Там, где водятся чудовища - Андрей Станиславович Нуждин
Мстиша открыл было рот поинтересоваться, почему при упоминании о задницах неведомых существ у оратора затуманились глаза, а остальное мужичье сально осклабилось, но, глянув на Старого, парень решил не рисковать.
– Мохнатые паскудники. Да, мимо не пройдешь, если увидишь. Только думается мне, что вы и сами справитесь! А мне недосуг! Пойдем, Мстиш, нам тут делать нечего.
Старый натянул маскировку на голову и повернулся. Позади запричитало, завыло и заухало, селяне на коленях позли к охотнику, кое-кто рвал на себе волосы и ветхую одежонку. Сталкер зарычал, шагнул навстречу.
– Или вы даете точное описание твари, или я вам сейчас скажу такое, от чего глаза у вас станут круглее ихних жоп! Живо фоторобот мне!
– Ты не серчай, батюшка охотник, – попросил «переговорщик». – Ить мы же не со зла такие, жисть у нас безрадостная, беспросветная. А сами-то мы кротки и боязливы, не по силам таким с рогатыми тягаться! Мы же что… мы завсегда готовые помочь… Вон, один и сейчас в амбаре жрет. Ты поди погляди, какой он. Так будет проще. Правильнее, што ли.
Старый с Мстишей переглянулись. Мужик махнул рукой, призывая идти за ним, и поплелся куда-то вглубь селения. Среди убогих домишек показалось крепкое строение, возведенное из толстых бревен, двери напоминали скорее ворота продуктовой базы, в которые могла войти фура. Странно было видеть такое добротное сооружение, учитывая общий невзрачный вид села.
– Там оно, внутри, – почему-то перешел на шепот мужик. – Осторожно, тварь опасная и злющая! Лютует тут со вчерашнего дня!
– Что, вырваться пытается? – поинтересовался Мстиша, оглядывая монументальное сооружение.
– Вырваться пока не пробует, но жрет так, что даже тут слышно, как за евойными вонючими ушами трещит. И обделалось, вроде, пару раз.
Сталкер поморщился. Не хватало еще лезть в здание, облюбованное в качестве сортира каким-то жадным до чужих харчей уродцем.
Старый скинул с себя все лишнее, остался в наброшенном на комбинезон кожухе и задумался о судьбе берцев. Тоже снять, что ли? Босиком по дерьму – то еще удовольствие, зато потом легче отмыть, а не шастать с демаскирующей вонищей по лесам. Ладно, пусть остаются на ногах.
Сталкер велел стажеру приглядывать за снарягой. С такими-то рожами аборигены барахло враз растащат, ищи потом, куда заныкали. По команде пара местных сняла тяжелый засов, и Старый шагнул в прохладную полутьму. Фонарь в руке осветил набитое скарбом нутро лабаза.
Какие-то мешки, ящики и сундуки стояли повсюду, пахло пылью и съестным. Сквозь маленькие окошки под самой крышей пробивались лучики солнца, в которых плясали пылинки. Деревянный пол чуть прогибался под ногами, вызывая приятное ощущение легкой невесомости. Сталкер шел по лабиринту из барахла.
За вереницей мешков раздался стук, точно кто-то прошел на каблуках. Цокот участился, что-то мелькнуло в свете фонаря. Старый шагнул следом, однако теперь невидимая тварь проскочила за спиной. Луч метался из стороны в сторону, выхватывая лишь тень: существо двигалось с поразительной быстротой.
Сталкер увлекся погоней. Он носился среди сложенных штабелей в тщетных попытках застать врасплох того, кто так ловко прятался от света. Наконец Старый устал гоняться за «призраком».
Охотник запустил каким-то рулоном в противоположный угол склада и затаился. Там грохнуло, покатилось, маневр отвлечения удался. Через пару минут «каблуки» процокали мимо, существо двигалось в соседнем проходе. Удар ноги уронил штабель мешков, «призрак», издав тихое блеянье, метнулся в угол. Старый загородил дорогу и направил луч фонаря на загнанную нелюдь.
