Алексей Левицкий - Пароль: «Вечность»

— Я те отломаю! — возмутился монах.

— Все равно твоей дрезине конец, а нам нужны факелы. На что еще бинты намотать?

— Инструменты у меня есть, вот на что.

Он склонился над чем-то, лежащим около тумбы, в этот момент двигатель стих, и в туннеле наступил непроглядный мрак.

Темноту наполняли звуки.

Плеск. Бульканье. Журчанье. Приглушенный скрип и лязг за стеной. Цоканье и частый стук позади.

Они усилились, как только погас свет.

— Тварь там не одна, — прошептал Чак.

Заплескалась вода — кто-то бежал по шпалам. Замычал Лука Стидич. Юна Гало сказала в темноте:

— Я делаю факелы. Один почти готов, но мне нечем зажечь и…

— Их надо сбрызнуть горючим, — перебил я. — Почтарь, у бака широкое горлышко? Отвинти, чтобы факелы можно было внутрь просунуть. Там на дне еще что-то есть…

Я едва не вскрикнул, ощутив рядом движение, и тут же голос монаха произнес над ухом:

— Не шевелитесь никто. Сейчас я… сейчас…

Раздался щелчок, потом бульканье. Возник непривычный запах — вроде какая-то смесь спирта с бензином, машинным маслом и чем-то еще. Я вспомнил про раздутый черный портфель, который переложил на полку с задней лавки, когда впервые залез на дрезину.

Цоканье, стук и плеск нарастали. Я встал коленями на лавку, подняв перед собой пистолет и хауду.

Юна сказала с другого конца дрезины:

— Ктонибудь, дайте мне зажигалку! Лука, у вас есть?

— У меня есть, — отозвался Чак. — Только я совсем не хочу поворачиваться спиной к тому, что там шумит в темноте.

Жрец промычал:

— В кармане… справа…

Цоканье раздалось совсем рядом, и что-то прыгнуло на нас из темноты — видно ничего не было, но мы с Чаком почувствовали движение и выстрелили одновременно, причем я с двух рук.

Залп из стволов хауды сопровождался всполохом огня, ярко озарившим туннель.

По нему бежали мутанты.

Они двигались молча и очень целеустремленно, будто гончие, почти настигшие дичь.

Некоторые бежали по потолку, другие скакали по рельсам, опустившись на четвереньки. Двое далеко опередили остальных, и один из этой пары прыгнул. Дробь отбросила его назад, тварь свалились между рельсами. Краем глаз я увидел Почтаря: стоя на краю дрезины, он занес над головой стеклянную емкость размером с трехлитровую банку, с узким горлышком, из которого свисала скрученная жгутом тряпка.

— Огня мне! Огня! — крикнул монах.

— Чак, зажигалка! — Я бросил разряженную хауду и протянул правую руку, продолжая стрелять из пистолета в левой.

— Сейчас… погодь…

Он сунул мне в ладонь зажигалку из гильзы, и я повернулся к Почтарю, чиркая колесиком. Оно сухо трещало, сыпало искрами.

— Огня! — вопил монах. — Зажгите ее!

— Патроны кончились! — прорычал Чак. — Заряжаю!

Выстрелы смолкли. Вспыхнул синий огонек, в его свете я увидел край емкости, внутри которой плескалось что-то темно-рыжее, и свисающий из горлышка фитиль. Поднес зажигалку к нему. Ткань вспыхнула. Я крикнул:

— Кидай!

Огонь тут же охватил весь фитиль, успевший хорошо пропитаться горючей смесью из емкости. Монах швырнул банку в мутантов и прокричал, падая на пол:

— Ложись! Ложись!

Ударом кулака в плечо я сбросил карлика на Почтаря, а сам повалился с другой стороны дрезины. «Коктейль Молотова» взорвался, залив огненным дождем стены туннеля и мутантов.

Загудело пламя, по воде за дрезиной растеклась лужа огня. В темно-красной буре заметались тела, одного мутанта вынесло к нам, я выпустил в горящую голову последнюю пулю, вскочил и стал перезаряжать пистолет. За рычагами выпрямилась во весь рост Юна с факелами в руках — один из монтировки, второй из разводного ключа.

По другую сторону дрезины показались головы монаха и карлика.

— Отступаем! — крикнул я, хватая за плечи Луку Стидича, который тяжело ворочался под рычагами.

Юна спрыгнула. Я стащил Луку с дрезины и помог сделать несколько шагов. Пламя в туннеле угасало, на полу дергались обгоревшие тела, другие мутанты отступили назад.

— Когда погаснет, они за нами побегут! — Чак бросился прочь по рельсам. На ходу он забрал у Юны факел и побежал дальше, подняв его над головой.

Девушка отдала второй факел Почтарю, мы с ней подхватили Луку, который едва ковылял, и поволокли его вперед, поднимая брызги.

Стало темнее — пламя почти погасло. Чак впереди крикнул:

— Тут зал!

Туннель закончился, и возле моего правого плеча потянулся край перрона.

