Андрей Буторин - Упавшие в Зону. В поисках выхода
– Отставить, штабс-капитан! – подскочил к сослуживцу Ергин. – Что вы творите?! Подберите ваше оружие и угомонитесь, наконец. Иначе я тоже буду вынужден доложить господину полковнику о вашем поведении.
– Вы еще поинтересуйтесь, каким образом он потерял двоих людей из своей команды, – сухо произнесла девушка.
– Не сметь! – завопил штабс-капитан. – Они погибли из-за вас!
– А может, из-за того, кому своя задница дороже всего на свете? – прищурилась Забияка.
– Все! – поднял руки капитан Ергин. – Все, я сказал! Хватит! Прибудем в Новоромановск – там разберемся. Сейчас нужно решить, как нести ученых. Посылать людей к дубовой роще я не намерен – все должны быть вместе.
– Разрешите обратиться, господин капитан! – раздалось сзади.
Плюх обернулся. В четырех-пяти шагах от них стояли кряжистые братья-поручики.
– Обращайтесь, – кивнул Ергин.
– Мы можем понести на закорках по одному человеку, – сказал один из них.
– Они худые, справимся. Только вот рюкзаки…
– Они почти пустые, – сказал капитан. – Сложим все в рюкзак госпожи Соболевой. Мы с господином Плужниковым до леса понесем на куртке профессора. Господин штабс-капитан, как ваша рука?
– Моя рука сломана! – разъяренно взвизгнул Герасимовский. – Нос, между прочим, тоже! Пусть эта су… гос-с-по-жа С-с-соболева потрудится оказать мне первую помощь!
– Разве только симметрию навести, – прищурилась Забияка, – вторую руку сломать.
– Поручик Шумилов, – обратился капитан к одному из братьев, запоздало сообразил, что фамилия у них одна, и конкретизировал: – Алексей Леонидович!
Наложите господину Герасимовскому шину на руку и сделайте перевязь через шею.
– Слушаюсь, – козырнул тот и замялся вдруг: – Так ведь деревьев нет… Из чего шину делать?
– Обойдусь без вашей шины. – Штабс-капитан бережно поместил сломанную руку за ремень портупеи. – Дайте воды смыть с лица кровь.
– Вода выпита, – сказал Ергин. – Придется потерпеть до ближайшего источника. И – да, поскольку вы не сможете эффективно действовать одной рукой, будете замыкающим.
– А кто пойдет впереди? – взвился Герасимовский. – Она, что ли?! Может, еще и винтовку ей дадите?
– Да, впереди пойдет госпожа Соболева. И винтовка у нее будет… Вы ведь даете слово не применять против нас оружие? – обратился к Илоне капитан.
– Даю, – процедила девушка. – Только вы не «Печенгу», вы мне мой «Никель» верните. Привыкла.
– Хорошо, – кивнул Ергин.
– Что?! – округлил глаза Герасимовский. – Вы поверите на слово дезертирше?!
– Поверю. У вас что-то еще, господин штабс-капитан?
– Тогда я пойду сразу за ней. С «Кандой» на взводе. Одно подозрительное движение, и я…
– Вы хотите, чтобы я разоружил вас, господин Герасимовский? – свел брови Ергин. – Командир этой группы – я. Потрудитесь выполнять мои приказы до прибытия в поселок! Вы пойдете позади колонны, прикрывая ее с тыла. Возражения имеются?
– Никак нет, – выдавил Герасимовский. – Но если она вас пристрелит, я первый спляшу на вашей могиле.
– Не сломайте ногу, когда станете плясать, штабс-капитан.
Когда процессия, наконец, тронулась, идущая впереди Забияка достала «антианомальную вилку», размотала нить и бросила перед собой гайку. Капитану Ергину приспособление понравилось, и он высказал свое мнение:
– Весьма недурно придумано. Ваша идея?
– Егора, – мотнула головой в сторону Плюха девушка. Одобрительный взгляд капитана заслужил и разведчик.
Впрочем, через пару минут Ергин сказал Илоне:
– Пока можете не бросать. «То-вверх-то-вниз» начинается, чувствуете?
Забияка кивнула, смотала нить и сунула вилку за голенище сапога.
Плюх и сам уже почувствовал, что ногам, несмотря на то, что перед глазами простиралась ровная как стол местность, требовалось все больше усилий, чтобы сделать очередной шаг. Он не забыл про аномалию «то-вверх-то-вниз», и хоть не видел теперь ее без шлема, хорошо помнил, как они пересекали ее с Шершнем, правда, с другой стороны. Разведчик прикинул, что за этим длинным, но пологим подъемом будет небольшой спуск, затем – крутой, но короткий подъем и – снова спуск, уже окончательный.
– Почему вы решили, что гайку можно не бросать? – спросил Плюх у капитана.
– На аномалиях не бывает аномалий, – пожал тот плечами. – Во всяком случае, до сих пор не встречались. Мы и так потеряли слишком много времени, чтобы тратить его заведомо впустую.
