Закон МКАД - Силлов Дмитрий Олегович sillov
– Твою мать, – смачно ругнулся Оряса. – Чуть больше километра отмахали, а устал как последняя крысособака.
– Надо бы направление скорректировать, – сказал Данила. – А то будем плутать здесь до зимы.
Он указал на довольно высокий холм, возвышающийся неподалеку, который на фоне бледной рассветной луны выглядел словно горб громадного жука-медведя, решившего заночевать на открытой местности.
– Залезем, посмотрим, что вокруг творится, путь наметим.
Никто из отряда не сказал ничего ни за, ни против. Слишком все устали после ночного боя и последующего перехода по экстремально пересеченной местности. Тащиться на холм? Да пожалуйста. В таком состоянии все равно куда, лишь бы не упасть клювом вниз и не отрубиться. А спать нельзя, ведь неспроста сбежали дрессированные с жеребячьего возраста фенакодусы. Значит, бродит в развалинах нечто, способное напугать одного из самых опасных хищников этого мира. И стоять столбом нелогично. Значит, надо идти. И постараться хоть куда-нибудь дойти до рассвета…
Подъем на холм оказался неожиданно нетрудным. Наверняка под этим холмом находилось большое здание, занесенное землей и мусором. Бывает такое. Стоит себе дом на перекрестке ветров, и потихоньку сносит на него со всех сторон всякую гадость, которую те же ветра и утрамбовывают. В результате среди обычных, привычных глазу развалин образуется такая вот симметричная возвышенность, на которую лезть особо и не напряжно – неизвестно откуда взявшийся ветер довольно сильно дует тебе в спину, словно приняв за большой ком мусора, который надо непременно загнать наверх.
Не прошло и получаса, как путники уже стояли на вершине холма. Пока шли, у каждого в груди теплилось: а вдруг сейчас заберемся, и откроется нам сверху нечто эдакое, интересное, удивительное. Говорят, в старину даже такой спорт был, альпинизм назывался. Поднимались люди на неприступные скалы с риском свернуть себе шею. Только вот зачем лезли – большой вопрос. Наверно, ради этого чувства: вот сейчас залезу – и откроется мне сверху что-то другим недоступное…
Фыф сплюнул. Очередной самообман, придуманный хомо. Ничего нового сверху видно не было. Перед ними во все стороны расстилался довольно однообразный пейзаж. Руины зданий, либо выщербленные ветрами и похожие на окаменевшие скелеты, либо полузанесенные мусором. Похоже, в этой местности крыш-трава не росла. Целых домов в пределах видимости не наблюдалось. Лишь развалины, развалины, развалины… И странный холм под ногами, формой напоминающий гигантскую пятиконечную звезду. Похоже, когда-то это было здание необычной архитектуры. Ну да, припоминается – в Москве в форме звезды был построен Центральный академический театр Российской Армии. А сейчас от него осталась лишь гора прессованного мусора, с которой удобно рассматривать другие аналогичные горы, что всего двести лет назад были прекрасными строениями цветущего города…
Горизонт слегка заалел, будто кровь проступила из-под серого от грязи бинта. Луна спряталась за свинцовые тучи, уступая место более агрессивному конкуренту, отчего стало видно немного дальше. Ночь еще боролась за свои права, но ее черные бастионы были готовы рухнуть с минуты на минуту…
– Смотрите! – вдруг воскликнула Настя, указывая на восток.
Там, в той стороне, откуда восходило солнце, гораздо ярче зашоренного тучами светила горели две звезды. Они словно плыли над развалинами в предрассветном тумане, сверкая неестественно ярко для этого серого, унылого мира…
– Что это? – немного потерянно спросил Оряса, ни к кому конкретно не обращаясь и наверняка не надеясь на ответ. Просто свойственно человеку задавать глупые вопросы, когда он сталкивается с чем-то чуждым, странным, непонятным…
Но ответ неожиданно пришел оттуда, откуда его никто не ждал.
– Излучатели, – довольно спокойно ответил Данила. – Это горят шпили высотки Красных ворот и гостиницы «Ленинградская». Что-то разбудило их, возможно, какой-то неконтролируемый выброс энергии. Например, след Буки. И сейчас они, пробудившись, накачивают энергией МКАД. Так что, если мы не поторопимся, контур замкнется…
– А МКАД – это что? – еще более растерянно спросил Оряса.
