Владимир Корн - Восемнадцать капсул красного цвета
Сколько они ни всматривались по сторонам, тварей не было видно, но это совсем не означало, что эти существа не появятся сразу же после того, как Глеб с Гуровым окажутся на земле.
К тому же туши тварей, которых они умудрились не так давно пристрелить, исчезли. И те, что валялись у входных дверей. И парочка других, которых Чужинов положил еще вчера, стреляя из окна кухни. Вот и верь после этого глазам, что их нет поблизости.
Гуров прошелся по коньку крыши, раз, другой, затем остановился, всматриваясь, явно что-то обнаружив на земле.
— Глеб, — подозвал он Чужинова. — Взгляни, что это там, сразу у крыльца? Из-за метлы выглядывает, рядом с ведром. Видишь?
— Вижу, Олег!
Чужинов, не поверив глазам, ухватился за бинокль. И как он раньше-то не заметил?! Сбоку от входа, расположенного по центру фасада, почти скрываясь за пластиковой метлой, виднелась револьверная рукоять, очень похожая на ту, что у нагана. Причем не игрушечная: с деревянными щечками и кольцом под страховочный шнур, или, как обычно его называют, тренчик.
— Достать его будет трудно, — Гуров взглянул на явно возбужденного Чужинова. — Разве что когда с крыши спрыгнем — на ходу подхватить.
— Да какой там трудно! Шумнешь если что, я быстренько.
Видел Глеб в доме телескопическое удилище. Вероятно, хозяин, помимо охоты, любил еще и на утренней зорьке с удочкой посидеть.
* * *На накладках револьверной рукоятки явственно виднелись следы от зубов твари. И сам он был испачкан в крови. Чтобы от нее избавиться, пришлось пожертвовать частью воды, которой и без того оставалось не так много: после того как в потолке образовалось отверстие, почти бутылка ушла на то, чтобы умыться — пыль на потные тела ложилась как на клей.
Судя по тому, что все каморы барабана оказались заряженными, а канал ствола в смазке, выстрелить из него прежнему владельцу не удалось ни разу. Чужинов разрядил револьвер, пощелкал курком, чтобы убедиться — самовзвод. Хотя для этого достаточно было посмотреть на год выпуска, выбитый на рамке — 1935. Что, в общем-то, радовало: выпущен наган был не в годы войны, когда двенадцатилетние мальчишки, простаивая за токарными станками по три смены подряд, вынуждены были начать курить, чтобы не уснуть. План с них требовали, невзирая на возраст, ну и качество могло быть соответственным.
— Олег, тебе футбол интересен? — поинтересовался Чужинов.
— Да не так чтобы очень. К чему это ты? — Гуров не выглядел удивленным, вероятно, привыкнув к тому, что тот может задать любой неожиданный вопрос.
— В голову пришло, — туманно объяснил Глеб.
Будь револьвер на несколько лет старше, он вполне мог бы выйти из рук Льва Яшина, тоже вставшего за станок во время войны именно в этом возрасте. Или он что-то другое точил?
«Семь патронов, и им, возможно, больше века, — рассматривал их Чужинов, лежащих в ряд на ладони. — Утешает одно: револьвер — не пистолет, и при осечке достаточно нажать на крючок еще раз. Вот только будет ли на это время? Ну а убойность… На вооружение эти револьверы принимали в то время, когда едва ли не превалирующей силой во всех армиях мира являлась кавалерия, и задача перед ними ставилась остановить лошадь, причем с полсотни шагов. И какими бы большими твари не были, все-таки до лошадей им далеко».
— Это наган?
— Наган, Олег, наган.
«Причем нормальный, не какой-нибудь там „командирский“, с укороченными рукояткой и стволом. И как хорошо, что он не попался в руки тем, кто укоротил бы ему и то и другое, покрыл никелем, и отправил висеть на стену, под стекло».
— Дай подержать, — Олег вскинул револьвер, прицеливаясь куда-то вдаль, повел стволом вправо-влево… — Ручка тонковата, — сообщил он, возвращая оружие Чужинову. — Интересно, как он тут оказался?
— Что бы ты хотел: такая война через эти места прокатились.
Глеб понял вопрос правильно: Гурова интересовало совсем не то, откуда револьвер появился у крыльца. С этим как раз все ясно: человек пытался защитить свою семью, ну а дальше, судя по оставшимся следам, случилось нечто страшное.
— Кстати, молодец, что заметил, — с чувством поблагодарил Глеб Олега. — Так и остался бы он лежать, если бы не ты.
Олег, вместо того чтобы каким-то образом отреагировать на неожиданную похвалу, сказал:
— Глеб, и все-таки одну тварину я засек. Далековато, правда, у самой церкви.
Церковь от них скрывали кроны тополей, здание детсада, и был виден только верх купола-луковки да острый шпиль с крестом.
— Точно засек? Ну тогда показывай.
— Смотри сбоку от пристройки, в тени прячется. Видишь?
