Империя Рун - Александр Якубович

— Фу! Какая мерзость! — воскликнула Милана, увидев стол рыбной лавки, хозяин которой прямо сейчас чистил утренний улов на продажу.

Зрелище и вправду было такое себе, но внезапный крик привлек к нам лишнее внимание. Я зло шикнул на дочь герцога Хашта, после чего потащил всю компанию на другую сторону улицы.

— Эй! Ты что себе позволяешь! — зашипела Отавия, когда я ее буквально проволок два десятка шагов за собой.

— Держите себя в руках, — одними губами сказал я, — и подруге своей скажите, если мы не хотим найти проблем. Вы же не желаете, чтобы о нашем походе доложили вашей матушке?

При упоминании кронпринцессы Элаизы девушка поутихла и, как и я минутой ранее, недовольно зыркнула на Милану.

Чем ближе был рынок, тем мне становилось тревожнее. На нас все чаще бросали косые взгляды и тыкали пальцами, но мой жетон мага останавливал горячие головы от того, чтобы начать приставать к щегольски выглядящему Дику и двум ряженым дворянкам. А то, что рядом со мной были дворянки — ни у кого не возникало и малейших сомнений.

— Так! Все плохо! — скомандовал я. — Стойте тут и не двигайтесь! Я сейчас!

Я оставил троицу, а сам перебежал на другую сторону улицы к лотку-развалу, на котором торговали плащами, штанами, куртками и прочим бельем.

— Дядь, в какую цену обновки? — спросил я, тыча пальцем в простенькие шерстяные плащи серого цвета.

Погода сегодня была ветреная, так что интерес был вполне понятный.

— По полновесному! — ответил, не моргнув глазом, продавец.

Да что же ты будешь делать! Жетон мага на моей груди сразу же повысил цену, ведь среди просто люда считалось, что магики буквально ходили под себя серебром.

— Два полновесных и шесть монет за три штуки! — сразу же сторговал я.

Торговец недовольно скривился, но мы оба знали, что даже так я переплачиваю. Я ловко выудил из кошеля монеты, бросил их на прилавок и сразу же сграбастал три плаща. Закутать в них мои проблемы.

К моему удивлению, вся троица стояла там же, где я их оставил. Вынырнув из людского потока прямо перед носом Отавии, я заметил на лице принцессы тень облегчения, а Милана и вовсе не скрывала своей радости.

— А мы уже думали, что ты сбежал, — кисло бросил Дик, но я проигнорировал слова виконта, молча всучив ему плащ.

— Накиньте на плечи, госпожа, — тихо шепнул я принцессе, укрывая ее плащом, — будете менее заметны.

— От них воняет! — заскулила Милана, закручиваясь в плащ.

— Так пахнет обычная шерсть, которую просто хорошо помыли, — отрезал я. — А в темное время в Двух Коронах за такой могут и ножом пырнуть, особенно если сапоги еще крепкие, — добавил я страшно выпучив при этом глаза, для верности.

Не без удовольствия наблюдая за чуть испуганной Миланой, я при этом кутал в шерсть принцессу.

Отавия для вида тоже сопротивлялась, но по озорному блеску в глазах я видел, что ей нравится эта игра в лазутчиков, что пробрались в страшный и враждебный город.

И вот так, уже не столь пестрые, мы наконец-то вышли на рынок.

Шум торговых рядов буквально оглушил Отавию, я видел это по ее обескураженному выражению лица. Ругань, смех, крики, скрип колес телег и повозок, блеяние коз, хрюканье молодых поросят и кудахтанье кур в широких клетках. Здесь слышались все говоры континента, а не только столичный шамоградский акцент, когда чуть растягивают слова. Я даже заприметил группу высоких рыжих кибашамцев с огромными бородами, что стояли чуть поодаль и наверняка торговали мелкими камнями, мехом и чем-нибудь еще, характерным для северного государства.

— Добро пожаловать на рынок, — с легкой улыбкой выдохнул я.

А потом нас повела Отавия.

Принцесса на удивление юрко нырнула в толпу — видимо, еще свеж в памяти был опыт, когда она совсем девчонкой бегала промеж групп гостей на балах и приемах, ловко уворачиваясь от грузчиков и прохожих. Я, стараясь не отставать, следовал за неуемной девицей следом, а уже за мной спешили остальные. Так получилось, что проходя мимо скотных и мясных рядов, где торговали свежей разделкой, мы почти сразу вышли к лоткам тех самых северян.

— Что желает юная барышня? — улыбнулся огромный рыжебородый купец-северянин, глядя на Отавию сверху вниз.

Прямо на лотах перед купцом были разложены меховые шапки, плащи и шубы — все из лучшей, как мне показалось, пушнины.

На юге такие вещи ценились не слишком высоко, но я точно знал, что нет зимой ничего, лучше меха. Вот только шамоградская мода диктовала другие порядки — тут облачались в одежды из тонкой гоунской или вообще, заморской шерсти, мягкой, как руно. А меха — это прерогатива охотников, егерей и простолюдинов, хотя я слышал, что в Кибашаме лучшие шубы достаются именно вельможам, а у местного короля вовсе есть накидка, сшитая из шкур тысячи мелких хищных зверьков.

Отавия сначала на секунду опешила, не зная, что ответить, а купец, мигом заприметив мой жетон мага, уже вышел из-за прилавка и стал обхаживать потенциальных покупателей.

— С самого севера вез! Сам подбирал! Уверяю вас, господа, нет ничего лучшего, чем прогулка верхом в теплой и мягкой одежде из нашего меха! Вот, попробуйте!

Не успел никто и глазом моргнуть, как торговец выудил из развала плащ из коричневого меха с длинным и ровным волосом — я такой даже никогда не видел, но как же он красиво играл на солнце! — и мигом накинул его на плечи принцессы.

— Попробуйте, барышня, какая мягкость!

Отавия провела рукой по плащу и я увидел, что попал. Глаза принцессы загорелись, плащ ей определенно понравился. Я уже увидел, что она открыла рот поблагодарить купца за подарок, как она это обычно делает. Я вщемился между девушкой и купцом, хватая принцессу за руку.

— Секундочку, уважаемый! — кивнул я купцу.

Сам же ответ в сторону Отавию.

— Тише! Молчи! Ты понимаешь, что за это придется уплатить? Ты же помнишь, что ты тут просто покупатель, а не императорская особа? — совсем забывшись и проигнорировав все титулы, прошептал я.

Принцесса зло на меня зыркнула, будто бы я обращаюсь с ней, как с малым дитяти.

— Много себе позволяешь, магик! Конечно у меня есть с собой деньги! Я не идиотка!

— Так давайте их сюда!.. — ответил я, протягивая руку.

— С какой стати? Мои деньги! — внезапно возмутилась принцесса.

В этот момент я понял, что она никогда и ни за что сама не платила, а раздобыть для нее монеты стоило немалого труда, угроз