— Наверх, все наверх! — Почтарь, первым последовав своему совету, полез на перрон.

— Держи его, — сказал я Юне и, когда она обхватила Луку за плечи, поспешил за монахом.

Чак, успевший убежать вперед, развернулся и кинулся обратно. Улегшись грудью на край перрона, я протянул вниз руки:

— Давай!

Девушка подтолкнула Луку. С повязки на лице текла кровь, запрокинутая голова моталась из стороны в сторону — жрец потерял сознание. Я схватил его под мышки, рядом засопел Почтарь, помогая мне тянуть раненого вверх. Факел монах бросил рядом, тот шипел, плевался искрами, и в свете его я разглядел надпись, выложенную на стене. Часть плиток упала, но я смог прочесть:

П Е Р В О М А Й С К А Я

Когда мы втащили Луку на платформу, подбежавший карлик закричал Юне:

— В сторону! Отойди, говорю!

Он отпрыгнул к стене, на которой была надпись, девушка, наоборот, шагнула к перрону, и тогда Чак трижды выстрелил в туннель. Пламя в глубине его погасло, мутанты бежали к станции. Один, вырвавшийся далеко вперед и получивший три пули в грудь, упал на выходе из туннеля.

Я ухватил Юну за руки. Чак с разбега подпрыгнул, подтянулся, Почтарь за шиворот выволок его наверх. Мы встали на краю платформы, я взял один факел, Чак — другой. Почтарь с девушкой подняли на ноги Луку Стидича. Неровный свет озарил уходящий в темноту ряд колонн и какие-то гирлянды, висящие между ними. Под каждой колонной была коническая груда камней, их венчали человеческие черепа.

Из туннеля выбежал высокий длиннорукий мутант, и я дважды выстрелил в него. С этой стороны станции наверх вела широкая лестница, но вход перегораживала ржавая решетка до потолка. В ней была калитка, запертая на засов с большим висячим замком. Я подскочил к калитке, крикнув Чаку:

— Свети!

— У тебя ж свой есть! — Встав возле меня, он повернулся к решетке спиной и поднял факел повыше. В другой руке был короткий кривой нож.

— Где твой пистолет? — спросил я.

— На рельсах выпал.

Почтарь и Юна тащили к нам Луку, его ноги волочились по полу. Я сунул Чаку свое оружие, затоптал огонь факела. Обжигаясь, выпростал из тлеющей ветоши разводной ключ, захватил им дужку замка, как щипцами, и навалился, выкручивая.

— Знаешь, что это за веревки между колоннами висят? — прохрипел Чак. Он спрятал нож, пистолет в дрожащей руке ходил ходуном. — Это кишки, человече! Высушенные кишки… Там кто-то есть на другом конце зала! У них тут гнездо, понимаешь?!

Если бы замок был новый, я бы ни за что не сломал толстую дужку, но он насквозь проржавел — и она с хрустом переломилась, когда я нажал посильнее. Пронзительно заскрипели петли, калитка качнулась.

— Сюда! — крикнул я, ныряя в нее.

За решеткой обернулся — и едва не вскрикнул, увидев, что происходит в зале.

Из глубины его к нам бежали мутанты. Чак оказался прав — их здесь было много. Наши преследователи вскакивали на перрон из туннеля, мчались между колоннами, вливаясь в основную массу. Впереди всех несся один — крупнее остальных, с длинной костью в руке.

Чак проскочил в калитку за мной. Почтарь и Юна тащили Луку. Вожак мутантов почти догнал их, они не успевали. Карлик, просунув руку между прутьями, выпустил в вожака последнюю пулю, но тот будто не заметил. Он замахнулся костью. Огонь второго факела замерцал, угасая. Почтарь выскользнул из-под руки жреца, развернулся и спустил тетиву гарпунера.

Дротик с шипением вылетел из трубки, вспыхнувший наконечник вонзился в пасть вожака. Это тоже не остановило его — мутант бежал дальше. Но потом рот его озарился красным светом, и голова взорвалась.

Как только монах следом за Юной, едва удержавшей Луку, вбежал в калитку, я захлопнул ее и просунул разводной ключ в отверстия для дужки замка.

Обезглавленное тело мутанта свалилось у самой решетки. Я подхватил Луку, которого Юна уже не могла тащить, и стал вместе с ним подниматься по лестнице вслед за карликом, скачущим по ступенькам. Девушка, тяжело дыша, шла за нами. Последним, наступая на полы хламиды и сопя, ковылял Почтарь. Факелы больше не освещали нам путь, но теперь они не были нужны — сверху на лестницу падала полоска света.

Глава 15

Сквозь проломы в потолке сеялся холодный свет солнца. Однажды я был на «Первомайской», и сейчас вспомнил ее вестибюль с пропускными автоматами, окошки касс, будку дежурной… Теперь узнать все это было трудно. В небольшом зале гуляли сквозняки, стеклянные двери были выбиты, под стенами валялись обломки плитки, листья и всякий мусор.