Оксана Велит - Спускаясь к звездам
Этим вечером Зали с особым трепетом села за свои записи, чувствуя, что мозаика, наконец, сложилась, и утренний допрос был последним. Она открыла первую страницу файла и принялась читать.
Меня зовут Сергей. Я принадлежу к древнему роду, который веками хранил свои традиции и передавал знания из поколения в поколение. Мы ждали вашего прибытия и готовились к нему со всей надлежащей почтительностью. Знания нашего рода позволили бы прекратить развязавшуюся войну, но каждый из нас по достижению совершеннолетия дает обет хранения тайны и невмешательства.
Видимо, я оказался недостойным сыном своего отца. Я нарушил обет и поддался искушению повлиять на ход войны. Это случилось не сразу и не вдруг. Я всегда считал людей опасными и неконтролируемыми животными. Вы правильно называете их дикарями, – я и сам так думал. Кажется, я ждал вашего прибытия с самого детства, надеясь, что вы сотрете с лица земли цивилизацию алчных и жестоких людей. Чтобы питать такие надежды, не нужно даже думать о разрушении планеты, о войнах и смертоносных технологиях. Достаточно просто наблюдать за людьми в повседневной жизни. В них столько самолюбования, столько стремления унизить другого, чтобы самому возвыситься на этом фоне… Этим миром правит не любовь, а ненависть. Этот мир спасет не красота, а справедливая и беспощадная плеть, занесенная над всем человечеством. Поэтому я здесь.
Я долго ждал своего счастливого случая и как только он мне подвернулся, я пришел к вам. Моя миссия – помочь вам победить в этой войне. Я знаю, что это единственно правильный выход, но теперь братья считают меня предателем. Если я вернусь, меня убьют. По моему следу идут отцовские ищейки. Надо же, родной отец меня проклял… родной отец. Но теперь моя семья – вы. Я всегда считал вас своей настоящей семьей. Всё это важно, я хочу, чтобы вы поняли мои мотивы, прежде чем узнаете то, что я хочу вам сказать.
Да, вы правы, я слишком отвлекся. Я пришел рассказать, что знаю, как вам вернуть свое оружие и тем самым получить преимущество в войне. Наши ученые десять лет вели разработки по созданию портативного генератора метаэнергии. Такой генератор можно даже носить с собой. В карман брюк он, конечно, не поместится, но возить с собой на автомобиле вполне можно. А это значит – бесконечный заряд для ваших макуавитлей и возможность создания новых технологий.
Знаю ли я, как создать такой генератор? Нет. Я же не ученый. Но я знаю, где лежат чертежи. Скорее всего, там не все верно. Наши умники нахватались дурных привычек у Микеланджело и в последний момент в готовой работе всегда что-то меняют. Обычно это какая-то одна деталь. Возможно даже, что всего одна цифра. И уже никому не удается воссоздать объект, изображенный на чертеже. И то, это в лучшем случае. Скорее всего, информация полностью зашифрована. Но я верю, что вам под силу разгадать любой код.
Это, знаете ли, очень по-нашему – спроектировать генератор, но не собирать его. Это наша уловка, наша потенциальная возможность влияния – на крайний случай. Только вот мои братья считают, что крайний случай еще не наступил, а считаю, что самое время выбрать свою сторону и сражаться.
Ах, да, я снова отвлекся. Так вот, я знаю, где лежат чертежи. Не точно, но приблизительно – наши умники любят всё прятать в самых неожиданных местах. Вот и сейчас они выбрали место, где никто не станет искать. Это очень далеко отсюда, в холодной России. Где-то в Челябинской области. Приблизительные координаты такие…
Зали несколько раз перечитала материалы допроса, шепотом повторила координаты. Она знала, если удастся найти бумаги, о которых говорил дикарь, если удастся расшифровать их и создать генератор, то это станет решающим шагом в затянувшейся войне. Сложно было даже представить, какие возможности откроются перед странниками теперь, когда они освоились на этой планете и постигли многие земные технологии.
Она сделала резервную копию файла, которую сохранила на свой личный навигационный компьютер и поднялась из-за стола. Вечер был уже поздний, но она надеялась еще застать хотя бы одного из аж-сулов и поделиться с ними полученной информацией.
Зайдя в штабное здание, она привычно миновала охранников, поздоровавшись с ними кивками и направилась на второй этаж, стены которого были увешаны фотографиями, на которых были запечатлены сцены строительства города. И почти на каждой из них можно было разглядеть Кинбатаба, руководящего процессом.
