Николай Слимпер - Бессмертный
— А у тебя есть дела поважнее?
— Нет…
— Вот и отлично! Верон, заводи машину!
— Что?
— Поехали, говорю.
— Это конечно, но вы, надеюсь, помните, что мы довольно далеко от нужной нам зоны?
— Метасалирование?
— Метасалирование.
Все обреченно вздохнули. Будто нас и так недостаточно жизнь пошвыряла.
— Не переживайте, у этого корабля мощности побольше, поэтому доберемся быстрее, чем в прошлый раз.
Когда все пристегнулись в более удобных креслах, чем в той «тарелке», Верон запустил систему, и мы влетели в первый черный круг межпространственных прыжков.
Возвращались мы обратно по тем же координатам, что и тогда, когда летели на виллу, но при этом перепрыгивая через каждую вторую точку, так как мощность корабля позволяла совершать более дальние прыжки. Вообще, можно было прыгнуть и через две точки, переместившись в первый раз в зону примерно между третьей и четвертой точками, что ускорило бы путь, но Верон не хотел прокладывать новый маршрут, хотя он прикрылся тем, что это отнимет еще больше времени. Произведя очередное метасалирование, мы оказали как раз в точке, являющейся предпоследней перед той, с какой мы начинали путь к зеленой планете.
— Думаю, перемещаться прямиком туда не следует. Там вряд ли бывают торговые и грузовые корабли, поэтому мы будем слишком выделяться и привлечем ненужное внимание.
— Там наверняка полно народу, — сказала Мара. — Журналисты, патрульные, да и зевак хватает.
— Так и есть, — подтвердил Иолай, который уже успел взять портер и залезть в Юнинео. — Расследование все еще продолжается, хотя, полагаю, что это лишь для виду, ибо «виновные» уже всем известны.
Костун, и так всю дорогу сидевший молча, осунулся еще больше. Со времени нашей первой встречи, он сильно изменился, даже быстрее, чем я ожидал это от того, кто привык жить на широкую ногу и ни в чем себе не отказывать. Иногда в нем все же проявляется его чванливый и даже инфантильный характер, но чем дальше, тем меньше это бросается в глаза, а он становится все скромнее, словно смерившись с навязанным роком.
— Так куда теперь? — спросила Мара.
— Про здание местного сената ничего не пишут? Что там сейчас происходит?
— Там тоже полно журналистов, — через полминуты ответил Иолай, порыскав в новостях. Полезная это все-таки штука, можно узнать о чем угодно, даже не выходя из дома.
— Если заявимся прямо туда, то эти коршуны своими глазами убедятся, какие мы негодяи.
СМИтам лишь бы урвать сенсацию, а на истину им обычно плевать. Если о том, кто истинный виновник, сказал сам сенатор, то так оно и есть, а даже если и нет, их совесть останется чиста, ведь сам они ничего не придумали, им сказали другие, кому, как всем кажется, можно доверять.
— И что нам делать?
— Слушай, Мара, может прекратишь задавать глупые вопросы?
— А что я такого сказала? — обиделась девушка. — Это резонный вопрос.
— Этот вопрос с первого дня нашей общей встречи резонный, но это не значит, что его постоянно нужно задавать. Мы и так над ним все думаем… Ну или хотя бы некоторые из нас.
Девушка надулась еще сильнее, словно я это говорил о ней. Хотя, так оно и есть. В любом случае, нам нужны ответы, а не вопросы.
— Я, вообще-то, тоже над ним думаю.
— Так думай, кто тебе мешает? Просто поменьше горлань и говори по делу.
— Ну, хватит… — попытался вмешаться Иолай.
— Это ты сейчас тут горланишь! — Не услышала или не захотела услышать Иолая девушка. Она раскраснелась от негодования и явно не собиралась сдаваться, пусть это и не было войной.
— Мы с Иолаем хотя бы дельный план предложили…
— Так себе план — переться в лоб!
Иолай утоп в своем портере, словно он тут и не при чем, и все это моя идея, хотя я просто поддержал его. Как и остальные, пусть и не выказали это вслух. Даже Мара, которая лишь сейчас почему-то усомнилась в его целесообразности.
— Есть получше? Мы тебя слушаем!
Костун что-то пробубнил, но его никто не услышал. Да и не хотел слушать.
— Планы вот так с потолка не берут, — холодно сказала Мара. — Нам всем нужно вместе подумать, что делать дальше, а не лезть на рожон.
— И сколько тебе времени нужно дать: достаточно, чтобы нас поймали? Пока ты вместо работы мозгом, работаешь одним лишь языком!
— Ну вы даете, — снова вставил слово Иолай, но его опять проигнорировали. — Ты тоже тут не занимаешься интеллектуальной деятельностью, — презрительно прошипела девушка.
