Мамалыжный десант - Валин Юрий Павлович
6. Август. Между водой и песком
Сверху Одесса авиапассажирам понравилась, хотя посмотреть на нее толком и не довелось. Промелькнули дачные домики, сине-бурая линза моря по правую руку, самолет клюнул носом и через десяток секунд уже прыгал-катился по выгоревшей и пыльной траве.
– Приехали, товарищ Лавренко, выбирайся, – с облегчением призвал командир. – Вообще, с виду ты гораздо легче, чем в натуре. А инструмент твой так это вообще…
Сползая на землю, Тимофей и сам испытал облегчение. Все-таки летать на аэроплане мечталось как-то иначе. А тут и снизу, и сверху жутко дует, глаза слезятся, а когда пассажиры углядели среди голубизны небосвода группу самолетов, так и вообще стало не по себе. К счастью, соседи по небесам то ли не разглядели жмущийся к земле биплан, то ли вообще были своими краснозвездными летунами. В общем, обошлось, а то на борту из всего оборонительного вооружения имелись лишь пистолеты пилота и старшего лейтенанта Землякова, пустой крюк-вертлюг для пулемета да та самая малополезная лопатка.
Земляков свалился с самолета, приложил руку к сердцу, благодаря летчика, и проникновенно сообщил:
– Спасибо, век не забуду! Извини, спешим, но с меня причитается. Будет случай, будет!
Командир был прав: следовало поспешать, а то полный «отож» случится. Как оказалось, долететь до славного города Одессы оказалось куда легче, чем добраться до собственно порта. Автомобили на аэродроме имелись, но сугубо технические, давать их даже сотрудникам СМЕРШ никто не собирался, да, пожалуй, на таких раздолбанных бензовозах и бомбовозах недалеко и уедешь.
Добирались на перекладных, и старший лейтенант порядком нервничал: уже темнело, а где именно те нужные причалы – глубокая военная тайна. Несся Тимофей на подножке трофейного фургончика, вертел головой, пытаясь запомнить славный город Одессу, платаны и дома, что по самые чердаки удушены диким виноградом. Пахло пыльным камнем, бензином, южной приморской ночью, птичьим пометом, а иногда – жареными баклажанами, что остро напоминало о мирных временах и категорически пропущенном обеде.
– Смотри, смотри, Тимофей, – прокричал из кабины старший лейтенант и вновь глянул на слабо мерцающий циферблат часов. – Дорогу запоминай: не успеем – назад пешком пойдем.
– Я смотрю, – заверил боец Лавренко. – Хороший город.
– Да, хороший был город Одесса, – пробормотал старший лейтенант. – Был, да усох буквой и умом.
Вроде добрались, вот они причалы. Но пришлось оформлять пропуска на КПП, затем перебираться через завалы каких-то искореженных труб, ибо часовые посоветовали самый короткий путь, который вовсе не оказался коротким. Выскочили к сгоревшим руинам склада – впереди покачивались у пирса боевые катера, там что-то грузили на борт.
– Кто-то еще не ушел, – обрадовался Земляков. – Хотя, может, это и не те катера.
– Вот он, бодрый красавец, – неожиданно сказали из темноты от самой воды. – Спешит на всех парах. Товарищ Земляков, вы ли это в столь непотребном виде?
Старший лейтенант замер на полушаге, потом одернул ремень с кобурой, повернул к краю пирса, четко приставил ногу и вскинул ладонь к пилотке:
– Товарищ майор, часть командировочной группы прибыла для уточнения обстановки!
– Для уточнения? – зловеще переспросили из воды. За краем пирса угадывались головы стоящих в лодке людей. – Ну, иди сюда, Евгений Германович, будем уточнять и отвешивать заслуженные награды.
– Но с учетом сложившейся обстановки?! – воззвал Земляков, спрыгивая в суденышко.
– С учетом, с учетом, – грозно заверил здоровенный офицер в морской фуражке. – Федор, заводи!
Фыркнул двигатель катера.
– А я?! Товарищи офицеры, а я как же?! – заорал Тимофей, чувствуя не только обиду, но и намечающиеся бесконечные неприятности, вроде беспризорности и объяснений с местным комендантом.