Понять его было можно: напросился мужик в рейд, думал, поучит приемчики разные, посмотрит, каков он, мир вокруг Кремля, – и домой. А тут на` тебе: мутанты, излучатели, МКАД какой-то…
– Московская кольцевая автодорога, – пояснил Данила. – Что такое «автодорога», я сам не особо понимаю. Вроде как это обычный тракт, что вокруг Москвы петлей лежит. И многие несчастья от той петли случиться могут, коли мы не найдем то, что ею управляет.
– И что будет, если не найдем? – поинтересовалась Настя.
– Не знаю, – покачал головой Данила. – Но отец Филарет, который послал меня в этот рейд, был очень обеспокоен. Помнишь про Черный Свет, который недавно появился в кремлевских подвалах и до смерти спалил жениха дочери трактирщика Бармы? Думаю, что все это звенья одной цепи, которую если не распутать, то большая беда приключиться может.
– Прав твой отец Филарет, – неожиданно для самого себя произнес Фыф. – Я знаю… я уже несколько дней чувствую – что-то не так. Происходит вокруг нечто, а что именно, понять не могу. Тревожно. Воздух будто дрожит, и в нем что-то меняется. И исходит это оттуда.
Фыф показал рукой на восток. И добавил:
– Излучатели – это только следствие. Причина там.
Они смотрели туда, куда указал лапкой маленький шам, и каждый понимал: никто, кроме них, в этом мире не сможет предотвратить неизвестную беду, что зреет в той стороне, где сейчас восходит набрякшее небесной кровью багровое солнце…
Снайпер
Они были слишком упорны даже для голодных мутантов, преследующих добычу. Потеряв двоих загонщиков из группы, любые охотники призадумались бы: а может, ну его на фиг, такой трофей? Может, поискать более простой способ насытиться и заодно удовлетворить неодолимую тягу к опасным развлечениям?
Но охотники попались какие-то туповатые – и оттого крайне опасные в своем тупом стремлении к цели.
Их целью был я. Хорошо вооруженный, но изрядно уставший. Даже у воина, способного добыть в мертвом мире отличное оружие, порой наступает некий предел физических сил, когда он готов рухнуть, плюнув на все. Мол, жрите, суки, авось подавитесь каким-нибудь старым осколком, прижившимся в моем теле, испещренном старыми шрамами, словно топографическая карта контурами оврагов и старых дорог.
Я уже готов был упасть – но никогда бы этого не сделал. Странное чувство. С одной стороны – тело ноет, стонет, мол, пощади, хозяин, сил моих больше нет. Но ты все равно идешь, выдирая берцы из болотной жижи, спотыкаясь, падая и поднимаясь снова. Просто потому, что не умеешь иначе. Просто потому, что если иначе, то это уже будешь не ты…
– Они смыкать кольцо, хозяин, – жалобно проговорил робот, похожий на небольшую летающую тарелку или, скорее, на пару сложенных вместе глубоких эмалированных тазов, из которых торчали восемь длинных ножек и единственный многофункциональный манипулятор. В отличие от человека по болоту робот передвигался довольно легко, ловко перепрыгивая с кочки на кочку и умело распределяя свой вес на зыбкой поверхности.
– Знаю, – прохрипел я, после чего закашлялся и выплюнул комок вязкой слюны. Ядовитые болотные испарения еще никому не прибавляли здоровья. – Знаю. Уходи, Колян. Еще не хватало, чтобы они и тебя разобрали на шестеренки. С них станется. Похоже, это какие-то религиозные фанатики. Другие давно б съехали с темы и отвязались.
– Я не хотеть бросать тебя, – проговорил робот, опасливо поводя из стороны в сторону подвижными видеокамерами, напоминающими крабьи глаза. – Я хотеть помогать тебе дальше. Мой химический анализатор барахлить, но я и так могу говорить, что этот болото опасен для хомо. Видишь этот пузыри, что подниматься со дна? На хомо газ, который быть в этих пузырях, действует подобно закись азота. Ты, наверно, сейчас хотеть спать, Снайпер, чувствовать себя усталый? Напряги свой силы, надо идти быстрее.