Разведчику не понравилось уточнение «до сих пор не встречались», и он, неодобрительно качнув головой, тихо произнес:
– Я был бы полностью согласен с вами, но первой идет Забияка. Если на пути все-таки окажется аномалия, первой в нее попадет она. Прикажите ей встать за нами.
– И не подумаю! – обернулась девушка, умудрившаяся расслышать слова Плюха. – За чужими спинами не привыкла прятаться.
Разведчику не хотелось начинать перепалку с упрямицей при таком количестве лишних ушей, поэтому он только вздохнул, пробормотал под нос: «Ёхи-блохи» и принялся мысленно повторять, словно мантру, слова Ергина: «На аномалиях не бывает аномалий».
Сзади принялся ворчать, примолкший было от обиды, штабс-капитан Герасимовский:
– Какого рожна вы поперлись по этим горкам, господин капитан? Да еще и Кактусовое поле впереди – охота была колоться! Обошли бы кругом – подумаешь, полчаса потеряли бы!
– Не мелите чушь, Герасимовский! – огрызнулся Ергин. – Обход занял бы не полчаса, а все два, если не три, с учетом ноши. Не нравится – обходите. Но в одиночку.
Штабс-капитан проворчал что-то еще, но вскоре заткнулся. Покидать отряд он, разумеется, не стал.
Говоря откровенно, Плюх тоже начал уставать. Не восстановившийся полностью организм и тяжесть живой ноши давали о себе знать. К счастью, вскоре последовал хоть и невидимый, но вполне ощутимый ногами короткий спуск, во время которого удалось чуть-чуть отдохнуть. Но разведчик знал, что вот-вот начнется еще один подъем, пусть и короткий, зато весьма крутой. На него, кстати, судя по напряженным шагам и склонившемуся вперед телу, уже взбиралась вырвавшаяся вперед Забияка.
Вот она, достигнув вершины, остановилась и устремила вперед долгий пристальный взгляд. Когда остальные вскарабкались к ней, девушка обернулась и спросила:
– Что там такое? Не могу разобрать. Будто дым.
Плюх тоже напряг зрение. Впереди, в пятистах-шестистах метрах и впрямь клубилась пара-тройка темных завихрений. Может быть, пыль? Но в Зоне не бывает ветра. Тогда что? И правда дым? Но что там может гореть? Кактусовое поле? Невидимый поселок «питекантропов»? Может ли быть видимым дым от невидимого пожара?..
– Я же говорил, что сюда не нужно было идти! – завопил вдруг штабс-капитан Герасимовский. – Или вы не понимаете, что это такое?!
Капитан Ергин промолчал, но по его побледневшему напряженному лицу разведчик догадался, что офицер все прекрасно понял. Как поняли, судя по испуганно вытаращенным глазам, поручики Шумиловы. Охнула Забияка – значит, все стало ясно и ей. Зато ничего не понимал сам Плюх, о чем он не постеснялся сообщить остальным.
– «Дымные черви», – хмуро бросил Ергин. – Если умеете молиться – сейчас самое время.
Глава 18
Как ни всматривался Плюх, ничего, кроме дыма, он разглядеть не сумел. Впрочем, и тот очень скоро развеялся.
– По-моему, там никого нет, – сказал он капитану.
– Вот это и плохо, – произнес тот едва слышно. На лбу Ергина выступили бисеринки пота. Он на самом деле боялся. Очень сильно боялся – и не пытался этого скрыть.
– Объясните, – попросил разведчик. – Что именно нам угрожает? Кто такие эти «черви»? И где они, ёхи-блохи, в конце-то концов?!
– Они ползут к нам, – бесцветным голосом ответил капитан. – Под землей. Очень быстро. Скоро будут здесь, и тогда…
– Что они из себя представляют? – подтолкнул Плюх замолчавшего Ергина новым вопросом.
– Прекратите болтать! – раздался свирепый шепот Герасимовского. – Стойте молча и не двигайтесь!
– Бесполезно, – покачал головой капитан Ергин. – Они уже почуяли нас оттуда. И услышали. Даже если выползут в десятке-другом саженей от нас, все равно учуют.
– Что они из себя представляют? – повторил разведчик. – Я ничего о них раньше не слышал.
– Скоро услышишь! – проговорил уже в полный голос штабс-капитан. – Как трещат твои кости. И увидишь. Как выдавливаются изо всех дыр твои внутренности. И мои! И твоей девки! Ты слышишь? А все из-за тебя! Я бы прикончил тебя сейчас, но это было бы очень легкой смертью. «Дымные черви» разделаются с тобой куда лучше – больнее и дольше.
– Прекратите, Герасимовский! – выкрикнула Илона. – От ваших причитаний «черви» не расползутся. Хотя бы умрите достойно. Либо сами пустите себе в лоб пулю, дабы не мучиться.
