Пожиратель - Владимир Сергеевич Василенко
— Смутно. Это было в раннем детстве. А у Рады — и вовсе почти во младенчестве.
— А… — задумчиво покивала ведьма. — И ведь правда. Если взять совсем ещё неразумного детёныша, то… да, шанс есть. Хоть и малый. Но всё равно — рискованное дело. Чудо, что ты выжил.
Она снова замолчала, не переставая буравить меня взглядом своих зелёных глазищ, от которого становилось не по себе. Кажется, увиденное и правда произвело на неё сильное впечатление. От избытка чувств она даже не вполне контролировала свой облик и выражение лица. Сквозь маску соблазнительной рыжеволосой ведьмы проглядывало что-то звериное, холодное, безжалостное. Кто-нибудь повпечатлительнее меня наверняка бы содрогнулся.
Я же просто лишний раз напомнил себе о том, что албыс — никакая не ведьма. И вообще не человек. Это жуткое потустороннее существо, которое лишь притворяется человеком. Для неё эта смазливая мордашка, едва прикрытые полотняной рубахой груди и бёдра — не больше, чем маскировка, способ отвлечь моё внимание. Как пятна на шкуре хамелеона.
И логика, и чувства, и мораль её — тоже не вполне человеческие. Ни на минуту нельзя забывать, что она — монстр. Сколько людей она загубила, прежде чем мне удалось убить её там, в парке? А сколько на её счету за всю её жизнь — возможно, весьма долгую?
Да уж… Ну и напарницу я себе навязал на свою голову…
Я проковылял к кровати и рухнул на неё, даже не разворачивая матрас. Состояние было противоречивым. На тонком уровне я был просто переполнен эдрой — превратившееся в твёрдый карбункул Средоточие сияло, как сверхновая, все меридианы тоже превратились в широкие пульсирующие полосы. Но вот для самого организма эта энергетическая перегрузка стала серьёзно встряской. Меня колотила мелкая дрожь, по мышцам то и дело пробегали судороги, сознание то и дело мутилось.
Проклятье… И как я в таком состоянии сумею помочь Демьяну?
— А насчёт девчонки… — проговорила албыс, подлетая ближе. — Вы с ней очень похожи. И… будто бы как-то связаны.
— Это как?
— Не пойму пока. Надо подумать. Крепко подумать. И поглядеть на узоры. На твои и на её.
Я кивнул. Давно собирался этим заняться, но пока было как-то не до этого. Первым делом нужно, чтобы кто-нибудь подробно срисовал узоры с наших спин, перенес их на бумагу. Тогда с ними будет куда проще работать. Но кому это доверить? Логичнее всего было бы заняться этим самим — срисовать друг у друга, и всё. Но… я всё никак не мог подступиться к Раде с этой просьбой.
Сам на себя злился из-за этого. Наши с ней отношения вообще начали напоминать первую школьную влюблённость — в присутствии друг друга мы испытывали такую неловкость, что Варя с Жаком уже начали над этим подшучивать, а Демьян сурово зыркать. Велесов хоть ко мне и относится с уважением и заботой, но в отношении Рады его отеческие чувства приобрели какие-то болезненные формы. Так что я старался не подливать масла в огонь.
— Ну, а что ты поняла уже сейчас? Ты говорила про какой-то исток. Что это значит?
— Да. Она — Исток. Она не поглощает эдру, как мы. Она её порождает.
— Это как?
— Ты же видел сам. У неё внутри — будто ход, ведущий прямиком в Навь. В другой мир, откуда пришли варман туур. Открывать такие ходы опасно. Даже крохотные, в игольное ушко. Хотя… С другой стороны, с её-то Даром без прямой подпитка из Нави не обойтись. Не может она по крохам эдру собирать.
— И что у неё за Дар?
— Если я правильно истолковала руны, она… Разрушитель. Чудовищная сила. Никогда бы не поверила, что такую можно уместить в теле смертной.
— Как и мою?
— Как и твою. Но с ней-то ещё хлеще. Давать смертной самке силу Разрушителя — это… немыслимо. Я видела, что это такое. Расколотые горы, разверзнутая земля, озёра, иссушенные до дна… Убей её, пока не поздно, Пересмешник!
— Ты что же, боишься? — криво усмехнулся я. — Уж тебе-то терять нечего.
— А тебе? До добра всё это точно не доведёт. Тот, кто дал вам эту силу — либо безумец, либо дерзкий наглец, дёргающий за усы самих варман туур.
— Да кто эти твои хозяева тайги, которых ты упоминаешь? Ты сама-то их видела?
Албыс покачала головой.
