Здесь вам не клан - Ян Анатольевич Бадевский
Здание Госконтроля расположилось на Набережной Мойки, а вот Коллегия одаренных несколько лет назад переехала в бывшее Екатерининское училище. Ближайший ориентир — ТЦ «Новый Пассаж», если верить ругл-карте. Да, тут есть аналог Гугла, чтоб вы понимали.
Госконтроль, тайная канцелярия…
Не похожа эта Россия на ту вольницу, к которой я привык. У нас, знаете ли, корпораты давно всё поделили, захватили самые лакомые кусочки, а от депрессивных регионов напрочь отказались. Всё, что не обладает ресурсами, людскими или природными, элитам нафиг не упало. Вот и получается, что целые области оставлены на произвол судьбы. Это зоны анархии, в которые лучше не соваться. Жизнь кипит в мегаполисах и локациях с нефтью, газом, металлами. Да еще возле охраняемых дронами, предельно автоматизированных фабрик, которые неустанно загрязняют умирающую планету всяким дерьмом.
Так вот, в депрессивных зонах никто не запаривается налогами, законами, социальным страхованием и медициной. Дороги там никто не ремонтирует, мусор не вывозит. Никаких ипотек и банков, гипермаркетов и коммунальных служб. Население предоставлено само себе.
Здесь — не так.
Выложил на сайте что-то неприглядное, применил не ту магию, забыл зарегистрироваться — милости просим в сибирские дистрикты. Работенка для нарушителя всегда найдется…
Или я чего-то не знаю?
«Новый Пассаж» я увидел издалека — шикарное здание, сплошь из стекла и хрома, с множеством арок и куполообразной крышей. Не удивлюсь, если там еще какой-нибудь ботанический сад притаился. Очуметь, в моей реальности всё выглядит скромнее.
Не доезжая до этого чуда инженерной мысли, Серебров свернул к относительно скромному трехэтажному строению оранжевого цвета, чуть не сбив по дороге безрукого велосипедиста.
Что?
Я не сразу понял, что идиот с уже знакомой мне стрижкой в стиле «брокколи» пересекает проезжую часть на велике, не держась за руль. Руки подростка повисли вдоль туловища безвольными плетьми.
Серебров ударил по тормозам и выругался.
Малолетний идиот схватился за руль, вильнул вправо и, не справившись с управлением, повалился на клумбу.
— Задолбали, — проворчал начальник охраны, объезжая многострадальный велик с вращающимся колесом.
— Он там жив хоть? — я обеспокоенно посмотрел в окно.
Кусты шевельнулись.
Серебров даже бровью не повел.
Привык, наверное.
Спорткар неспешно вырулил на забитую парковку. От проспекта нас отделяла зеленая полоска клумбы и узкий тротуар, упакованный в каменную плитку. Над фонарями тянулись электролинии для троллейбусов.
Проявляя недюжинную изворотливость, Серебров вжался между красным седаном и округлой дичью, смахивающей на «Фольксваген-Жук». Из этой механической несуразицы выбирался не менее колоритный персонаж — худощавый парень с сумасшедшим начесом на голове и ниспадающими на спину дредами, выкрашенными в розовый цвет. Чувак носил шорты, белые носки до колен и кеды на высокой платформе.
Завидев меня, чудо в перьях засияло сумасшедшей улыбкой.
— Витёк!
Я покосился на Сереброва, который пытался выбраться из своей шикарной тачки, не зацепив плечом зеркало седана. У охранника это, к слову, получилось. Обменявшись со мной взглядом, Артур Олегович пожал плечами. Знать не знаю, ведать не ведаю.
Огонь.
Служба безопасности.
— Не узнаешь?
Патлатый шагнул ко мне.
И в этот момент я почуял неладное.
Глава 14
Парень с дредами схватил меня за руку прежде, чем Серебров успел достать оружие. Нас разделял капот автомобиля и не успевшая задвинуться на прежнее место дверь.
