Космический рейдер «Нибелунг» - Сергей Фомичев

Генерал Гоже повеселел. Он взял переговорное устройство и гаркнул:

— Ваша светлость, заканчивайте. У меня для вас предложение, — он повернулся к гостям. — Желаю удачи, Гарру! Идущие на смерть, приветствуют тебя, так кажется?

— В каком смысле? — не понял коммандер.

— Ваша задача практически не выполнимая, — пояснил генерал. — Шутка ли, покалеченный рейдер против целого флота?

— Посмотрим, — флайт-коммандер улыбнулся. — Но думаю они не пришлют сюда целый флот. Ведь здесь всего лишь аварийный и разукомплектованный рейдер, верно?

* * *

— С вами дела пошли немного быстрее, — признал Ивор, усаживаясь за стол.

— Для этого я и примкнул к вам, капитан, — усмехнулся Маскариль.

В ответ на гостеприимство Соппеля, он решил показать жителю Милады, то что жители Милады обычно не видят — злачные места, рассчитанные на аристократов и заезжих богачей. Не желая шокировать флайт-коммандера, Маскариль выбрал для начала вполне пристойное заведение на Литен Ринг под названием «Раннамаари». Если не считать полуобнаженных официанток, символизирующих, по-видимому, жертвенных девственниц, это был обычный ресторан, то есть заведение предназначенное для удовлетворения из всех пороков только лишь чревоугодия.

Клубы и пряди искусственного тумана отделяли столики друг от друга, создавая зоны приватности. Они же скрывали пол, стены и вообще весь интерьер. Мягкий свет падал с потолка — сплошной матово-белой панели. Столы подсвечивались сильнее, периферия слабее, окружающий туман заполнял сумрак. Официантки выныривали из него словно нимфы рассветного моря и, поставив на стол очередное блюдо, исчезали. Музыка звучала приглушенно. Естественные звуки — шум прибоя и свист ветра, мешались с игрой арфы, маримбы и айяричи. Маскариль композицию к стыду своему не узнал и чтобы не расстраиваться переключил внимание на еду. Разумеется основу всех блюд составляли морепродукты. Для жителей Барти, на котором морей никогда не существовало, даже самая обычная креветка являлась деликатесом. А здесь подавали всё: гребешки, устрицы, крабов, омаров, несколько видов рыбы, морскую змею, кальмара. И даже акульи плавники. Акулы, между прочим, водились исключительно на Земле, так как никому в голову не пришло расселять их в своих мирах, а поэтому цены рестораторами ставились соответствующие.

— Это какой-то кошмар, — признался Ивор Гарру, устало глядя перед собой.

— Что вы имеете в виду под кошмаром? — заинтересовался Маскариль. — Краб на этом блюде немного похож на огромного паука, но вряд ли вы страдаете арахнофобией.

— Нет, не страдаю. Кошмаром я назвал ситуацию, когда среди многих тысяч аристократов, служащих в милиции, не удалось найти ни одного мало-мальски знакомого с космическими полетами.

Одним из недостатков простого человека, по мнению Маскариля, являлось неумение отвлекаться от важных дел, чтобы предаться пороку. Нет, совсем уж низы вполне могли нажраться в баре после работы. Таких он часто встречал, когда исследовал общественное дно. Причем на любой планете. Но те занимались поденной работой и делом не горели. А вот такие, как Ивор Гарру, люди дела, отвлечься от дела не могли. Они спали, ели и трахались с мыслями о партии товара, электрической схеме, программе обучения и о чем угодно ещё.

— Всякий, кто имел знакомство с космосом, улетел за славой, — пожал плечами Маскариль.

— Это всего лишь несколько сотен офицеров. Жалкая кучка, в сравнении с той же конной милицией.

— Чтобы понять, почему среди такой массы аристократов трудно найти технически грамотных людей, следует погрузиться в социальную историю наших миров.

— Ну мне кажется, это подходящая обстановка, — Ивор крутанул указательным пальцем.

— Ладно, поведаю вам историю, — Маскариль прожевал кусочек крабового мяса. — Искусственно созданные системы редко бывают стабильными. Идеологические и политические беженцы пытаются создать свои утопии на изолированных планетах, но их догматы как правило перестают работать уже в третьем поколении. Если конечно вы не создаете абсолютно закрытую и тоталитарную систему, вроде религиозных общин. Но и тогда разрушение смыслов лишь вопрос времени. С феодальными же мирами крах обычно терпят уже в самом начале проекта.

— Почему? — спросил Гарру.

