Елена Долгова - Маги и мошенники
Лохнер грубо отставил кубок и подвинул ближе мясной пирог.
– Император не ценит простой и честной преданности. Я слишком понятен и неинтересен для него.
– Тебя обошел советник?
– Меня? Я солдат, а не интриган из Канцелярии Короны.
– Так в чем же твоя беда, приятель?
– Фон Фирхоф мне друг, но душе противна мысль о том, что простой барон, даже не граф, выскочка, книжник, который едва может отличить клинок от рукояти, управляет Цереном.
– Он настолько не владеет мечом?
– Ну, я сболтнул, преувеличив. При случае и он кое-что умеет.
– Умен?
– …Как лиса, и опасен, как рысь.
– Маг?
– Был когда-то, но потерял свои способности. Бывший маг и бывший инквизитор в одном лице – как тебе такое?
– Он в чести у императора?
– Три года назад Святоша едва не казнил его, но Фирхоф ловко вышел сухим из воды. Теперь мне приказано найти добровольца для того, чтобы спасти, вытащив из Толоссы, зарвавшегося любимца императора. Где прикажешь взять такого дурака? В Империи стало бы проще и честнее, потеряйся Фирхоф совсем…
Конрад наполовину обнажил меч с снова с лязгом бросил его в ножны.
– Небесный Гром и задница дьявола! Будь я на твоем месте, я бы знал, что делать…
– Ну уж нет, я честно служил еще покойному Гизельгеру…
– И все-таки…
– Нет.
Рубаки помолчали. Капитан Конрад искоса посмотрел на капитана Кунца и всерьез пожалел о поспешной откровенности.
– Я могу тебе помочь. У меня под началом служит один человек…
– Я же сказал – нет, – ощерился капитан императорских гвардейцев. – Никакой измены, и, к тому же, Фирхоф – мой приятель.
– Ты не понял меня, Кунц. У меня под началом служит человек, который хвастался, будто некогда лично прислуживал советнику фон Фирхофу. У парня широкая спина и крепкий череп, он глуп как осел и здоров как теленок. Ради такого дела я уступаю тебе своего негодяя…
Лохнер задумался.
– Он точно неграмотен?
– Точнехонько! Неграмотен, словно странствующий проповедник. Как, впрочем, и я сам.
Довольный Лохнер крепко ударил друга по плечу.
– Отменно! За эту услугу я готов на все – я упомяну тебя в своем завещании.
Рубаки неистово захохотали.
Хайни Ладер уже устроился на ночлег неподалеку от палатки капитана, он слышал этот раскатистый смех, но по неосведомленности не придал ему ни малейшего значения…
Глава XVII
Схватка
Людвиг фон Фирхоф. Толосса, Церенская Империя.
Багровые щупальца огня – отсветы факелов – шарили по стенам сонных домов, грохот подкованных сапог метался в тесноте кривых переулков. Заспанные жители Толоссы нехотя отнимали головы от подушек, с тревогой прислушиваясь к топоту погони: «спасите святые и сохраните от ярости людской…»
– Держи его! – доносилось с улицы в ответ.
– Не упускай!
– Заходи слева!
Кольцо преследователей сжималось. Призрачный силуэт беглеца временами двоился.
– Их двое или как? – прильнув к щели окна, спросил у своей тощей остроглазой супруги один из любопытных горожан.
Достойная женщина оторвалась от точно такой же щели во второй половине ставни, и авторитетно ответила:
– Двое. Один повыше, другой – пониже, и оба несутся как угорелые.
Двое беглецов, невольно толкая друг друга, свернули в узкий переулок, нагроможденный возле скрещения улиц скарб рухнул, образовав за их спиною живописный завал, прямо из-под ног с визгом брызнули в стороны худые, гладкошерстные, местной породы кошки.
– Где вы, Ренгер?
– Я здесь, Вольф, держитесь за меня. Тут темно, но я немного вижу в темноте.
– Я не могу понять, что случилось, почему мы вдруг оказались в такой немилости у бретонистов.
– Обсудим это позже, Россенхель. Скорее всего, здесь не обошлось без вашей покинутой пассии, той дамы, что наградила вас ударом стилета и дозой яда.
– Молчите, злоязычный Людвиг! Не накликайте на меня любовь ведьмы-феминистки.
– Какой-какой ведьмы? Я вас плохо понял.
– Не важно. Куда теперь?
– Здесь есть подвальная дверь. Я склонен немного поковыряться в замке, но мне фатально не хватает света.
Полная луна заглянула в прореху туч, словно выполняя желание бывшего волшебника. Фон Фирхоф сунул в замочную скважину острие кинжала, клацнуло слегка заржавевшее железо.
– Нам повезло, замок без секрета. Живо спускайтесь вниз, Россенхель.