Реальность рассыпалась в прах.
Я вновь очутился в кубе с прозрачными гранями, выходящими в космос. Рука незримого художника нарисовала два кресла, в одно из которых меня переместили.
Комната — в моей голове.
Это я сразу понял.
И здесь я ничего не решаю.
В кресле напротив сидел патлатый. Дурацкая улыбка сползла с лица мальчишки, он смотрел на меня серьезно. Даже сосредоточенно.
— Надо поговорить.
— У меня есть выбор?
— Нет, — патлатый качает головой.
— Где мы?
— В облачном хранилище. Время здесь вырвано из контекста, твое отсутствие никто не заметит. Когда вернешься на Землю, отзови свою собачку. Пусть уберет ствол и не трогает моего носителя.
— С чего бы мне это делать?
— Ты хочешь вернуться к дочери.
Мои кулаки невольно сжались.
Твари подставили меня, выдрали из собственного тела и перенесли в чужой мир. А теперь еще и угрожают. Я постоянно думаю о Лизе — ребенок не выживет без меня в Хельсинки. Точнее, выживет, но в приюте. Уровень этого приюта будет зависеть от инициативы корпорации. Решат, что тратить на меня ресурсы бессмысленно… Что ж, получим учреждение, контролируемое государством. А там всегда хуже.
— Начинаешь соображать, — похвалил собеседник. — Пара слов о хранилище. Я могу извлечь тебя из тела Виктора Корсакова и переместить сюда на неопределенное время. Облако расположено в межмировой нооскладке. Долго объяснять. Отсюда — переброска в любую точку метавселенной. При наличии подходящего организма.
— Кто ты?
— Эс-Ка-Пизм.
— Бред какой-то.
— Я — искусственный интеллект концерна «Эскапизм».
— А имя у тебя есть?
— МОР. Межмировой Облачный Разум.
— Прикольно.
— Макс, слушай внимательно, не отвлекайся. Обычно наши эмиссары собирают информацию в автономном режиме, запись и передача настроены по умолчанию. Сейчас наши алгоритмы дали сбой. Во-первых, ты ничего не транслируешь. Во-вторых, сотрудничаешь с Особым отделом тайной канцелярии. Это существенно меняет расклад, поскольку твое руководство знает о нашем существовании.
— И чего вы хотите?
— Сделать тебя двойным агентом, разумеется. Задача — саботировать любые мероприятия по поиску эмиссаров. Помогать тем, кого уже взяли в оборот. Закрывать дела, уничтожать материалы следствия.
— Хрень собачья.
— Что, прости?
— Я не буду этого делать.
— Почему? — искренне удивился ИскИн.
— Вы меня убили и оторвали от дочери. Переправили сюда, чего я не просил. И продолжаете указывать. Понятно, что вы действовали в сговоре с «Ростехно». И Антимонопольным Управлением. Всё подстроено. Мою дочь заберут в интернат, и я не смогу этому помешать. Черт, да она же ребенок!
— Мы побеспокоимся о твоей дочери, — возразил МОР.
— Назови пять причин, чтобы тебе верить.
Патлатый щелкнул пальцами:
— Одна причина.
Плоскость за спиной ИскИна превратилась в большой видеоэкран.
Девочка лет двенадцати с модной стрижкой в виде копны взъерошенных волос. Комната с громадным окном, за которым простираются поле, серебристая лента реки и зубчатая кромка леса. Редкие кубики деревянных небоскребов, по которым я безошибочно распознал Хельсинки.
Лиза.
Вот они, мои глаза. Чуть раскосые, азиатские. Довольно светлая кожа, озорной взгляд. Чуть вздернутый нос славянского типа. Подозреваю, что я родился от смешанного брака. Мои родители могли быть кем угодно, но очевидно, что кто-то из них — китаец. Наверное, папа. В Сибири много китайцев, почему бы и нет.
Говорят, моя фамилия — от него.
Ву.
Рядом с Лизой — андроид. Модель девушки,