— От них лучше держаться подальше. Пока есть возможность. Они продвигаются медленно. Не торопятся. Для них сотня лет — что для вас годик-другой. Но со временем они подомнут под себя весь этот мир. Обратят в сплошное ледяное царство!
— И что же, их никак не остановить?
Она подняла на меня взгляд своих огромных зелёных глазищ, и… Уж не знаю, что это было в этот раз, искусная игра или проявление её настоящих эмоций, но во взгляде её, сквозь страх, злость и раздражение промелькнуло что-то вроде… надежды?
— Никак, — тихо, почти шёпотом произнесла она. — По крайней мере, так я думала раньше…
Я вздохнул, откинулся назад, пытаясь поудобнее устроиться на кровати. Сил не было даже на то, чтоб встать и раскатать нормально матрас. И это была даже не усталость, а какое-то оцепенение, схожее с параличом. Тонкое тело будто бы заново срасталось с физическим, и это сопровождалось судорогами, дрожью и лихорадкой.
Чёрт побери, как же невовремя! Мне нужно перебороть это, и как можно быстрее. Времени до полуночи совсем мало…
— Ладно, сгинь! — проворчал я на Албыс, приоткрывая глаза. — Мне нужно отдохнуть.
Призрак скользнул ко мне, прячась в ячейке Сердечника. Я же, сосредоточившись на Аспекте Исцеления, впал в некое подобие медитации, прогоняя по телу медленные волны энергии и представляя, как каждая волна потихоньку вымывает из меня дрожь и слабость.
Сколько это продолжалось, не знаю, потому что в какой-то момент попросту заснул. Снилась мне какая-то немыслимая катавасия из обрывков воспоминаний и кошмарных видений. Проснулся же я внезапно, встрепенувшись так, что едва не свалился с кровати. Первой реакцией был искренний ужас — за окном было темно, и я решил, что проспал несколько часов. Но на часах оказалось без четверти девять, и я выдохнул с некоторым облегчением.
Состояние было на удивление бодрым, если не считать затёкшей шеи — заснул я, скорчившись в неудобной позе. В остальном же я был в полном порядке и чувствовал себя отдохнувшим и свежим. Ну, почти свежим. Ополоснуться не мешало бы.
Выйдя из комнаты, я увидел за столом рядом с печью Жака и Варю — ребята ужинали мясным пирогом и какой-то густой наваристой похлёбкой, аромат от которой заполонил всю комнату. Кстати, может, от него я и проснулся. С ними сидела Рада — немного бледная и осунувшаяся, но уже выглядевшая вполне здоровой.
Проголодался я зверски, но перед тем, как присоединиться к друзьям, быстро сбегал в дом, принял душ и переоделся. Заглянул и в комнату Рады. Пока я дрых, её успели немного привести в порядок и даже закрыли выбитое окно фанерным листом, чтобы не дуло с улицы.
Демьяна нигде не было видно, и вернувшись во флигель, я первым делом спросил о нём.
— Ушёл. Где-то полчаса назад, — тихо ответила Варя, опустив глаза. — Нам наказал здесь переночевать, за Радой присмотреть…
— Как это ушёл? Один⁈
Я едва сдержался, чтобы не грохнуть кулаком по столу. Вот ведь упрямый старый волчара!
Ладно… Я медленно втянул воздух сквозь зубы и взглянул на часы. Время до полуночи еще есть. Велесов решил выдвинуться заранее. Чтобы добраться до места пешком, нужно часа два — Знаменский скит находится за городом, на тракте, ведущем на север…
Ничего, догоню. Лишь бы не опоздать…
Быстро закидав в себя чашку похлёбки вприкуску с пирогом, я вернулся обратно в дом. По тайному ходу поднялся в кабинет, достал из сейфа фамильный револьвер, запасся патронами с синь-камнем. Спустился на первый этаж, постучался к Путилину. Тот ещё не спал — под дверью его кабинета виднелась полоска света.
— Богдан? Я думал, вы с Демьяном уже…
— Нет, — прервал я его. — Он ушёл без меня. Нужно догнать. Поможете?
Путилин прищурился, намётанным взглядом скользнув по кобуре у меня под мышкой.
— Я… вроде бы обещал не вмешиваться.
— Вы и не будете вмешиваться. Побудете шофёром. Доставите меня на место, ну а потом… Подождёте немного. Возможно, придётся драпать, и тогда мощный мотор нам бы очень пригодился.
— Хорошенькую же роль ты приготовил для действительного статского советника, — усмехнулся сыщик.
Я вздохнул.
— Я к вам сейчас не как к шефу обращаюсь, Аркадий Францевич. А как к другу. Выручайте. И считайте, что я буду у вас в долгу.
— Как минимум, мы будем квиты, — возразил он,
