Стивен Кинг - Бегущий человек
— ПРОДОЛЖАЙТЕ ДВИЖЕНИЕ, — потребовал динамик. — ВОЗДУШНАЯ ПОЛИЦИЯ ОЖИДАЕТ В ТЕРМИНАЛЕ.
Ричардс впервые поднес мегафон ко рту.
— ДЕСЯТЬ МИНУТ. МНЕ НАДО ПОДУМАТЬ.
Наступила тишина.
— Разве ты не понимаешь, что подталкиваешь их к убийству? — сдавленным голосом спросила она.
Он хохотнул.
— Им понятно, что я намерен их провести. Они только не знают как.
— Ты не сможешь, — покачала она головой. — Неужели тебе до сих пор это не ясно?
— Может, и смогу, — возразил он.
…Минус 035, отсчет идет…
— Послушай.
Когда Игры только зарождались, все говорили, что это самое грандиозное развлечение всех времен и народов и мир не видывал ничего подобного. Но ничто не ново под луной. Римские гладиаторы ничем не отличались от нас. Была еще одна игра. Покер. В покере высшая категория — стрит-масть[16] в пиках. Но самый сложный вариант покера — на пяти картах. Четыре у тебя на руках, пятая лежит на столе рубашкой вверх. За пять или десять центов можно остаться в игре. Но чтобы посмотреть невскрытую карту соперника, надо выложить полдоллара. С нарастанием ставок растет и цена невскрытой карты. И после дюжины кругов торговли, когда на кон поставлены все твои сбережения, дом и машина, невскрытая карта ценой сравнивается с твоей жизнью. «Бегущий человек» — то же самое. Только у меня нет денег на ставки. У них люди, оружие, время. Мы играем их картами, по установленным ими правилам, в их казино. Если меня ловят, значит, я проиграл. Но, может, мне есть чем потягаться с ними. Я позвонил в службу новостей в Рокленде. Служба новостей — это моя десятка пик. Им пришлось пропустить меня, потому что я был у всех на виду. Они уже не могли без шума разделаться со мной, как попытались на первом кордоне. Ирония судьбы: именно благодаря Играм фри-ви пользуется такой популярностью. Нам вдалбливают, что все показанное по фри-ви — правда. Поэтому если вся страна увидит, как полиция убивает добропорядочную женщину-заложницу, люди поверят, что так оно и было. На такой риск власти пойти не могут. Сеть и так испытывает дефицит доверия. Забавно, не правда ли? Мои люди здесь. На дороге уже случились беспорядки. Если копы и Охотники откроют огонь, может произойти непредсказуемое. В свое время один человек посоветовал мне держаться ближе к своим. Он и представить себе не мог, как оказался прав. Они только потому так со мной церемонятся, что такие, как я, уже здесь, рядом.
Мои люди — это валет пик.
Дама пик, естественно, ты.
Я — король, мужчина в черном с мечом.
Эти карты у меня на руках. Пресса, возможность крупных беспорядков, ты, я. Четыре карты — ничто. Их может побить пара двоек. Без туза пик они — мусор. А с тузом их перебить невозможно.
Внезапно он схватил ее сумочку из искусственной крокодиловой кожи с серебряной цепочкой и засунул в карман пиджака. Тот заметно оттопырился.
— Туза у меня нет. Но я мог бы иметь его, если б позаботился об этом заранее. А что у меня есть, так это лежащая на столе карта, та самая, которую никто не знает. Поэтому у меня только один выход — блефовать.
— У тебя нет ни единого шанса, — мрачно бросила она. — Чем тебе поможет моя сумочка? Перестреляешь их из тюбика губной помады?
— Я думаю, они так долго вели нечестную игру, что уже просто не способны играть по-другому. Они трусливы, а потому у них не хватит духа рискнуть и вывести меня на чистую воду.
— РИЧАРДС! ДЕСЯТЬ МИНУТ ИСТЕКЛИ!
