Тайна Пандоры - Максим Владимирович Виноградов
Эсхин прикидывал, как можно вызволить приемную дочь. Хороший вариант – подождать, пока перепьются. Ночь прикроет темной вуалью, пары спирта не позволят пьяницам сопротивляться. Тихонечко войти, освободить девушку, и так же тихо раствориться в ночи. Отличная идея, если только до тех пор Пандору никто не тронет.
Будь в распоряжении Эсхина хотя бы с десяток лучников… или отряд умелых мечников… Он без размышлений отдал бы приказ атаковать! Грамотно расставить людей, распределить цели, слаженно ударить, застав разбойников врасплох – перебить превосходящие силы головорезов не составило бы труда. Мечник горько пожалел, что отправил людей в Афины, а не взял с собой.
Ладно, придется действовать исходя из того, что есть. Нужен какой-то хитрый план, трюк, отвлекающий маневр. Нужно что-то придумать, но что?
Пока воин размышлял, в толпе раздались торжествующие вопли. У костра установили рогатины, двое мужиков вынесли длинный вертел с насаженной тушей разделанного животного. Вертел установили над огнем, вопли перешли в оглушающий вой, толпа волновалась, люди бесились, впадая в алкогольный экстаз.
Эсхин присмотрелся, и его чуть не вывернуло. Ладони вспотели, кулаки сжались, волосы под шлемом встали дыбом. Потому что на костре жарилось вовсе не животное, окровавленное тело раньше принадлежало человеку. Хотя опознать в мясе пухлую кухарку, еще недавно пышущую жизнью и здоровьем, вряд ли кто-то бы смог.
Мечник с трудом проглотил слюну. Это не люди! Изверги, скоты, животные! Эсхин решил, что когда спасет Пандору, все равно вернется сюда с отрядом воинов и перебьет мразей. Не должно такое жить!
Разбойники сгрудились у костра, в центре амфитеатра. Они с нетерпением ожидали готовности любимого блюда. Громко рыгнув, главарь поднялся с трона, величественная походка привела его к пленницам. Он долго всматривался в испуганные лица, выбирая жертву. Эсхин схватился за меч, потому что рука головореза потянулась к Пандоре.
Все планы мигом вылетели из головы мечника, нужно действовать, и действовать прямо сейчас!
Мясистые пальцы главаря схватили девушку за волосы, она дернулась, брыкнулась, но тщетно. Боров, громко засмеявшись, поволок к трону, вокруг бесновалась недочеловеческая масса.
Эсхин заметался, не зная, что предпринять, но прежде, чем он решился…
Дикий вопль, заглушивший голоса и смех, разнесся над амфитеатром. Черная тень отделилась от верхушки колонны и, раскинув конечности, обрушилась в самый центр толпы. Несколько разбойников разом рухнули, еще двое упали под мощными ударами. Яростный вопль не прекращался, Эсхин с трудом узнал разукрашенного демона, разящего врагов насмерть. Глаза мечника округлились от изумления.
«Я недооценил тебя, варвар! – подумал Эсхин, подрываясь, – Ты не просто бесстрашен, ты целиком безбашенный! Надо быть с тобой поосторожнее!»
Меч едва слышно свистнул, вылетая из ножен. Не издав ни звука Эсхин бросился на врагов.
Глава №10
– Ха-ха-ха! – взревел Острозуб, подняв кружку с пойлом, – Гуляй, рванина!
Праздник шел полным ходом, отрывались весело, самозабвенно, с размахом. Спирт тек рекой, еды хватало, а скоро придет время главного блюда – человечинки!
Главарь ощерился, показав приятелям клыки. Вообще-то точить зубы никакой нужды нет, наоборот – больно и неудобно. Но устрашающий эффект того стоил: иным неслухам хватало увидеть хищную улыбку, чтобы вновь стать покорными овечками. А те, кто не внял, сводили близкое знакомство с пудовыми кулаками бугая.
Острозуб не всегда был таким здоровым, напротив, в детстве отличался особой хилостью, был тощим, как жердь, аж ветер сдувал. Обижали все, кому не лень, каждый норовил пнуть мелкого или отвесить подзатыльник. Очень своеобразная игра.
Зато потом, внезапно, он вошел в возраст. Раздался, кости расползлись во всю ширь, а на кости постепенно наросло и мясо. Буквально за год Острозуб стал самым большим среди сверстников, после обогнал и тех, кто старше.
Уж тут-то он развернулся! Отыгрался за все страдания! К несчастью обидчиков, парень обладал не только злобным нравом, но и очень хорошей памятью. Отыскал каждого, кто хоть раз его задел, и страшно мстил: метелил до полусмерти или сначала запугивал до усрачки, а потом избивал.
Примерно тогда же Острозуб открыл для себя новое развлечение: насильничать. Первый раз получилось случайно, девка сама раззадорила, так что у молодой парень враз позабыл обо всем на свете. Думала поматросить и бросить, ан нет – ухватил за руку и сделал все, что хотелось, не обращая внимания на мольбы и крики. Ну а потом уж пошло-поехало: выбирал бабу получше, покрасившее, тащил в сарай или на сеновал, а там… дурное дело не хитрое!
Именно тогда Острозуб усвоил два основных закона окружающего мира: вседозволенность и безнаказанность. Обладая устрашающей внешностью, буйным нравом и медвежьей силой, он мог позволить себе творить что угодно, и никто в деревне не решался и слова поперек сказать. Бывали смельчаки, кто воспротивился, но… иных бил, других калечил; некоторые пропали бесследно; одного особо строптивого нашли посреди деревни с размозженным черепом. Односельчане хорошо понимали, чьих рук дело, с тех пор боялись еще больше.
Все хорошо до поры до времени, пока особо беспокойные не послали в полис за помощью. Явился отряд стражей, вооруженные воины, Острозуб сразу понял, что расклад сил не в его пользу. Он сбежал, только пятки засверкали. Позднее появлялись мысли вернуться и раскатать деревню по бревнышку, но всегда находилось что-то более увлекательное, до банальной мести руки так пока и не дошли.
Главарь рыкнул, допив спирт. Рука нащупала закусь, пасть растянулась в довольной ухмылке, к столу уже спешил Мелкий – местный мужичек на подхвате – с полной кружкой забористого напитка.
С юношества окружающие боялись Острозуба. Кто поумнее – уходили с дороги, не связывались; кто послабее – пресмыкались, служили; ну а глупцы – пытались противостоять, заканчивали такие плохо. И лишь один человек ни во что не ставил силача – его собственный отец.
Отец – обычный пьяница, промышлявший перепродажей всякого барахла, да другими темными делишками. Сколько Острозуб себя помнил, ни разу не мог добиться похвалы от предка, слышал в свой адрес лишь ругательства и полные презрения издевки. Пока был слаб – отец ругал за слабость, стал сильнее всех – презирал за мощь и взрывной характер. Сын больше всего на свете хотел добиться расположение родителя, позже пришло осознание, что это невозможно, да и стало уже ни к чему.
Острозуб неожиданно взъярился, воспоминания об отце высвободили необузданный гнев. Главарь глянул бешено, кулачище смазал по морде мужику, попавшемуся под руку, тот упал и остался лежать в грязи. Ярость отпустила, бугай захохотал без всякого повода.