Из-за стекол в помещение выплескивалась чернильная темнота ночи, и лишь редкие энергосберегающие лампы сдерживали натиск тьмы. В здании почти никого не осталось, и в густой тишине только эхо собственных шагов служило Зали торжественным аккомпанементом.
Она дошла до конца коридора, который упирался в массивную дверь. За этой дверью находился кабинет Келгани, тут решались все военные вопросы. Обычно это происходило так: аж-сул садился в кресло, закинув ногу на ногу, и задумчиво глядел в окно, пока один или несколько странников излагали ему суть вопроса. Он никого не перебивал, не задавал уточняющих вопросов и вообще, казалось, не слушал своих посетителей. Когда они заканчивали говорить, Келгани мог провести еще какое-то время в задумчивом молчании. Затем он поднимался, прохаживался по кабинету, заложив руки за спину и давал свой ответ. Говорил он тихо и спокойно, будто находился в кабинете один и просто размышлял вслух, но каждый знал, что за этим спокойствием и вежливыми интонациями скрывается железная уверенность в единственно правильном варианте решения проблемы.
В этом кабинете начинались рейды и военные походы, тут решались судьбы пленников и составлялись расстрельные списки. Редко кто осмеливался спорить с Келгани, поскольку тот легко, не повышая голоса, разбивал в пух и прах любую аргументацию несогласных. Единственным, кто постоянно вступал с ним в споры, был Кинбатаб. Хотя сферы деятельности и области ответственности аж-сулов и было максимально разделены, все время находились моменты в которых пересекались их интересы, а мнения оказывались противоположными. Из-за двери нередко можно было услышать жаркие дискуссии, которые нередко заканчивались тем, что Кинбатаб вылетал из кабинета будто вышвырнутый взрывной волной собственных криков.
Сейчас внутри было тихо, и Зали надеялась, что Келгани один. Она в очередной раз нащупала в кармане портативный носитель, на котором были записаны материалы допроса, и подняла руку, чтобы нажать на кнопку открытия двери. Но в последний момент палец её замер над кнопкой, и Зали решительно зашагала обратно – к кабинету Тейта, который находился в другом конце коридора.
За эти годы Тейт стал ей почти отцом, именно к нему Зали обращалась, когда чувствовала, что силы оставляют её, и волна отчаянья вот-вот захлестнет с головой. Если ей нужен был друг – он был другом, если требовался учитель – он наставлял её, если нужно было выговориться – он всегда готов был выслушать и дать совет. Вот и сейчас она решила обратиться к дядюшке Тейту, прежде чем сообщать важную информацию аж-сулам.
Дверь створки двери его кабинета с шипением отворились, как только Зали приблизилась к кабинету – Тейт всегда чувствовал, если она была рядом и нуждалась в помощи.
– Здравствуй, крошка Зали, – сказал он с мягкой улыбкой. – Что привело тебя сюда в этот поздний час?
– Я хочу посоветоваться с тобой. Если, конечно, у тебя найдется для меня минутка.
– У меня всегда есть время для тебя. Правда, я уже собирался домой. Если ты не против, мы могли бы прогуляться вместе и потом поговорить в более комфортной обстановке.
По улице они шли молча, стараясь раствориться в окружающей суете и шелесте ветра. Зали вдыхала ароматы вечернего города и представляла себя зеркалом, последовательно отражая все, что попадалось ей на пути и ни на чем не концентрируясь дольше необходимого. Такая техника безопасности была необходима, поскольку путь их лежал через квартал киничей, располагавшийся недалеко от административного центра. На этих улицах любая неосторожная мысль могла стать достоянием общественности еще до того, как ты её успеешь сформулировать.
В особенности это касалось Тейта и его сопровождения – занимая высокий пост в городе странников, он не мог не вызывать любопытства других киничей. И хотя Тейт легко выстраивал энергетическую защиту против чужого проникновения, он все же предпочел поселиться подальше от представителей своей касты. Его дом стоял особняком на краю города, и каждый, кто приближался к нему, еще издали чувствовал, что его сканируют как на рентгене, выволакивая на свет все потаенное.
Зали сняла обувь и вошла в дом. Несмотря на то, что Тейт жил один, всё здесь сверкало зеркальной чистотой. Отполированные до блеска поверхности, прозрачные окна, кухонный стол без единой крошки и нигде ни грамма пыли. Эта чистота полностью компенсировала некоторую дисгармоничность интерьера – созданные странниками вещи тут соседствовали с добытыми в рейдах предметами мебели Землян, голографические сенсорные панели подсвечивались зеленым на фоне потертых ковров, компьютер стоял на массивном столе с резными ножками, на кровати, застланной легким термооделялом, громоздились подушки в пожелтевших кружевных наволочках.