…Минус 034, отсчет идет…
— СЛУШАЙТЕ МЕНЯ ВНИМАТЕЛЬНО! — Его громовой голос покатился по аэродромному полю. Толпа притихла. — В КАРМАНЕ МОЕГО ПИДЖАКА ДВЕНАДЦАТЬ ФУНТОВ ДИНАКОРОВОЙ ПЛАСТИКОВОЙ ВЗРЫВЧАТКИ, ТОЙ САМОЙ, ЧТО ЗОВЕТСЯ «ЧЕРНЫМ ИРЛАНДЦЕМ». ДВЕНАДЦАТИ ФУНТОВ ВПОЛНЕ ДОСТАТОЧНО ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ РАЗНЕСТИ ВСЕ И ВСЯ В РАДИУСЕ ТРЕТИ МИЛИ, И, ВОЗМОЖНО, ХВАТИТ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ СДЕТОНИРОВАЛО ТОПЛИВО В ПОДЗЕМНЫХ ХРАНИЛИЩАХ АЭРОПОРТА. ЕСЛИ ВЫ НЕ БУДЕТЕ СКРУПУЛЕЗНО ВЫПОЛНЯТЬ МОИ ИНСТРУКЦИИ, Я ОТПРАВЛЮ ВАС ВСЕХ В АД. ПРЕДОХРАНИТЕЛЬ СНЯТ, ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ВЗРЫВАТЕЛЬ АКТИВИРОВАН. ДОСТАТОЧНО ОДНОГО МОЕГО ДВИЖЕНИЯ, И ВЫ МОЖЕТЕ ЗАСУНУТЬ ГОЛОВЫ МЕЖДУ НОГ И НА ПРОЩАНИЕ ПОЦЕЛОВАТЬ ВАШИ ЗАДНИЦЫ.
Толпа ответила сдавленными криками. Полиция внезапно поняла, что сдерживать ей никого не надо. Мужчины и женщины валом повалили к воротам, исчезая за циклопическим забором. Их лица перекосило от страха.
И копов, похоже, так и подмывало сделать ноги. По выражению их лиц Амелия видела, что они верят каждому слову Ричардса.
— РИЧАРДС? — загремел голос. — ЭТО ЖЕ ЛОЖЬ. ВЫХОДИ.
— Я ВЫХОЖУ, — ответил он. — НО СНАЧАЛА ВЫСЛУШАЙТЕ МОЙ НАКАЗ. ПОДГОТОВЬТЕ К ВЫЛЕТУ САМОЛЕТ С ПОЛНЫМИ БАКАМИ И МИНИМУМОМ КОМАНДЫ. МНЕ НУЖЕН «ЛОКХИД/ДЖИ-ЭЙ» ИЛИ «ДЕЛЬТА СУПЕРСОНИК». С ПОЛЕТНЫМ РАДИУСОМ НЕ МЕНЬШЕ ДВУХ ТЫСЯЧ МИЛЬ. НА ЭТО ВАМ ДАЕТСЯ ДЕВЯНОСТО МИНУТ.
Камеры ловили каждое их движение. То и дело сверкали фотовспышки. Репортерам тоже хотелось дать задний ход. Но на них смотрели пятьсот миллионов зрителей. Реальная сила. И работа была реальной. За которую платили реальные деньги. А вот двенадцать фунтов «Черного ирландца» могли оказаться гениальной выдумкой изворотливого Бена Ричардса.
— РИЧАРДС? — Мужчина, несмотря на осеннюю прохладу, одетый лишь в черные брюки и белую рубашку с закатанными выше локтей рукавами, вышел из-за машин, сгрудившихся за стоянкой 16. В руке он держал мегафон размерами больше того, что передали Ричардсу. Амелия видела, что он в очках. Стекла поблескивали в лучах заходящего солнца. — Я ЭВАН МАККОУН.
Имя он, разумеется, знал. Вроде бы одно упоминание этого имени должно было вселить страх в его сердце. И он не удивился, почувствовав страх. Эван Маккоун. Главный Охотник. Прямой наследник Эдгара Гувера и Генриха Гиммлера. Персонификация зла во всей Корпорации Игр. Пугало. Имя, которым стращали детей. Если не перестанешь баловаться со спичками, Джонни, я выпущу из шкафа Эвана Маккоуна. Ему вспомнился голос из сна: Мы ищем тебя, маленький братец?