— Мне почти три тысячи лет, детка! Я могу одновременно заниматься сексом, читать новости, курить сигару и решать в уме дробные уравнения.
— О, уверена, что твои девушки, с которыми ты трахался, очень это ценили, — выплюнула она.
— Тебе это узнать не суждено.
— И слава богу.
Теперь, я был уверен, она раскраснелась не только от гнева. Она старалась не встречаться со мной взглядом, пряча это под вуалью пренебрежения.
— Ну хватит уже! — повысил голос Иолай, и его, наконец, услышали. Самое удивительное, что Верон даже пальцем не пошевелил, чтобы прекратить этот балаган, хотя обычно именно он представал в роли решателя конфликтов. Вероятно, он не желал рисковать, ведь, как говорил Иолай, Верон любит ощущение, что все под контролем, а если бы он не смог нас урезонить, это ударило бы по его самолюбию. Хотя Мара, полагаю, точно бы его послушала.
— Чего хватит? Она первая начала! — буркнул я.
— Тебе тысячи лет, а ведешь себя как ребенок, — ухмыльнулась Мара.
— Пожила бы с мое, так вообще бы головой тронулось, хотя, похоже, тебе не обязательно так долго жить.
На самом деле, у меня был период, когда я совсем не дружил с головой, и, похоже, это так слабо отличалось от моего нормального состояния, что мой исцеляющий фактор понял, что что-то не так, лишь где-то через месяц. По крайне мере, я надеюсь, что исцелен, а не продолжаю лежать в той психушке и видеть сны о моих фантастических приключениях в космосе, будучи обколотым мощными препаратами. Тогда, значит, и жизнь до психушки должна быть порождением воспаленного мозга? Надеюсь, что происходящее сейчас — взаправду, а если нет… все равно продолжу жить на полную катушку. Нереальность мира — не повод поддаваться отчаянию.
— Мы, конечно, все на взводе, — заговорил Иолай, — но орать друга на друга не лучший выход.
— А что прикажешь делать?
— Придумывать план, — отрезал он, махнув он рукой, словно предыдущего плана и в помине не было.
— У тебя тоже машина времени в кармане?
— У меня… — внезапно громко сказал Костун, но тут же сжался в кресле.
— Что у тебя? Машина времени?
— Нет… План… Ну, то есть не план, а идея просто.
— У тебя? Идея? — фыркунла Мара.
— Пусть выскажется, раз уж у нас тут время высказываний мыслей невпопад, — махнул Иолай.
Все обратили взор на толстяка. Толстяк обратил взор в стол.
— Просто у меня есть связи… То есть были, пока все это…
— Мы поняли, продолжай.
Он прерывисто вздохнул и продолжил более уверенно:
— Так вот, в этой зоне у меня была пара корешей, которым я когда-то помог. Я могу попробовать договориться, чтобы нас пропустили. Мы сюда летали, когда перевозили некоторые грузы. Правда, у нас тогда была «Фисташка», а не… вот это вот, — он взмахом руки обвел комнату, в которой мы сидели. — Но, думаю, вряд ли кто заметит.
— Вот те на! — вскликнул Иолай. — Пока вы тут выясняли, кто из вас умней, толстяк, то есть Костун, я имел в виду, придумал план! Кто бы мог подумать?
Толстяк, то есть Костун, даже выпрямился, выпятив грудь от гордости, хотя тут же ойкнул от пронзившей его боли в плече. Наконец-то ему удалось удачно воспользоваться своей суперсилой — деньгами и связями, ведь всем известно, что с помощью первого можно заручиться вторым.
— Это, конечно, хорошо, — наконец заговорил Верон, — но не надо забывать, что нас ищут по всей Вселенной…
— Не преувеличивай, — перебил черноглазого Иолай. — Нас пока не объявили во Вселенский розыск. Он зря времени в Юнинео не терял.
— Вот именно, что «пока». Это лишь вопрос времени, когда нас начнут искать во всех уголках мира; возможно, что неофициально как раз так и есть.
— Ладно-ладно, — поднял ладони Иолай, — ты прав.
— Поэтому, — продолжил Верон, — если Костун заявится вот так просто, его тут же схватят.
Толстяк снова слегка поник.
— Вот именно, — закивал Иолай. — Тем более, я до сих пор не доверяю этому толстосуму.
— Ты же его только что хвалил, — сказал Мара.
— Только из-за идеи, но не факт, что он это придумал не для того, чтобы нас сдать.
— Ты думаешь, он настолько умен?
Иолай призадумался, внимательно всматриваясь в Костуна. Не знай я, подумал бы, что он его сканирует. Толстя, естественно, это заметил:
— Не надо говорить так, что меня тут нет! — недовольно проговорил он.