К счастью, мотор катера не сразу завелся, и начальство успело переговорить меж собой. Судя по всему, выясняли, кто такой боец Лавренко и какого черта он вообще тут нужен.
– Парень полезный, и вообще, ко мне приписан, – был слышен оправдывающийся голос Землякова.
– Твою ж дивизию. Ладно, пусть лезет. Будет при штабе тебя, дурака, сторожить.
– Чего ж меня сторожить, я и сам вполне… – Старший лейтенант ободряюще махнул рукой Тимофею: – Садись! А мы, значит, на полуглиссере пойдем?
Боец Лавренко не без некоторой нервности спрыгнул в суденышко. Катерок казался размером с не очень могучую шлюпку, весь открытый, да еще на носу и в трюмчике ящики с боеприпасами закреплены. Тимофей предпочел бы стоящие впереди боевые катера с пушками, рубками, антеннами и, наверное, броней. А здесь… Дно под ногами так и вихляет, будто на волне стоишь. Но выбирать не приходится, главное, чтоб вообще на берегу не оставили, а то запросто припишут какой-нибудь портовый склад охранять, их тут вон сколько.
Один из катерников отдал концы, двигатель взревел, и суденышко уверенно устремилось на темный простор. Моторист знаком указал Тимофею на выступ у кормы – садись.
Задняя часть бойца Лавренко одновременно ощутила жесткость конструкции, вибрации двигателя и мягкое, но грозное покачивание воды. И как к такому приноровиться? Вот жизнь, еще к самолету не привык, а уже тонуть примеряешься.
Морской старшина, командир полуглиссера, стоял у руля, трое смершевских офицеров сгрудились на ящиках в середине и что-то тихо обсуждали – похоже, старшему лейтенанту Землякову приходилось несладко.
Рядом с Тимофеем сел матрос, протянул ладонь для знакомства, крикнул в ухо:
– Федор, моторист-пулеметчик. Будем хорошо знакомы.
– Тимофей, автоматчик.
– А я думал, ты сапер, – показал в ухмылке стальной зуб юморист-матрос, кивая на саперку на поясе пассажира.
– Автомат временно забрали: ограничение по весу нам было назначено, – пояснил Тимофей, сдвигая назад чехол с инструментом, не дававшим никому покоя. – А что, у вас надежный линкор? Я-то в морских делах не особо разбираюсь.
– Вот тут не сомневайся: надежнее не бывает. Скорость и живучесть имеем, пятнадцать десантников с полным багажом на борт берем, да еще и поди попади в нас. Это в «мошку»[14] влепят парочку трехдюймовых – и амба. А у нас – катайся спокойно.
Насчет трехдюймовых моторист явно преувеличивал, такую скорлупку, наверное, и отдаленным прилетом снаряда немедля опрокинет. Но полуглиссер шел уверенно, да и не выберет ответственный майор морского СМЕРШ ненадежное транспортное средство.
Разглядывать начальников старшего лейтенанта Землякова, понятно, было неразумно. Но как не оценить? Майор в армейской форме и морской фуражке производил впечатление: под два метра ростом, широкоплечий, здоровенный, похожий на борца или штангиста. Такой троих фрицев в мгновение заломать способен, даже и не вспотеет. Ремень отягощен оружием, подогнан портупеей – это майор тоже носит явно не напоказ. Его спутник в погонах старлея, тоже крепкий, хотя и чуть поскромнее статью. Определенно, на фронте бывали оба, но наград почему-то не носят. Как и Земляков. Ну да, контрразведка, у них все по-своему.
– Вон, догоняем! – указал моторист. – Считай, не опоздали, наш конвой едва из порта вышел.
Тимофей не разглядел, а скорее угадал во тьме целую флотилию – темные тени катеров двигались от порта двумя колоннами. Низкие катера с танковыми башнями и еще какие-то, все с пушками – много! И мелкие полуглиссеры тоже шли[15]. Это хорошо, не самый распоследний корабль контрразведчикам достался.
Меж тем офицерское совещание стало понапряженнее: похоже, майор-великан был готов прихватить за грудки старшего лейтенанта Землякова. Тон беседы явно повышался, хотя угадывать приходилось больше по жестикуляции и мимике спорщиков.
– Знаешь, что это за десант?! Расклад сил представляешь?! – рычал майор.