— Не спешите, — улыбнулся Маскариль и проглотил ещё несколько кусочков краба, предварительно макая их в соус айоли. — За последние триста лет предпринималось множество попыток заделаться королями на какой-нибудь окраинной планете. Начиналось всё пышно и красиво, вложением огромных средств, а заканчивалось падением государств в нищету, переворотом, диктатурой, и, наконец, возвращением в русло основной социальной парадигмы — свободного общества. С нашими четырьмя королевствами всё вышло иначе. Возможно потому, что их основателями стали успешными финансисты, которые отталкивались от жизнеспособной экономической модели, а уже на неё прикручивали монархию.

— Вы имеете в виду пенитенциарную ренту?

— Именно. Но это не только вопрос экономики. Допустим, вы решите заделаться феодалом — что ж, не проблема, если есть средства на покупку территории. Загвоздка в том, что никто добровольно не захочет стать вашим крепостным или даже ленником. Вы можете нанять слуг по сколь угодно длительному контракту, но не можете закабалить их. Право покинуть любого нанимателя, как и право покинуть любое государство или планету — краеугольный камень наших миров.

Поэтому большинство так называемых неофеодалов по сути просто владельцы земли, на которой вкалывают роботизированные системы или в крайнем случае арендаторы. Чем вы в таком случае будете отличаться от обычного фермера? Или аграрной компании?

— Ничем.

— Верно. Но наши четыре друга нашли выход.

— Друга?

— Короли-основатели были друзьями по кампусу, вместе учились, вместе отдыхали, вместе создали финансовую компанию и занимались биржевыми спекуляциями.

— Биржевыми спекуляциями? — не понял Гарру.

— До провозглашения медленной экономики, деньги делали просто из воздуха, покупая и продавая различные активы. После Великого кризиса повсюду ввели заградительные налоги на фидуциарную деятельность. Но наши друзья успели хорошо заработать.

— Понял.

— А потом они придумали, как построить устойчивую феодальную систему, — продолжил Маскариль. — Существуют сотни миров, жители которых с одной стороны не желают соседства с тюрьмой или исправительным лагерем, а с другой стороны, слишком гуманны, чтобы линчевать преступников или отправлять их на частные каторги. Зато все эти миры достаточно богаты, чтобы платить.

Корпоративные миры конечно хотели бы разжиться дармовой рабочей силой, но законы большинства развитых миров не допускают коммерческого использования труда заключенных. В то время, как ведение натурального хозяйства для собственных нужд вполне допустимо. Этим и воспользовались короли-основатели. Они хорошо поработали над юридическими и политическими документами, исключили коммерческое использование арестантов и придумали внятное обоснование для гуманистов. Заключенные в имениях разделены на небольшие группы, занимаются сельским трудом при хороших условиях содержания, что не только способствует исправлению, но предотвращает дальнейшую криминализацию, налаживание криминальных контактов, восприятие уголовной этики.

Схема получилось безупречной и весьма устойчивой. Густонаселенные миры рады избавиться от швали, а королевства имеют много рабочих рук, которые не особенно нужны, зато тешат сословное самолюбие. Большие миры экономили, королевства зарабатывали. Всем было хорошо, по большому счету даже самим уголовникам, так как ферма или ранчо выгодно отличались от переполненных тюрем, находящихся под контролем садистов и криминала. Даже когда некоторые из миров-контрагентов заподозрили в пенитенциарной системе четырёх королевств нечто противоречащие их представлениям о гуманизме и отказались от наших услуг, всегда находились другие, не обращающие внимания на такие мелочи, как сословное неравенство и ограниченная эксплуатация заключенных.

Впрочем, исправлялись далеко не все, чем, кажется, и воспользовался этот Генерал Марбас. После нападения на Новую Австралию его армия выросла как на дрожжах. Но мы сейчас не об этом…

Маскариль вновь предался чревоугодию, а его собеседник, похоже по-прежнему воспринимал пищу лишь как источник энергии и витаминов. Даже нежное мясо голубого тунца не заставило его отвлечься от размышлений и забот. Пищу он переваривал как информацию — сугубо утилитарно.

— Но как связано всё вами сказанное с низким уровнем знаний и мотивацией новобранцев? — спросил Гарру. — Ведь у аристократов есть все возможности для образования и развития.

— Проблема устойчивости в стагнации, — ответил Маскариль, отделяя устричной вилкой мясо от раковины. — Невозможно создать застывшую в золотом веке общественную или экономическую модель. Если она не будет развиваться, она начнет деградировать.