Чужинов увидел ее и без бинокля и вначале она показалась ему дохлой. Но нет, через оптику было видно, как время от времени ее сотрясает дрожь, а тело сплошь покрыто красными полосками, вероятно, от лопнувшей во многих местах шкуры. Вот она встала на ноги, осторожно выглянула за угол, причем Глеб мог поклясться, готовая в любой момент отпрянуть назад.
— Дай-ка мне твой ствол, — протянул он Гурову бинокль после секундного раздумья.
Расстояние до твари навскидку было метров около двухсот, что по силам и его автомату, но к нему оставалось всего десять патронов, и каждый из них жалко отдельно.
— А если другие подтянутся?
— А ты на всякий случай водички попей, — Чужинов, пристроив рюкзак на гребне крыши, прилег и положил на него карабин.
— Я лучше корректировать буду: правее, левее или там чуть ниже, — заявил Гуров, прижав бинокль к глазам.
Тварь, приняв пулю, не подпрыгнула на месте, не метнулась в сторону, нет. Сделав несколько шагов, на вид самых обычных, как будто бы ничего и не произошло, она внезапно завалилась набок и застыла.
— Респект тебе, Глеб. Ловко ты ее, я бы даже сказал — мастерски, — заявил Гуров через некоторое время, убедившись, что та точно уже не оживет.
Чужинов усмехнулся: много ли тут мастерства? Вот когда за двое суток удается поспать в общей сложности часов шесть-семь, да после многокилометровой пробежки, на тебе снаряги килограмм сорок, к тому же можно словить ответную пулю, и времени всего несколько мгновений, вот тогда — да.
— Нигде больше не видно?
— Нет, Глеб, даже на выстрел никто не выглянул. Наверное, они мигрировали отсюда после того, как мы здесь объявились, и остались только самые безбашенные.
Это была шутка, но улыбаться Чужинову не хотелось совсем.
— Ну что, пробежимся тогда? — и он мотнул головой в сторону детского сада.
«Как то неправильно у нас все идет, спасатели, блин, — Глеб поморщился. — Супчики варим, стрельбой развлекаемся, в то время как люди в церкви, возможно, уже отчаялись. И воды, наверное, у них нет».
— Может быть, сначала на гараж перепрыгнем, с него ближе получается?
Чужинов покачал головой: нет. Допрыгнуть можно, расстояние между домом и гаражом не так и велико, и все же не стоит. Крыша у него покрыта металлом, не шифером, он может провалиться под весом, и тогда легко повредить ногу в голеностопе. Или даже серьезно ее разрезать. Будь у них не кроссовки — берцы, тогда другое дело. Они и ноги надежно фиксируют в голеностопе, и сами ботинки высокие, из-за чего их, собственно, берцами и прозвали. В общем, выигрыш в восемь-десять метров риска точно не стоит.
Глеб, настраиваясь перед броском, еще раз внимательно все разглядывал, пытаясь увидеть притаившихся тварей. Забор, тот, что им предстояло преодолеть первым, представлял собой полутораметровый штакетник, выкрашенный в нелепый лиловый цвет. Дальше начиналась проезжая часть, и, судя по цвету асфальта, его положили не так давно. Снова ограждение, на этот раз металлическое, но тоже невысокое. После него буквально метров пять и все, лестница на крышу. Вход на чердак, кстати, заколочен железным листом, но ничего, выбьют, главное, туда попасть.
Слева от лестницы вход, двери добротные, стальные, закрыты плотно, без малейшей щели. Между ними окно, решеток на нем нет.
— Ну что, Олег, готов побить рекорды Усейна? — Чужинов пристраивал револьвер в разгрузке так, чтобы тот и не выпал по дороге, и в тоже время извлечь его было легко.
— Готов, Глеб, — Гуров улыбаться перестал, но выглядел решительно.
— Держись слева и рядом. По лестнице карабкаешься первым.
Для правши в правую от себя сторону стрелять сложнее, тут необходим навык, причем немалый, ну и откуда бы он взялся у Олега? Им бы хотя бы недельку потренироваться: работать в паре значительно эффективней, нежели в одиночку, вот бы ему кого-нибудь из тех, с кем когда-то приходилось иметь дело.
«Ладно, мы уж как-нибудь», — вздохнул про себя Чужинов.
— Вперед!
Глеб успел уже убедиться, что Олег бегает быстрее его, но сейчас тот держался так, как и было указано: строго сбоку. Первую преграду они перемахнули одновременно, и понеслись к следующей.
До нее оставалось не так много, когда случилось неожиданное: Олег внезапно запнулся и со всего маху полетел на землю. Выпавший из рук карабин загремел по асфальту, чтобы в следующий миг воткнуться в ограду. Следом в нее врезался и сам Олег, к своему счастью успев убрать голову и удачно подставив плечо. Чужинов, держа автомат наготове, волчком закрутился на месте, ожидая, что именно в этот миг твари на них и набросятся.
