одного из наших, подбадривая его. Вот Прохоров, что объясняет мне значение тех странных слов и выражений, которые он постоянно повторял. Рядом с ним вечно неугомонный Дьюмонт, выдающий по двадцать вопросов в секунду. Медик Гибсон показывает, как зажимать раны, чтобы он успел добраться до нас и помочь.
Сожмурив глаза, я пытаюсь сбросить наваждение. Сняв перчатку и протерев глаза пальцами, снова смотрю на группу детей, рядом с которыми появляется образ лейтенанта Хилла. Он стоит в самом центре с безэмоциональным лицом, пронзая меня взглядом. Бапото, Капарзо, Нимитц, Браум, Аллен, Финкс, Галлагер, Шефер, Вэнт, Криг и многие, многие другие. В лице каждого из ребятишек я вижу лица моих знакомых и друзей. Кто-то храбрился, а некоторые просто смиренно стояли и смотрели на меня, образуя полукруг.
Призраки исчезли, оставляя меня одного. Солнце заходило за горизонт, своими последними лучами создавая длинные и пугающие тени. Дети давно ушли, а вокруг стояли лишь молчаливые памятники погибшим.
Вращая и играясь с новым протезом, на который я спустил все свои сбережения, я мысленно возвращался к случаю на кладбище. Ещё много раз я приходил туда, предаваясь размышлениям и не зная, что сказать и как поступить. Мои решения менялись по десять раз на дню, не делая жизнь проще.
В конце концов, приняв решение, я забрал документы из университета. Продажа немногих вещей заняла пару дней, а сдача комнаты и заполнение документов и того меньше.
Прервав воспоминания, я встал навстречу мужчине, который зашёл в кабинет. Подтянутый и высокий, он носил военную форму майора. Вместо правой руки у него тоже стоял протез, причём гораздо лучше моего.
Предложив мне сесть, мужчина открыл папку с документами, принявшись листать и слегка кивать на интересных ему местах. Закрыв папку и сложив руки в замок, он несколько секунд разглядывал меня, прежде чем задал вопрос.
— Итак, вы хотите вернуться на постоянную службу?
