Призраки Черного леса - Евгений Васильевич Шалашов
От удара в брюхо Паташон сдулся, как лопнувший пузырь, а от хлопков ладонями по ушам упал на колени и тихонько завыл.
— Ты, скотина, кажется, ничего не понял, — проникновенно сказал я, сопровождая увещевание парой затрещин. Взяв толстяка за нос, сжал, а потом дернул так, что у него потекла кровь. — Ты не понял, что меня надо уважать не меньше, чем барона или герцога. Добавить? — замахнулся я.
— Н-не надо! — заверещал хозяин, закрывая голову руками.
— Ладно, — миролюбиво сказал я. — Я сейчас к барону схожу, попрошу его извиниться, а ты мне деньги ищи.
— Господин Артакс, где я такие деньги возьму? — принялся лепетать хозяин, размазывая по лицу кровь и слезы. — Мне же еще посуду новую покупать, мебель. А вина сколько ушло?
— Кто у тебя гулял, тот пусть и платит, — хмыкнул я. — Барон Выксберг должен за все платить. За мебель с посудой, за уборку, когда от блевотины будете пол отмывать. И неустойку мою с него возьмешь.
Трактирщик, забыв про слезы, уставился на меня, как я несколько дней назад смотрел на брауни.
— Да вы чего, господин Артакс, с луны свалились? Род Выксбергов привилегию имеет от первых герцогов — бароны во всех гостиницах Силингии целые сутки могут ни за что не платить. Барон у меня сутки гостит, потом в другую гостиницу едет, в третью. Полгода в имении живет, полгода в гостиницах.
Я слышал о разных привилегиях, на которые не скупятся правящие особы, если они им ни крейцера не стоят, — право на голубятню, на почту, право не снимать шляпу перед королем и даже сидеть в присутствии монарха! Но право жить целые сутки в гостинице, есть-пить и не платить — на такое способен лишь человек с фантазией. У меня даже злость немного ушла.
— А счет потом герцог оплачивает? — поинтересовался я, но, увидев в глазах хозяина вселенскую тоску, понял. Впрочем, это не мои заботы. — Ты с баронами-графами сам разбирайся, а деньги верни. Пугать не буду, но если ты не вернешь… Н-ну, дружище, тогда уж не обижайся. Если перебью тебе руки и ноги, барон не спасет.
Поднявшись наверх, подошел к своей комнате. Думал, придется высаживать дверь, но она оказалась не заперта. Ну правильно, от кого прятаться благородному барону?
На полу валялась одежда, нижнее мужское белье не первой и даже не второй свежести, вперемежку с пустыми бутылками. Мерзко пахло разлитым вином и перегаром.
Лота мирно спала под волосатой мышкой у субъекта неопределенного возраста и крепкого телосложения.
Я зачем-то посчитал пустые бутылки — полдюжины. У дубового шкафа выворочена дверца. М-да, неплохо погуляли…
Подойдя ближе, пнул кровать так, что она загудела. Барон и ухом не повел, но Лота приподнялась, не замечая, что съехавшее одеяло обнажило грудь. Кажется, не протрезвела.
— О, Артакс! — икнула девка. — Артакс, ты представляешь — я сплю вчера, а на меня кто-то лезет. Я думала — это ты, а это не ты.
— Убирайся, — хмуро сказал я.
— А чё я такого сделала-то? — вытаращилась девка. — Я думала, это ты, а когда поняла, что не ты, уже поздно было.
— Убирайся, — повторил я.
— Ты чего, Артакс? — пьяно захохотала Лота. — Приревновал, что ли? Так не переживай, я сейчас и тебе дам. Ну, иди ко мне…
Первым моим желанием было ухватить Лоту за волосы и выкинуть из номера, но сдержался. Мысленно посчитав до пяти, вскинул левую руку и ударил кистенем по шкафу, корежа уцелевшую дверцу, а потом, уже с большей силой, врезал по боковой перекладине кровати. Барон зашевелился, перекладина устояла, а я ударил по ней второй раз, третий. Жаль было портить хорошую мебель, но четвертого удара кровать не вынесла и, развалившись, уронила своих постояльцев на пол.
Мгновенно протрезвевшая Лота, не одеваясь, отползла в угол, а потом юркнула под стол. Выксберг, нужно отдать ему должное, вскочил, выхватил меч и даже пытался атаковать. Беда лишь, что ночные возлияния действуют на боевые качества не лучшим образом и клинок барона, столкнувшись с кистенем, жалобно звякнув, отлетел в тот же угол, где только что была девушка.
— Какого черта?! — вскричал барон, хоть и оставшийся без оружия, но продолжающий хорохориться. — Кто вы такой?
— Прежний постоялец этого номера, — скромно отозвался я. — Пришел спросить, по какому праву вы заняли мой номер и выкинули мои вещи? Про женщину, — кивнул я на стол, где притаилась Лота, — я ничего не спрашиваю. Она человек свободный, сама решает, с кем ей спать.
— Так ты, стало быть, прежний постоялец? — скривился барон. — Артакс, именующий себя наемником?
Барон попытался принять грозный вид, но без штанов это получилось неважно.
— Можете взять простыню, — разрешил я.
Дождавшись, пока Выксберг примет вид римского патриция, повторил:
— Так по какому праву?
— По праву благородных баронов Выксбергов! — гордо отозвался барон. — И быдло вроде тебя должно знать свое место!
— Миленько, — хмыкнул я. — Значит, сейчас вы тоже пойдете искать свое место. А для начала соберете мои вещи. — Помахивая кистенем, добавил. — Я даже согласен на простое извинение, а вещи пусть соберут ваши слуги.
— Ты, быдло, — упорствовал Выксберг. — Да я…
— Что ж, вы приняли решение, — вздохнул я. — Сами спуститесь или помочь?
— Люди! — заорал барон. — Ко мне, на помощь!
— Значит, следует немного помочь, — заключил я. — Вы как предпочтете, чтобы я спустил вас с лестницы или выкинул в окно?
Лота что-то пропищала, а я слегка пристукнул кистенем по столешнице, и девушка притихла. Услышав шум в коридоре, прикрыл дверь и запер ее на щеколду.
— Сейчас мои люди выломают дверь и порежут тебя на части! — пообещал барон, прислушиваясь, как в дверь долбят чем-то тяжелым. — Встань на колени, и отделаешься поркой.
— Значит, в окно, — решил я. — Позвольте, господин барон, я вам помогу.
Барон и сам не хотел лезть в окно, и не желал принимать мою помощь. Упирался, растопыривал руки, пытался ударить и даже укусил за палец. И окно не хотело принимать в себя тело аристократа — бутылочные донышки, скрепленные раствором,