Оставшись в одиночестве, Людвиг принял кое-какие меры предосторожности. Он сгреб в кучку камни и пристроил их на пороге, стараясь придать пути отступления нетронутый и заброшенный вид. Затем вошел в подвал, осторожно затворил за собою дверь и подпер ее изнутри подвернувшимся под руку бочонком.
Хронист впотьмах отыскал огарок свечи, щелкнул огнивом, бледное пламя высветило осунувшиеся лица беглецов, ряды бочонков вдоль стен, мертвенно-бледную и темно-зеленую плесень по углам подвала, груду досок и мерзость запустения.
– Как они раскрыли меня, Ренгер?
– Я уверен, вас предала ведьма. О природе ее проницательности я мало осведомлен – такие интуитивные маги способны на все. Должно быть, она невольно или по собственной воле донесла на вас Бретону. Вы слишком ценный приз, Вольф, на вас пошла загонная охота.
Хронист еще сильнее побледнел в желтоватых отблесках свечи, он сплюнул под ноги и попытался унять струйку крови из разбитого носа.
– С этим пора кончать. Я не на шутку зол. У вас есть пергамент, Ренгер?
– Ни клочка.
– Значит, придется снова поранить руку. Я скорее соглашусь на это, чем…
– Не торопитесь. Вам не кажется, что это крайне опасно?
– Пустяки. Лезвие почти стерильно, я не собираюсь резать глубоко…
– Я не вполне вас понял, и, к тому же, имел в виду не опасность раны, а кое-что иное. Вы знаете что-нибудь о магии крови?
– Практически ничего.
– Меня беспокоит ваша кровь. Человек с такими способностями может слишком серьезно изменить события, направо-налево проливая эту жидкость. Один раз вмешательство сошло вам с рук, но не надейтесь на будущее – удача переменчива.
– Но…
– Никаких «но», я знаю, о чем говорю, друг Россенхель.
– То, что я делаю, не имеет ничего общего с традиционным колдовством.
– Это вам так кажется. Некоторые философы утверждают, что кровь – обиталище души. Не знаю, так ли это, их трактаты слишком уж часто жжет инквизиция. Но я не дам вам рисковать – не хотелось бы, выбравшись из этого подземелья, нечаянно обнаружить Толоссу в развалинах, а то и того лучше – на дне морском.
Хронист выругался сквозь зубы, добавив несколько слов на непонятном фон Фирхофу языке.
– Бездна ада! Что же мне делать?
– Прятаться и ждать.
– Поймите, Людвиг, я не могу – мне надо выбраться отсюда как можно скорее.
– Из Толоссы?
– Из Церена.
– Одно равно другому. Выберетесь из мятежного города, найдете лошадей, граница далеко, но рано или поздно вы до нее доберетесь. Или столкуетесь с каким-нибудь сговорчивым кормчим, купите место на корабле…
– Нет!
– Почему?
– Вы не понимаете… У меня другие пути. Мне нужно попасть в форт, друг мой Ренгер. Там есть нечто… Во всяком случае, оно должно там быть… Это…
– Портал? – поинтересовался Людвиг, старательно избегая показывать крайнее любопытство ученого.
– Можно назвать и так, – устало согласился Россенхель. – Во всяком случае, это единственный путь, который мне подходит, чтобы убраться отсюда поскорее и как раз в нужном направлении.
Свеча коптила, косые тени мерно колыхались по углам подземелья, кто-то снаружи осторожно царапнул подпертую бочонком дверь. Фирхоф поспешно задул огонь, прислушался, дернул Хрониста за рукав:
– Ради всего святого – помолчите пока.
Царапанье когтей перешло в скрежет, жесткая шкура грубо шаркнула по доскам запертой двери. Смазанный, но сильный удар, нанесенный плашмя, заставил задрожать дубовые доски.
«Собака?» – почти беззвучно прошептал Адальберт.
«Не знаю» – в тон ему ответил обеспокоенный фон Фирхоф.
Повеяло сыростью, плесенью и сладковатым запахом тлена. Незримое существо тяжело дышало в темноте, потом, с шумом фыркнув, развернулось и пошло прочь – Людвиг слышал его мягкие и одновременно тяжелые, постепенно удаляющиеся шаги.
Фон Фирхоф зажег свечу. Адальберт побледнел еще сильнее, пальцы Хрониста дрожали, заметив взгляд приятеля, он сунул руки под плащ.
– Кто это был?
– Не знаю, – с некоторым сомнением ответил бывший инквизитор. – Я не буду пугать вас предположениями.
– Хорошо, что дверь выдержала и оно ушло, в этом шелесте и скрипе было нечто отвратительное.
– Теперь вы поняли?
– Что именно?
– Не стоило бездумно экспериментировать с кровью, доверчивый вы простак.
Запах сырости и тлена ослабел и почти исчез – почти, но не совсем, свеча трещала, пламя умирало, корчась на фитиле.
– Оно может вернуться?
– Понятия не имею. Вы верите в демонов, Россенхель?