Круг света выхватил из темноты угла сначала копытца, потом длинные ноги, покрытые коричневой шерсткой. Сталкер чуть не плюнул с досады: оленя поймал, герой. Но вот показались худые руки, локтями прикрывающие живот и грудь. Одна ладошка заслонилась от бьющего в глаза луча, зажмуренные очи на почти человеческом лице истекали слезами от боли и страха. Старый обвел фонарем лежащую перед ним фигурку.
На полу полусидела, всхлипывая и боясь открыть глазенки, помесь олененка с девчонкой. Вот это нелюдь! Опасная тварь, что и говорить! Копытца одни чего стоят! А рожки, еле пробивавшиеся на каштанового цвета головке… Поохотился.
– И кто ты у нас такая? – спросил сталкер.
От звука человеческого голоса девчонка вздрогнула, дорожки слез вновь побежали по щекам к тонкой шее. Когда сталкер шагнул к ней, олешка сжалась в комок.
– Хватит реветь, ничего я тебе не сделаю, – чуть грубее, чем хотел, произнес Старый. – Как тебя зовут?
Бедолага даже заскулила от страха, тоненько взвизгивая. Сталкер про себя плюнул, вконец разозлившись на тупых селян, натравивших его на ребенка. Он закинул за спину самострел и встал на колено. Треснула липучка кармана, вызывая новую дрожь у неведомой зверушки, зашуршала обертка батончика, по привычке хранимого «на всякий случай».
Старый поднес зерновой брикетик, покрытый йогуртовой глазурью, к лицу девчонки и увидел, как забавно задвигался ее носик, принюхался к незнакомому, но явно вкусному запаху. Олешка приоткрыла глаза и отшатнулась, увидев человека так близко.
– Ешь и успокаивайся. – Сталкер отломил кусочек, кинул в рот, тут же аппетитно захрустел. Он положил батончик на шерстистую коленку и сел на пол чуть в стороне.
Зверушка на ощупь нашла лакомство и, не открывая глаз, откусила. Через секунду она с жадностью уплетала угощение, перемалывая его крепкими маленькими зубками.
– Вот и хорошо. Я Старый, а ты? – улыбнулся сталкер.
Девчонка с недоумением покосилась на него, продолжая терзать остатки гостинца.
– В смысле, меня зовут Старым, – поправился мужчина. – А тебя как?
Олешка что-то прощебетала, икнув от недавнего плача.
– А, ты меня не понимаешь, – разочарованно протянул Старый. – И я тебя тоже.
– Пони… маю, – с запинкой выговорила олешка, переводя дыхание. Детская ладошка размазала не успевшие высохнуть слезы, шерстка заблестела в свете фонаря.
– О, и я тебя тоже! – обрадовался Старый. – Да хватит тебе, не бойся. Сказал же – не трону.
– Дина, – вдруг пропела девчонка. Она странно выговаривала слова, нараспев, будто птичка поет.
«Дина, Дана, – подумал сталкер. – Небогато тут с детскими именами».
Его осенила одна мысль. Непослушными пальцами Старый дернул нагрудный карман и вынул подаренную куколку. Он так привык к ней, что вдруг ощутил пустоту и холод там, где согревала его игрушка.
– На, возьми. – Сталкер протянул куколку вновь сжавшейся от его жеста девочке. – Дома родителям покажешь.
При этих словах олешка вскинула голову. Коричневые пальчики осторожно тронули игрушку. Куколка уселась на коленке, и олешка стала гладить белые льняные волосы.
– Что ты тут делаешь, Дина? – спросил Старый. – Заблудилась?
– Есть захотела, – еле слышно отозвалась девчонка, не сводя глаз с подарка.
– Нашла место, – хмыкнул сталкер. – Люди снаружи очень тебя боятся, потому и заперли. Ты уж на них не обижайся.
– Они