— ТЫ ЛЖЕШЬ, РИЧАРДС. МЫ ЭТО ЗНАЕМ. БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ «ДЖИ-ЭЙ» НИКТО НЕ МОЖЕТ ПОЛУЧИТЬ ДОСТУП К ДИНАКОРУ. ОТПУСТИ ЖЕНЩИНУ И ВЫХОДИ САМ. МЫ НЕ ХОТИМ УБИВАТЬ И ЕЕ.
Амелия обреченно пискнула.
— ТЕБЕ БЫ ПРОГУЛЯТЬСЯ НА ШЕЙКЕР-ХЕЙТС,[17] МАЛЕНЬКИЙ БРАТЕЦ. ТАМ ДИНАКОР ТЕБЕ ПРЕДЛОЖАТ НА КАЖДОМ УГЛУ, БЫЛИ БЫ БАБКИ. У МЕНЯ БЫЛИ. ДЕНЬГИ КОРПОРАЦИИ ИГР. У ТЕБЯ ОСТАЛОСЬ ВОСЕМЬДЕСЯТ ШЕСТЬ МИНУТ.
— НА СДЕЛКУ С ТОБОЙ МЫ НЕ ПОЙДЕМ.
— МАККОУН?
— ДА.
— ЖЕНЩИНУ Я ОТПУСКАЮ. ОНА ВИДЕЛА «ИРЛАНДЦА». — Амелия в ужасе вытаращилась на него. — А ПОКА ТЕБЕ ЛУЧШЕ ПОТОРОПИТЬСЯ. ОСТАЛОСЬ ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЯТЬ МИНУТ. Я НЕ БЛЕФУЮ. ОДИН ВЫСТРЕЛ, И МЫ ВСЕ ОКАЖЕМСЯ НА ЛУНЕ.
— Нет. — Она не сводила с него глаз. — Ты не вправе рассчитывать, что я буду лгать ради тебя.
— Если не будешь, я — покойник. Я ранен, едва держусь на ногах, не знаю, что говорю, но заверяю тебя — это наилучший вариант. Теперь слушай, динакор — белый, плотный, сальный на ощупь. Он…
— Нет! Нет! Нет! — Она зажала уши руками.
— Выглядит как кусок мыла «Слоновая кость». Но гораздо тяжелее. Теперь кольцо взрывателя. Оно…
Она заплакала.
— Я не смогу, неужели ты этого не понимаешь? Мой гражданский долг. Моя совесть. Мои…
— Да, они могут выяснить, что ты лгала, — сухо кивнул Ричардс. — Только ничего у них не выйдет. Если ты подтвердишь мои слова, они дрогнут. И я упорхну, как птичка.
— Я не смогу!
— РИЧАРДС! ОТПУСКАЙ ЖЕНЩИНУ!
— Кольцо взрывателя золотое, — продолжил он. — В два дюйма диаметром. Выглядит как кольцо для ключей, только ключей никаких нет. К нему прикреплен тонкий стержень, похожий на карандаш, с пусковым механизмом «Джи-Эй». Пусковой механизм напоминает ластик на карандаше.
Постанывая, она качалась из стороны в сторону. Подняла руки к лицу, мяла пальцами щеки, словно тесто.
— Я сказал им, что взрыватель активирован. Это означает, что ты видела насечку на «карандаше» чуть повыше среза «Ирландца». Понятно?
Ответа не последовало. Она раскачивалась, стонала, плакала.
— Разумеется, понятно, — мягко добавил он. — Ты умная девочка, не так ли?
— Я не желаю лгать.
— Если тебя спросят о чем-то еще, ты ничего не знаешь. Не видела. И вообще перепугана до смерти. Знаешь ты только одно: я держусь за кольцо с того самого момента, как мы миновали первый кордон. Ты не знала, что это такое, но я не снимал руки с этой штуковины.
— Лучше убей меня прямо сейчас.
— Шевелись. Вылезай из машины.
Она злобно посмотрела на него, губы шевелились, глаза превратились в черные дыры. Симпатичная, уверенная в себе женщина исчезла. Ричардсу оставалось гадать, появится ли она вновь. Он в этом сомневался. Во всяком случае, такой, как прежде, ей уже не бывать.
— Давай. Иди.
— Я… я… О Боже…
